Запретные сети

– Что это? – принимаю файлы, и начинаю просматривать.

– Это заявка на экскурсию по пустыне в районе той гостиницы, через пару дней.

– Лайза, я совсем забыла, – сажусь за свой стол, лихорадочно соображаю, как мне быть. Смотрю на Самира, тот вовсе нашел наушники и теперь внимательно что-то слушает, параллельно печатая текст. – Лайза, послушай меня, – поддаюсь немного вперёд и подруга тоже. – Не говори при Самире о поездке, мне сейчас под запретом куда-либо выезжать без сопровождения…

– Всё настолько серьезно? – прерывает Лайза, в глазах удивление. Я киваю. – Боже, надеюсь Алия в порядке, – подруга сочувственно пожимает мне руку.

– Я тоже на это надеюсь.

– Кстати, тебе тут конверт пришёл, без обратного адреса, – Лайза вынимает лист формата А4. – Курьер доставил вчера ближе к концу дня. Я не успела завезти, – вновь смотрит на Самира, вздыхает, но уже без намёка на какие-либо эмоции. – Дела были.

– Ничего страшного. – Беру конверт и убираю в свой рюкзак с остальными файлами. – О поездке пока ничего не говори, посмотрим, как сложатся обстоятельства, и возможно, смогу Самира уговорить отпустить меня.

– Конечно, Амина, – мы обе хихикаем, чем обратили внимание Самира на себя.

– Вы уже закончили? – интересуется, но смотрит только на меня во взгляде любовь и нежность, которую могу разглядеть только я, потому что именно мне они принадлежат, как и сам Самир.

– Да, – хлопаю по столу, встаю, и мы оба покидаем Лайзу.

Проезжая мимо городского пейзажа, вдали виду свой сад, всю свою душу вложила в его создание. Деревья принялись, распустив свои раскидистые веточки. Конечно, они ещё слабоваты, но с упорством отстаивают право у пустынных бурь и ветров.

– Мне бы очень хотелось, чтобы мама видела мои труды, – вдруг вслух произношу слова. Мы остановились на светофоре, и Самир глубоко вдыхая, смотрит на меня, с сожалением в глазах и с сочувствием. Сжимает мою руку, подносит к губам и целует, выражая свою поддержку.

– Любимая, не тоскуй по тому, что уже не способна изменить, – произносит Самир, смотрит в глаза, касается моих губ пальцами, затем поворачивается и смотрит на дорогу. Замечаю, что на его лице жевалки ходуном ходят, он злится и нервничает.

– Да, папа отрезал мне все связи, Самир. Я пыталась найти с ней контакт, но, – замолкаю, смахиваю скатившуюся слезу, – она так и не ответила мне ни на одно моё письмо. Номера, которые я помнила, как молитву, были бесполезными, потому что больше не работали. Я даже связывалась с директором кафе, где мама работала все эти годы, он сказал, что она сменила место жительства, ссылаясь на новое предложение по работе.

– Амина, рухи, давай не будем о грустном, я не хочу, чтобы ты печалилась о прошлом. У нас впереди будущее и начинать его с горечи это больно, – Самир паркует машину возле парка. – Давай прогуляемся, и ты мысленно поговоришь с мамой, вдруг она услышит тебя, рухи.

С благодарностью и улыбкой на лице, быстро целую любимого мужчину, затем мы выходим из машины, направляясь прямо к центру моего сада, где я посадила единственное дерево сакуры. Для него этот климат слишком жесток, но я ощущаю себя в этом дереве, словно среди остальных, затерялась в бесконечном лабиринте. Но теперь держась за руку с Самиром, я не одинока, потому что наши души нашли путь к друг другу. Легонько прислоняю руку к животу, ощущаю безграничную любовь, которую мне подарил Самир. Мужчина и женщина способны создавать удивительные чудеса, если полностью доверяют, взаимно притягиваются друг к другу.

– Самир, – я останавливаюсь возле сакуры, ещё не распустившей свои листья, готовая разделить с ним радость. – Мне нужно тебе кое-что сказать, – он весь внимание. Гладит меня по плечам, ждёт и не торопит, даёт собраться с мыслями. Смотрю в его пленительные глаза, как тогда в самую первую нашу встречу. Именно в тот миг нити судьбы переплелись, создавая прочную связь, и сколько бы раз мы не сопротивлялись, мы все равно оказались вместе. Самир смахивает прядку волос, убирает её мне за ухо, пустынный ветер, гуляя по саду, создаёт свою собственную песню, аккомпанементом которого являются листочки молодых деревьев.

Только я собираюсь сказать о важном событии, которое изменит нашу жизнь, внося в неё детский смех и топот ножек, этот волшебный момент вновь прерывает телефонный звонок. Самир выругался, извинился, а я застыла на месте, потому как в душе, словно бездна образовалась, когда Самир произнес слова.

– Алия найдена, – крепко держит за руку и продолжает. – Девушка изнасилована. Местные кочевники нашли ее брошенной посреди пустыни. Максим уже в пути.

Глава 12

Самир.

Как же всё-таки оказалось легко остаться в дураках. С безумными глазами уставился в монитор своего компьютера, где воспользовался паролем Максима. Прослеживаю каждую деталь, касающегося дела убийства шейха Мохаммеда. Некая темная личность спланировала всё до мелочей, даже намеренно выставила лживые улики. Мой дядя мёртв и точка. Поговорив с отцом, разговор выдался очень тяжёлым, конечно, я подозревал, что дело не только в троне, а в чести. Причем чести моей мамы. Вот и пусть отец Бахтияра горит огнем в аду за свои поступки, но нет, решил восстать и предъявить свои права вновь. Вспоминаю наш разговор, а на душе становится больно и тяжело. Не представляю, как мама сама пережила этот кошмар, и как я благодарен Аллаху за благосклонность отца. Кто знает, как бы все обернулось в ту ночь, если бы мама не призналась.

– Самир, – отец успокаивает меня, а я от ярости и злости, что все это время меня оберегали от этой правды, метнул стулом в стену, сжимаю кулаки, до боли в ладонях, наверняка оставляя следы от впившихся ногтей. Аллах, эта боль несравнима с той, что пережила моя бедная мама, будучи совсем юной девушкой. Сколько ей было тогда, всего лишь семнадцать, уже не ребёнок, но и не взрослая женщина. Смотрю на разбитый стул, ножки отломились, осколками разлетелись в разные стороны. – Остынь, – продолжает настаивать.

– Зачем скрывал от меня, – уставился на него, руки в волосах, тяну их, пытаюсь разобраться, понять весь замысел. Отец совершенно спокоен. Сидит по-турецки, вокруг него ореол дыма, глаза затуманены прошлым воспоминанием.

– И как ты себе это представляешь? – он нарушает тишину. Я стою и молчу, понимаю, отец говорит правильно, но это не даёт мне покоя.

– Но ведь я все равно узнал, – в моём голосе тоска, я жалею лишь об одном, что не нашел этой информации раннее, тогда возможно всё сложилось иначе.

– Самир, сын, – отец кладет трубку, смотрит мне прямо в глаза и говорит: – Ты спасал мою честь, защищая перед кузеном, а я честь твоей матери, чтобы это не стало всенародным достоянием. Я принял, понял и отпустил. Так и ты поступи, это мой тебе совет.

– Отец, это меняет всё. – Я начинаю ходить по кабинету туда-сюда, лихорадочно соображаю, что Бахтияр только и держит отца именно за этот крючок.

– Ничего не меняет, – утвердительно отвечает и дает понять, что тема закрыта, затем встаёт и подходит к рабочему столу, что-то ищет. Наконец, находит, – Вот, возьми, это наводка на месторождение Алии. Эта глупая даже не представляет на что нарвалась.

Принимаю из рук отца файлы, убирая их в свою сумку. Это ещё одна проблема, которая свалилась на нашу семью.

– Почему Фархад скрывает, что вы были друзьями? Это многое меняет, отношения должны были быть только сильны.

– Потому что, сын, это уже наши проблемы. Не стоит ещё вас впутывать, – отец отходит от стола, приближаясь ко мне. – Многое бывает несправедливым, и, конечно, кто-то принимает удар судьбы с достоинством, а некоторые начинают сопротивляться, накликая на себя ещё больше сложностей. Но Аллах для каждого уготовил свой собственный мактуб. И наша с матерью выпала такой. Да, я отомстил за девушку, которая стала мне женой. Пусть тогда мы не любили друг друга, но никто не вправе отнимать то, что ему не принадлежит. Эмиль заплатил за это своей же ценой жизни, а я окажусь в аду за убийство брата, – без всякого сожаления произносит последние слова. – Ровно в тот час, когда Фатима призналась в случившемся, я дал слово, что она больше никогда не вспомнит об этом, твоя мама заслуживает быть счастливой, и я стараюсь это делать каждый день, потому что люблю её за всё. Как ты любишь Амину. – Отец ухмыляется, бесята заплясали в глазах. – Мы долго ждали, когда ты уже остынешь к Анне, и разглядишь в девушке любовь к тебе. – Отец рассмеялся, – И судьба, буквально, носом ткнула тебя, чему я несказанно рад, но, увы, приходится платить по всем счетам, чтобы дети обрели спокойствие и счастье.

– Я чувствовал от Амины притяжение, но боялся, что это лишь мое воображение, – признаюсь перед отцом в своих страхах, и мне ничуть не стыдно говорить вслух о своих чувствах. Он слегка хохотнул, хлопнул по столу, закрывая шкафчик.

– Теперь держись за неё. Она предназначена для тебя, и мы с матерью, наконец, обретём покой за единственного сына.

– Спасибо за наводку, – не могу смириться с тем, что Бахтияр так бессовестно начал шантажировать Башира вместо того, чтобы навсегда забыть такой позор своего отца, он, наоборот, позволил себе мутить спокойную воду. И те документы, которые пять лет назад он предъявил на отца и его pr-компанию не стоят ничего. Потому как теперь это не имеет никакого значения для нашей семьи. Я постарался зачистить все следы, ведущие на Башира и его грязные делишки. Отец постоянно пытается осадить меня в хакерстве, а сам ничем не лучше меня. Но что говорить – я сын своего отца. От проскочившей мысли стало спокойно на душе, но лишь частично. Сердце всегда будет обливаться кровью при воспоминании о произошедшем с мамой. Только собираюсь покинуть кабинет отца, как вдруг он просит остановиться меня и задаёт вопрос.

– Самир?

– Да, – я оборачиваюсь.

– Как ты узнал? – отец сверлит взглядом меня, пытается найти во мне скрытые эмоции. Но никто, кроме Амины не разглядит их детально, она моя слабость и моя любовь, перед которой я не имею права скрывать свою сущность. Наверное, так происходит и у родителей. Дети плохо знают своих предков, считают своими кумирами, подражают. Но это лишь поверхностно, потому что кто захочет, чтобы его ребенок знал всю черноту, поэтому и оберегают. И также происходит с детьми, родители считают их всегда своими малышами, но только теперь у каждого свои тараканы в голове. Я ухмыляясь, стучу по сумке, в которой находится мой прибор. Отец лукаво кивает головой, понимая меня.

– Что ж, сын, сумей правильно воспользоваться тем, что имеешь теперь, – намекает, и словно даёт добро на то, что я задумал, будто бы я мысленно поделился с ним своей догадкой.

Выхожу из кабинета и проходя мимо зала, где сейчас находится моя мама, разливая чай в пиалу, наслаждается тишиной и спокойствием. Я замер на месте, когда образы стали заполнять мою голову, то, как Эмиль вообще посмел прикоснуться к женщине, надругаться и выставить это таким образом, будто она сама виновата. Трясу головой, хочу избавиться от этого наваждения, забыть и навсегда скрыть в своем черном ящике эту развратную и грязную тайну.

– Самир, дорогой, – вдруг зовёт мама, оборачивается и видит, что я стою в проёме дверей. – Нехорошо стоять над душой, милый, тем более над ничего не подозревающем человеком. – Смеётся и заполняет всю комнату своим живительным смехом. Отец сумел создать для мамы их собственный оазис счастья, нашёл этот самый смысл и эликсир, чтобы затянуть общую рану, не давая ей даже мысленно об этом вспоминать. Пусть отец всегда суров, справедлив и прямолинейный, но рядом с мамой становится мягким, любящим, а главное любимым для неё. Я подхожу к матери, наклоняюсь и целую в лоб, вкладывая в поцелуй всю свою скорбь и сожаление, но что произошло, то уже не изменишь, но, ведь, никто же не говорит, что подправить это невозможно. Вот именно, прошлое не изменится, но его можно изменить в будущем, если хватит сил расставить всё по своим местам, что я, собственно, и намерен сделать.

– Мама, займи сегодня Амину, – присаживаюсь рядом, принимая из её рук пиалу, вдыхаю аромат чая, наслаждаясь обществом рядом с сильной духом женщиной, и я горжусь тем, что являюсь её сыном. – Мне с Максимом увидеться надо.

– Бедный Максим, – вздыхает мама, а я уставился на неё, не понимая в чем же его несчастье. Мама щиплет меня за щёку, как делала это в детстве. – Не хмурься, дорогой, – вновь хохотнула. – Разве ты не заметил, что твой друг сейчас совсем растерялся. В любви, – уточняет, когда я отрицательно качаю головой. Затем меня словно осенило, что мама наверняка видела его с юной Маргаритой.

– Ох, мама, мы все однажды с головой утопает в любовь и Максим не исключение. Просто он слишком давно никого не любил, вот и забыл это чувство.

– Именно, сынок, забыл, а теперь растерялся. – Ставит на стол чашку, о чём-то задумалась, затем смотрит на меня, в глазах стоят слёзы, но она их сдерживает. Я без слов понимаю, что у них с отцом состоялся разговор, что я однажды узнаю их прошлое событие, и она непременно примет ту реакцию, которую я выдам. – Я рада, что наконец ты всё узнал, но так боялась.

Обнимаю её крепко и укачиваю в руках, даря ей так необходимую поддержку её сына. – Мама, вы очень храбрая, таким качеством не каждая обладает.

Мама хлопает меня по плечам, отстраняется и вновь смеётся, освобождается от этой тяжёлой ноши.

– Мы с Аминой найдем, чем заняться, дорогой, не переживай. Девушка не успеет заскучать, – подмигивает мне. – Ну всё, я тебя больше не держу, езжай к Максиму и уже найдите девушку, Рамиля с ума сойдёт от горя.

– Фархад тоже на грани срыва, но отец его поддерживает, как может. Он вновь впадет в отчаяние, что до сих пор не знает о своей первой жене, – мама только собирается меня перебить, но я качаю головой, предугадывая её мысли, – нет, Амине тоже не говорил. И меня это тоже разрывает на части, что, скрывая от неё правду, словно сам себе вру.

– Ради любимой, сынок, на всё пойдешь.