Цена изменения

– Арканиум презирают справедливо.

– Да. И больше всего – сами изменяющие. Мы, как никто, умеем ненавидеть.

Аори кивнула. Слова не нужны, стоит лишь вспомнить ночь и жар тусклого бра, и то, как оплывают черты рыжеволосой измененной с льдистыми глазами, и то, как серые змеи вгрызаются в Лейта, а он все не разжимает руки, и то, как улыбается тьма под капюшоном Владыки Арканиума.

– Погоди… Как-то это сильно просто. Я видела, как Эвин ставит щиты, как Сиэ изменяет хайритто, как… – она не смогла произнести имя. – Как измененные превращаются в других людей.

– Для этого и создали Арканиум – учиться влиять на ткань мира так, как тебе необходимо. Использовать свободные потоки и изменять мир. Потому магия и называется изменением, что невозможно создать что-то из ничего, но можно изменить то, что есть. Не, можно выплескивать чистую силу… А потом лапки еле-еле переставлять. Кстати, куда ты их переставляешь?

– Тут много вариантов? – она мотнула головой в сторону выхода.

Встряхнувшись, Веррейн умчался вперед, отталкиваясь мощными лапами то от земли, то, откровенно рисуясь, от отвесных скал. Шорох камней затих, оставив вместо себя густую, давящую тишину.

О чем говорить, спрашивать, как он тут? Видно ведь – как. Спокойные, выполнившие свой долг души просто уходят, растворяются, чтобы когда-нибудь родиться. Они не становятся демонами, не учатся заново ходить, драться, говорить. Не превращают самих себя в безмолвное и бесчувственное оружие.

Сколько же времени для него прошло с тех пор, как…

Сердце остановилось на мгновение, когда она обернулась и успела заметить, какая боль поселилась в глазах капитана.

Тарги отступил на шаг, опустил голову, пытаясь скрыть свои мысли, но Аори чувствовала его так, словно они снова делили один эрг. И там не нужны были слова.

Несколько шагов, и пусть камни больно впиваются в ноги. Она бы прошла этот путь даже по ножам. Чтобы, наконец, поверить.

Все, что было, все, что с ней сделали, все, к чему привели… Пусть. Раз есть этот день, раз есть что-то, кроме бесконечных потерь.

Белая прядь, упавшая на лоб. Непроглядно черные и бесконечно живые глаза. Сжатые губы и затянутая в перчатку ладонь.

– Я думала, что никогда больше тебя не увижу!

Накладка на его плече больно врезалась в скулу. И, не успела Аори удивиться, как поняла, что изменилось. Она сама, она выросла за этот год. Для нее время не остановилось.

И Тар понял. Он обнял ее за плечи, чуть отстранил так, чтобы видеть лицо. И чуть улыбнулся – “я тоже”.

– Ты смотришь так, будто мы видимся в последний раз, – прошептала Аори. Только для того, чтобы это не оказалось правдой.

“В первый”.

– Ты ведь не станешь таким противным, как Веррейн? – она улыбнулась сквозь непрошеные слезы. Мыслеобразы становились все четче, да и как могло быть иначе? Тарги всегда добивался того… нет, не чего хотел. Что считал необходимым.

“Противнее.”

– На себя посмотри!

Веррейн, как обычно, появился из ниоткуда. Словно один из валунов приподнялся, отряхнул с себя пыль и превратился в ехидного, злого, беспардонного волколака.

– Так и знал, что стоит на минуту тебя оставить – сразу полезешь обниматься с каждым встречным-поперечным демоном, – Веррейн плюхнулся на ляжки рядом с ними и принялся яростно чесать бок когтями. – Кстати, оленяшка, зная тебя… Ближайшие пару лет советую с демонами не трахаться, а то у нас половину Грани снесет.

– Что? – возмутилась Аори. – Что за намеки? Что значит – зная меня?!

– Ну мало ли, девочка ты любопытная, а в Арканиуме даже в мои времена было ой как весело, собственно, почему бы и нет?

– Веррейн…

– Если что, отличная идея, до сих пор не могу поверить, что в прошлый раз отказался, замечательный вышел бы вечер зоофилии, особенно учитывая рыжую…

– Заткнись!

Он вытянулся по струнке и вывалил ярко-алый язык, став похожим на огромного лохматого пса.

“М-да, я много пропустил.”

Аори рассмеялась вслед за Тарги. Желание пнуть преданно размахивающего хвостом волколака никуда не делось, но она решила немного отложить реализацию.

– Ты нашел выход? – Аори прижалась к капитану спиной. Нет уж, на этот раз никакой волколак между ними не влезет.

– Тут понимаешь, какое дело, – язык заходил ходуном, будто Веррейну внезапно стало жарко. – Выхода, его, как бы, и нет.

– Почему? Ты же меня выводил…

– Душу, – подтвердил он. – Сознание. Но сейчас ты можешь вернуться только по маяку.

– И где он?

– Это не ко мне вопрос, – он, наконец, перестал выделываться. – Грань отзывается и меняется из-за тебя, помнишь?

– Ну?

– Маяк неподвластен ни тебе, ни этому миру. И он всегда будет чем-то неправильным, диссонирующим. Но только ты сможешь понять, чего не должно быть на Грани.

Аори в растерянности осмотрелась.

Чего не должно быть там, где может быть, что угодно?

Тень за спиной, беззвучная и преданная. Волколак, пытливо заглядывающий в глаза. Гребни скал, исчезающие в туманной дымке. Мелкие, острые камни под ногами, пыль, танцующая в воздухе. Светящееся без солнца небо далеко вверху, будто шрам на теле скалы.

И одинокая звезда на фоне облаков. Звезда перед облаками.

– Как жаль, что я так и не научилась летать, – пробормотала Аори.

Веррейн и Тарги проследили за ее взглядом. Потом капитан прижал ее к себе покрепче, а волколак фыркнул и нервно оглянулся, будто ждал кого-то еще.

“Если не можешь добраться к эргу, вызови его к себе.”

– Слушай умного демона, – посоветовал Веррейн. – Что-то он слишком умный.

“На себя посмотри.”

Они обменялись ехидными ухмылками, словно и не пытались недавно убить друг друга.