Проклятыми тропами

Хотя… я же не знаю куда он идёт…

– Зачем плетёшься за мной? – раздражённо откликается фея. – Я с семицветиками не разговариваю, вы слишком проблемные.

А?..

Удивившись недружелюбию феи, не сразу понимаю сказанные слова. И тем не менее не отстаю.

Других, значит, видел…

– Я направлялся к порталу, но малость заплутал.

Вздрогнув, черноволосый останавливается, принуждая меня сделать то же самое.

– Портал?.. Это шутка? Решил в самоубийцу поиграть или устроить стихийное бедствие на общих землях? Вам… Алирея… запрещено покидать остров!

Сделав оскорблённый вид, говорю:

– Я такого закона не знаю. К тому же ты тоже идёшь к порталу, так что пошли вместе! Может, по пути твоё чёрное сердце посветлеет и мы станем друзьями?

Фея дёргается, но продолжает идти. Он выглядит жутко и странно, шагая между зелёным и радужным лесами. Словно чужой, неправильный, одинокий. Я решительно улыбаюсь. Он ведь может оказаться таким же, как и я. Ну почти.

– Молчишь? Стесняешься? – я подхожу ближе, заглядывая под капюшон. – Эй, слышишь? Ты тоже сбегаешь с острова или как?

– Заткнись! Ты меня раздражаешь! И вообще, если собираешься свалить с острова, ты должен был получить пропуск, но у такого семицветика, как ты, его просто не может быть. Потому отстань и потеряйся ещё раз!

Какой злой…

Ускорившись, он оставляет меня позади. Но я не намерен легко сдаваться, особенно услышав про пропуск, о котором ничего не знаю. У меня, получается, его и правда нет, а вот у него есть.

Кажется, Аккорато знамениты иллюзиями и искусством убивать. Их нанимают другие расы и потому они легко покидают остров.

– Точно, знаю! Я нанимаю тебя!

История 2. Путь

Ноющая боль расходится от кончиков пальцев до вен, по котором неспешно течёт белое пламя, то прохладное, то тёплое, то леденящее, то сжигающее изнутри. С каждым движением переливчатая мелодия звучит всё надрывнее, словно вот-вот затихнет, эхом разбегаясь в стороны.

Я прикусываю губу, стараясь вытерпеть. Тьма, холодная и покалывающая кожу, подползает всё ближе и окружает. Не в силе сдерживать дрожь страха и непокорности, я играю, вливая в звук собственную жизненную силу. Но пламя не отзывается, не понимает, почему я отвергаю тёмную энергию. Каждый раз, чтобы изгнать её, приходится играть до кровоточащих пальцев и лишь в последний миг пламя выскальзывает наружу, отгоняет тёмную энергию и преобразовывает в светлую. Так происходит и сейчас. Доведя игру до грани, наконец чувствую мягкое тепло, окутывающее тело и расползающееся по траве.

Солнце пробивается сквозь чёрный туман, невидимый глазу, ласкает кожу. Уходят дрожь и напряжение, стихает боль. Пока пламя сражается с тёмной энергией, мелодия льётся свободно. Я открываю глаза лишь когда перед закрытыми веками светлеет, начинают доносится пение птиц и шёпот листьев. Нужды играть больше нет и я с облегчением выдыхаю. Кровь стекает по ладони, капает на траву и колени. Кончики пальцев, полностью красные, словно горят в огне. На струнах же не остаётся ни пятнышка.

Это место было последним…

Оглянувшись на белые колонны храма, не могу не придаться воспоминаниям. После перехода в нижний мир этот город стал первым, что я увидела. Энергия Мрака была настолько тяжела в нём, что моя сущность сразу же ею пропиталась. Шум, снующие туда-сюда существа, незнакомые постройки – всё пугало и заставляло бежать прочь. Но теперь, после двух лет скитаний по нижнему миру, я вернулась, чтобы очистить и увидеть город таким, каким он был до осквернения.

Теперь…

Обессиленно выдохнув, осторожно просовываю руку под ремень и закидываю инструмент на спину. Пламя унимает боль и медленно останавливает кровь, но шевелить пальцами больно. Сделав несколько нерешительных шагов, чувствуя опустошение, поднимаю взгляд в небо. Под облаками, отбрасывающими тени на сад, так спокойно и приятно, что не хочется никуда идти. Но при воспоминании о густой и душащей темноте хочется бежать. Что-то внутри отказывается верить, что опасаться больше нечего.

Надеюсь, теперь это место надолго сохранит спокойную ауру…

Более-менее держась на ногах, я шагаю по выложенной из светлого камня тропинке, через несколько улиц прямо к городским воротам. С виду вокруг мирно и тихо, лишь в душе беспокойно мечутся чувства. Словно вся тёмная энергия впиталась в меня, оставив в покое город. Встряхнув волосами, ускоряю шаг. Существа, бродящие по своим делам привыкли ко мне за две недели и больше не обращают столько внимания как сначала. До главной улицы добраться удаётся без проблем и стена уже виднеется впереди. И всё же, когда запрыгиваю на неё, что-то заставляет оглянуться, с тоской окинуть взглядом разнообразные крыши домов, дроги и сады.

Ещё одно место… в котором не единой светлой души. Может, они как я, становятся злыми и порочными под давлением чужой тёмной энергии?.. Если так… я очищу столько, сколько выдержу, и тогда хоть одну светлую душу сумею спасти.

    ***

Раскрыв глаза в полной темноте, я поднимаю руку, белую, словно цвета кости, но не вижу её, пока тусклый свет душ не доползает до меня. И всё равно кончики пальцев теряются во тьме.

Давно мне не снились сны…

Закрыв глаза, чувствую ледяное прикосновение к ладони. Точное такое же, как тогда, когда мы впервые встретились. Впервые оказавшись в нижнем мире, ничего не понимая и бездумно шагая во тьме, я невольно впитывала в себя тёмную энергию, пока жнец не нашёл меня. От его глаз, в которых отражалась бездна, глубокая и ничего не выражающая, и в то же время говорящая о многом, было невозможно оторваться. Даже глаза ангелов не внушали столько спокойствия. В миг холод стал тёплым, а чуждая энергия родной. А потом мягкое прикосновение пробудило ото сна.

Мои белые пальцы переплетаются с затянутыми в чёрную перчатку пальцами жнеца. Он редко прикасается к чему либо, а про живых и говорить нечего.

– Мне снилась наша первая встреча…

– Не город ангелов, охваченный чёрным пламенем?

– Впервые, ты прав… когда ты рядом, меня перестаёт мучать агония.

– Пусть прошлое растворится во тьме и не причиняет тебе беспокойства.

– Я не скучаю по дому… но когда тебя нет рядом, желание убивать ангелов сжигает меня и я не могу противостоять тёмной энергии…

Я задумываюсь, не сумев определённо ответить и не желая отпускать протянутую мне руку. Пусть по ней и проходит режущий холод, он приносит спокойствие.

– Тёмная энергия слилась с твоей разорванной душой. Ты не виновата, но и помочь тебе ничто не сможет. Как после пережитого ты относишься к смерти? Она нравится тебе или пугает?

Нельзя любить или ненавидеть смерть. Как бы не хотелось это отрицать, она слишком разная. Умирает всё: живое и неживое. Природа гибнет своей смертью, животные погибают своей, и люди умирают иначе. Предметы рассыпаются в пыль, воспоминания растворяются в тишине. Рано или поздно умирает всё. Иногда красиво и печально, в иной раз торжественно и громко, может, нелепо и случайно, или в страхе и страдании. Никому не может нравиться или не нравиться всё. К смерти даже нельзя отнестись равнодушно.

Попробовав ощутить касание, понимаю, что большая часть смерти мне нравится. Но каждая из них приносит своё чувство.

– Я не знаю… А что ты думаешь о смерти?

– Я не думаю о смерти, – спокойно отзывается голос из темноты. – Я люблю любую душу, каждую, до единой.

Слова жнеца не находят отклика в половине моей души.

Интересно, есть ли она у него?

– Хочешь отправиться по поручению? – внезапно интересуется жнец. Его лица не увидеть в темноте, впрочем, скорее всего оно по-прежнему не выражает эмоций, ровно как и голос. Другое дело прикосновение. – Я обещал, что ты сможешь забирать души не только у людей. Сбор более сильных душ поможет контролировать тёмную энергию.

– Только благодаря тебе я сдерживаю своё безумие…

Как и перед предыдущим поручением меня охватывает волнение.

– В таком случае, достань мне ещё одну душу, – вновь говорит жнец. – У меня есть для тебя подходящий человек. На этот раз я не вмешаюсь.