Боль для выживания

– Закрой свой рот! – прошептал Даня и попытался схватить ее, но девочка снова увернулась от него.

– Папа бы помог!

– Не помог бы!

– Помог! Он смелый, а ты трус! Я сама могу помочь! – сказала она и, обойдя брата, быстрым шагом направилась в сторону трактора, но тот снова остановил ее.

– На кой черт она тебе?!

– Может она хороший человек, как мы…

– Хороших людей не бывает!

– А вдруг она чья-то мама!

Даня замолчал, когда заметил глаза сестры, наполняющиеся слезами.

Ева не боялась людей так, как Данил. За все эти непростые годы им попадались много плохих людей, но, помимо плохих, были и хорошие. Она не утратила веру в человечность, как Данил, может, потому, что она еще не видела тот ужас и ту грань жестокости, которые видел Даня.

– Это может быть ловушкой, даже если это не ловушка, может, эта женщина убивала людей и теперь она ранена, если это так, тогда так ей и надо! Нелюдям я не буду помогать!

– Но мы – то люди, – сказала Ева, наивно глядя брату в глаза.

Мальчик промолчал.

– Пожалуйста, Дань. Туда и обратно, быстро.

Тот глубоко вздохнул и посмотрел в сторону незнакомки, а затем по сторонам. Он подумал, что, может быть, если он поможет той женщине, то она сможет присоединиться к ним, по голосу она казалось взрослой, а взрослый человек в их маленькой компании мог бы пригодиться.

Данил присел на колени возле сестры, чтобы видеть ее глаза, и сказал:

– Я пойду один, ты стой здесь и не высовывайся!

Ева кивнула, после чего тот направился к трактору. Вышел из-за машины и изо всех сил побежал к незнакомке, глядя себе под ноги. Он обошел ржавый трактор и увидел виновницу всего. Черноволосая, худая женщина, лет сорока сидела к нему спиной и, плача, держалась за правую ногу.

– Эй! – сделав шаг к ней, произнес Даня и направил на нее пистолет.

Женщина обернулась: она увидела до смерти напуганного мальчишку с трясущимися руками. Данил осмотрел ее грязное заплаканное лицо и рваную одежду. Вскоре его взгляд упал на окровавленную штанину ближе к дырявому ботинку.

– Помоги! – прошептала женщина, боясь, что ребенок выстрелит.

Мальчик убрал пистолет и присел возле нее. Ее нога была зажата капканом, который раздробил ее ногу до голени. Осмотрев ногу, он заметил цепь, которая уходила в землю – она была для того, чтобы животное, пойманное в капкан, не смогло сбежать.

– Помоги мне вытащить ногу! – дрожащим голосом молила женщина.

Данил посмотрел ей в лицо: ее зрачки были сильно расширены, что означало наличие болевого шока, а ее лицо было очень бледным из-за потери крови. На земле была большая лужа густой крови, которая не успевала впитываться в грунт.

Даня схватил цепь и попытался вырвать ее из земли, но он не смог.

– Я попытаюсь раздвинуть острые зубцы, – произнес он, а затем снял с себя ремень и перетянул ногу женщины выше колена, чтобы остановить кровь.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Данил.

– Не оставляй меня так, Данил! – дрожащим голосом взмолилась она.

Мальчик посмотрел в ее глаза, в которых он видел боль и отчаяние, а затем молча кивнул и взялся обеими руками за ржавые зубцы, но при первой попытке раздвинуть клешни женщина стала кричать. Даня остановился и в ту же секунду закрыл ладонью ей рот, испачкав ее лицо кровью.

– Не кричите! Вы должны немного потерпеть, я вас освобожу!

Женщина кивнула, тогда тот убрал руку от ее лица и посмотрел по сторонам, боясь, что ее могли услышать.

– Ладно, я попробую еще раз, хорошо?

Незнакомка кивнула и, чтобы не кричать, прикусила рукав своей куртки. Данил снова стал раздвигать тугие щипцы, отчего раненая стала дрожать и стонать, кусая рукав куртки. Мальчик раздвинул капкан на пару сантиметров и схватился за зубцы, чтобы было легче их открывать. Зубья были очень острыми и впились в его ладони.

– Твою мать! – вырвалось из его уст.

Данька сморщился от боли, но продолжал раскрывать смертельный капкан. Раздвинув клешни на пять сантиметров, он попросил женщину попробовать вытащить ногу: несчастная стала тянуть ногу, но этих пяти сантиметров было мало. Даня не мог раскрыть капкан шире, его сил не хватало: его руки дрожали от усталости, а острые зубья впивались глубже в его ладони.

– Давай же! – еле слышно пробормотал мальчик, после чего, не выдержав, отпустил клешни – ржавые челюсти снова впились в ногу женщины, отчего та вскрикнула от боли и начала трястись.

– Тише! – снова он закрыл ей рот. – Слишком тугой капкан, но я попробую еще раз, ладно?!

После согласия мальчик убрал окровавленную ладонь от ее губ и посмотрел на свои руки, на которых виднелись глубокие порезы. Он глубоко вздохнул, вытер пот со своего лба, снова посмотрел на капкан, а затем по сторонам.

Глядя, как ребенок осматривается, женщина сказала:

– Я здесь около часа, никто не придет.

– Около часа? – обратил внимание он.

– Я знаю, ты думаешь про каннибалов, но, если бы это они поставили эту ловушку, то уже бы давно пришли за мной.

После ее слов в глазах Дани появилась некая легкость и спокойствие.

– Наверное, кто-то давно поставил его для дичи.

– Возможно, – ответил он, сжимая руки в кулак от боли.

– Я устала, мне нужно прилечь.

Взглянув на ее бледное лицо, Данил понял, что ей плохо. Он вспомнил о тех конфетах, которые нашел в машине: достав из кармана талую конфету, он протянул ее женщине, чтобы сладким компенсировать потерю крови. Несчастная быстро съела теплый шоколад, тогда, недолго думая, мальчик отдал ей вторую конфету, хотя сам он был не менее голодным, чем она.

– Как ваше имя? – спросил он, глядя в ее зеленые глаза.

– София.