Боль для выживания

– Смотри под ноги! – вдруг сделал он замечание сестре.

– Я смотрю, – обернувшись к брату, ответила девочка.

Ева не была так осторожна, как брат: она бегала по полю туда-сюда и, не понятно зачем, собирала маленькие камушки.

– Быстро иди сюда и держись рядом! – грубо скомандовал Данил.

Ева шла на расстоянии пяти метров от брата, карманы её свитера были набиты камнями. Она взглянула на брата и ответила:

– Сейчас!

Девочка присела, подняла еще пару камней с земли и сунула их в карман, а затем подошла к Даниле.

– Зачем ты собираешь эту дрянь?!

– Камни? Мне нужна еще веревка, три штуки.

Даня вздохнул и остановился.

– Мы на открытой местности, здесь опасно! Я иду молча и смотрю под ноги, чтобы, не дай бог, не задеть растяжку в траве или не наступить на мину, а ты, глупая, бегаешь туда-сюда и собираешь ненужный хлам! Посмотри на свои руки – теперь они грязные! Как можно быть такой тупой? Ты вся в свою мамашу! – высказался мальчик и, нахмурившись, пошел дальше.

Ева стояла на том же месте и смотрела ему вслед. Его слова обидели ее, но она привыкла к высказываниям подобного рода.

– Эй! – вскрикнула она и быстрым шагом направилась к Дане.

Мальчик остановился и обернулся.

– Сам ты дурак, понял! Не говори плохо о маме!

– А то что?

Девочка нахмурилась, шагнула ближе к брату и сердито заглянула в его лицо.

– А то я тебя ударю и…

– И что? Напугала… – съязвил тот и направился дальше.

– И расскажу папе! – сказала Ева ему вслед.

После ее слов Данил остановился и тяжело вздохнул, ведь девочка не знала, что отца больше нет. Она подошла к нему сбоку и, достав горстку камней из кармана, протянула их брату, чтобы показать, но Даня даже не взглянул на них – он отвернул голову в сторону. В его горле появился ком, а его глаза покраснели, но он сумел сдержать себя.

– Если найдем веревку, то я сделаю браслет, и когда мы вернемся, я подарю его папе, думаю, что он обрадуется, – сказала Ева.

Тогда Данил стиснул зубы и сжал кулаки, ее слова разозлили его.

– Пошли! – он схватил ее за плечо и подтолкнул в сторону города.

– Но мы ведь должны искать лекарство, ты сам сказал! – упиралась девочка. – Мы прошли мимо тех домов, – указывая назад, говорила она. – Нам надо было там посмотреть, там могут быть лекарства!

– Нет, не могут… Туда мы не пойдем! – снова подтолкнув сестру, ответил мальчик.

– Нам нельзя идти в город, там опасно! Если папа узнает…

– Не узнает! – вскрикнул Даня и остановился.

Ева испугалась, она также остановилась и, не решаясь ничего сказать, смотрела на брата широко открытыми глазами. Данил заметил ее напуганный взгляд и понял, что перегнул палку: он присел на колени, чтобы видеть ее лицо.

– Прости, ладно…

Девочка кивнула.

– В город мы не пойдем, ни в коем случае… я же не самоубийца. Мы обойдем его, а там, может, будут другие дома. В крайнем случае, на западе Москвы должен быть лагерь.

– Но ведь… – неуверенно промолвила девочка. – Вот же рядом дома… – добавила она, указывая пальцем туда, откуда они пришли.

– Интуиция мне подсказывает, что туда лучше не заходить… Отец поступил бы также.

– Ну, хорошо… тогда нам надо быстрее идти, чтобы скорее вернуться к папе!

– Перестань собирать мусор с земли и пошли!

Ева кивнула и последовала за братом, не отвлекаясь больше на камни. Она попыталась взять его за руку, но Даня одернул свою руку.

– Я тебе не папа!

Данил не хотел держать сестру за руку, сколько бы она не старалась, он не поддавался ее уговорам. Он не проявлял братскую заботу или любовь к девочке, он любыми способами пытался отдалиться от нее – и у него это хорошо получалось. В его сердце боролись два чувства к ней – любовь и ненависть. Ненависть за то, что ему пришлось пережить из-за нее. Где-то в глубине души он понимал, что она его сестра, пусть только по отцовской линии.

Спустя пару часов ребята дошли до города, как сказал Данил, они пошли в обход. Их путь шёл по пригородному району, точнее за пригородным районом, откуда были видны дома. Ребята видели черный дым где-то в городе, поднимающийся к небу.

– Кому-то нужна помощь, наверное, – сказала Ева, переступая разбросанные пакеты и остальной мусор, которым была устелена земля.

– Может, бензоколонка взорвалась…

– А может кто-то поджег охотников…

– Может… в любом случае, если там и есть люди, пусть выкручиваются сами.

Они ступали по сухой траве, на которой лежало большое количество мусора, Даня внимательно смотрел на весь этот мусор, надеясь заметить среди него бутылку с водой, хотя бы наполовину полную. Кроме всех этих пакетов, бумаги и одежды, можно было наткнуться на человеческие кости, которые, судя по состоянию, лежали там давно. Мальчик не закрывал Еве глаза, не приказывал отвернуться, когда они натыкались на останки: девочка давно знала, что это такое, она уже привыкла. На этой пустоши им попадались еще и брошенные машины. Данил не проходил мимо, он осматривал транспорт в надежде найти еду или патроны, но эти авто давно уже были обшарены другими людьми: сиденья там были поломанные, вывернутые, а бардачки открытые, что указывало на обыск. В некоторых машинах, на полу, стеклах и сиденьях невооруженным глазом можно было увидеть давно высохшую кровь.

Спустя некоторое время мальчик остановился: он снял синий рюкзак с плеча, присел на колени и открыл его. Ева встала рядом.

– Я хочу пить, – сказала она.

– Ладно.

Он достал из рюкзака полупустую пачку сигарет и маленькую бутылку, где воды было совсем на донышке. Он протянул бутылку сестре и сказал:

– Мне оставь пару капель.