Отбор с осложнениями

Старики в креслах зашептались, а Вилли одобрительно кивнул, рассматривая леди Дракхайн с искренним интересом. Однако его взгляд больше фокусировался на груди, так что Вейрон даже подумал, не слишком ли щедрыми формами одарил он Бригитту? Грох бы побрал бабулю Донована вместе с ее лифчиками.

– Второй вопрос, – продолжил старичок. – Много ли детей вы мечтаете родить принцу?

Вейрон закашлялся. Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз. Опустив голову, он задумался над тем, как выкрутиться, и тут на помощь пришла Эмма.

Она схватила Вейрона за руку прямо поверх цветохрона и возмутилась:

– Как можно задавать подобные вопросы? Порядочная девушка не может мечтать родить детей от того, кто не сделал ее своей женой! Леди Бригитта в шоке!

– Я в шоке, – Вейрон несколько раз кивнул. Это было самое верное определение его состояния.

Пилон, неуверенно дернув рукой, повернул палец горизонтально. Старички зашептались еще активнее, а Вилли криво усмехнулся и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Правда, – подтвердил белобородый старец, придирчиво изучив палец Пилона. – Третий вопрос! Как вы сами считаете, вы будете принцу хорошей женой?

Вейрон молчал, как воды в рот набрав.

– Ну же, – подбодрила его Эмма. – Конечно, ты будешь замечательной женой.

– Я не уверена, – ответил Вейрон честно.

– Отчего же? – спросил Вилли, глядя на него с любопытством. – Вы, похоже, уникальная девушка. Остальные на этот вопрос без запинки отвечали «да». Полагаю, быть хорошей женой не так сложно.

– Возможно, если вы поясните, что вкладываете в понятие «хорошая жена», леди Дракхайн будет проще ответить, – вмешалась Эмма.

– Она должна быть хороша собой, – загнул первый палец принц, бросив пристальный взгляд на невесту, – мила и весела. Быть доброй, хорошо воспитанной, послушной…

– Я очень добрая, – подал голос Вейрон. В самом деле, он никогда не творил бессмысленного зла и даже к врагам проявлял милосердие. Когда они сдавались, разумеется.

– А что с послушанием? – поинтересовался принц. – В ваших традициях, как я понимаю, жена беспрекословно подчиняется мужу? Значит, вы будете покорны моей воле?

– М-м-м… – задумался Вейрон.

– Если бы вы стали королевой, согласились бы во всем подчиняться воле мужа? – не отставал Вилли.

– Это легко. Ну, ответь…– прошептала  Эмма.

– Это – моя мечта, – неуверенно проговорил Вейрон.

Пилон повернул руку, палец предательски указал на пол.

– Ложь! – воскликнул старичок, прижав свиток к груди.

– Но немного воли я бы хотела оставить при себе.

Рука статуи опустилась ниже.

– Или много. Я люблю волю и подчинение во всем – это не мое, – признался Вейрон устало. Конечно, ему приходилось выполнять приказы генерала, но куда больше нравилось командовать самому.

Пилон, поскрежетав, развернул руку вверх.

Эмма тихо ахнула.

– Это вовсе не значит, что в дальнейшем я не передумаю, – Вейрон решил исправить впечатления о Бригитте. – Или что принц мне не симпатичен.

Статуя снова указала перстом прямо в мраморные плиты пола.

– Я хочу спросить! – Вилли подался вперед, уставившись на Вейрона с прищуром. Его ноздри раздувались, будто он никак не может надышаться. – Леди Бригитта, скажите, вы считаете меня привлекательным мужчиной? Вы мечтаете о связать свою судьбу с моей?

– Многие мечтают, – попробовал лавировать Вейрон, больше всего мечтая о том, чтобы оказаться в домике за городом, с удочкой в руках.

Пилон показал пальцем вверх, подтверждая его слова.

– А вы? Вы лично? Я привлекаю вас как мужчина женщину? – не унимался Вилли.

– Да, – выдавил из себя Вейрон.

По залу пронесся дружный вздох, и Вейрон закатил глаза. Очевидно, подлый Пилон не даст ему соврать. Эмма всхлипнула.

– Ладно, нет, – выдохнул он.

– Почему? – удивился принц. Он выпрямился в кресле, с прищуром глядя на леди Дракхайн.

Вейрон едва сдержался, чтобы не сдернуть с себя поганый цветохрон и не показать, почему.

– Скажи, что у тебя болит голова, – зашептала Эмма, – что мысли путаются. Не усугубляй, Бригитта…

Ее мягкие волны энергии окутывали Вейрона, и соблазн снять ментальные щиты и окунуться в ее тепло был так велик…

– Я не знаю почему, – раздраженно ответил он. – Мы уже выяснили, что я в шоке. Ну и в любви с мужчинами я не разбираюсь.

Статуя тут же подтвердила его слова.

– Слава Пилону, – пробормотала Эмма, сильнее сжав его руку.

Принц поджал губы, пристально глядя на невесту, и Вейрон невольно поежился: было в этом взгляде что-то очень нехорошее, какой-то нездоровый азартный блеск.

– Есть ли в вас скрытые таланты и любопытные сюрпризы, о которых вы хотели бы поведать принцу? – вспомнил о своих обязанностях старичок со свитком.

– Есть, пожалуй, – усмехнулся Вейрон, – но говорить здесь, при всех, я о них не хочу. Это только для избранных.

Пилон так высоко задрал руку с поднятым пальцем, что едва не задел потолок.

– Достаточно! – громко заявил принц, поглаживая подлокотники кресла. – Надеюсь, я войду в число избранных, которые осведомлены о ваших талантах, Бригитта.

– Погодите, последний вопрос, – суетливо добавил старичок и откашлялся. – Невинны ли вы, леди Бригитта Дракхайн?

В зале повисла тишина, и даже Вилли Третий замер в ожидании ответа.