Горькое логово

Ему показалось очень нехорошо, что в зале почти темно и тихо. Ведь, когда служба, весь храм должен звучать. Петь…Сиять…Наполняться силой и невидимым огнем, который покроет стены отражением небесных узоров. Подумав, Сташка скинул куртку, спрятал за тяжелую распахнутую дверь, наконец посмотрел в сторону Венка – они положили его в пол?! Они живой, милый, теплый Веночек накрыли толстенной гранитной плитой?! Сташка вмиг перекинулся в невидимость и пошел в центр зала, к Венку. Он рассердился, и все равно стало, чем торжественным они заняты. Они не имели права хоронить его Венок. Пусть в каком-то специальном месте, пусть тянутся невидимые веревки чар от каждой статуи, и внизу под Венком какая-то клубящаяся сила – но нельзя же так! Сташка вздохнул судорожно. Вообще весь Храм, и каждая башня, и подземелья, и даже внешнее кольцо из каменных глыб – все сковано с Венком, будто он центр невидимой паутины. Просто так его вытащить отсюда нельзя. Он сел на пол возле Венка, положил над ним ладонь на гладкий пол и попросил:

– Ты потерпи. Я уже пришел, только не знаю, как тебя выпутать.

Венок согрел ладонь сквозь камень, и Сташка отчетливо понял, что выпутывать Венок из точно присоединенных силовых линий не надо, что Венок предлагает взять его вместе со всей этой невидимой паутиной. Вместе со всем Храмом. Не просто с этим вот сложным красивым зданием, а со всем Храмом созвездия. Со всеми здешними Кругами. Со всеми Кругами на всех планетах. Со всем Орденом, с энергетикой и высокими небесами. Со всей Сетью. И это не Храм присоединили к нему, а сам Венок подсоединился к этой огромной энергетической системе, как только Ярун положил его сюда. Знал, значит, куда положить! Слегка опешив, Сташка засмеялся было, потом успокоился и стал внимательно изучать весь этот энергетический контур. Ох, да почему ж так темно?! Надо свет!

Косматым, синим энергетическим шаром его дикая энергия через Венок ухнула вниз, что-то там взболтала до брызг, тут же взмыла вверх, зазвенела по всем струнам и умиротворенно, будто так и надо было, растеклась по внешней сфере Храма. Тайные узоры стен исподволь, чуточку, начали светиться синим – стало заметно светлее.

Священники постарше стали переглядываться, из середины толпы вышел знакомый высокий старик, Яда-Илме, кивнул смолкшим было Привратникам и стал пристально оглядывать зал. Сташка ни на секунду не усомнился, что этот динозавр с пронзительными глазами любого невидимку разглядит – но тот вдруг отвернулся и быстро приказал что-то рядом стоящему. Хватать Венок прямо сейчас или подождать? Было жутко. Перед той зверюгой звездной у себя самого внутри, перед Яруном, перед этими людьми – вдруг они обернутся врагами.

Взрослые парой слов пресекли оживление среди мальчишек, показывающих друг другу синие текучие узоры на потолке и стенах, и ушли с ними через боковой ход. В зале остался только Яда-Илме. Сташка позвал Венок, и тот, как из воды, всплыл из камня. Счастье взять его в руки вновь заполнило его сияющим зимним солнцем. А когда надел на голову, все эти, небесной чистоты, псалмы Круга ожили в разуме, будто он пел их только вчера. Надо спеть… Надо, чтобы храм ожил. Только страшно сделать какую-нибудь ошибку. И больше из-за того, что все это, переполненное энергией колесо Храма, в ступице которого он стоял, уже принадлежало ему. Он даже зажмурился мысленно, представив, сколько это чистой силы. Слегка повертел взад-вперед невероятно послушное огромное и невесомое колесо, поправил, как надо, и сразу синие узоры на своде и стенах стали ярче. Яда-Илме замер. Сташка улыбнулся. И тихо, под никому не слышную музыку, которую начал, угадав его волю, Венок, запел. Постепенно поднимая голос, следил, как золотом оживают линии Круга и храм начинает сиять… Ну вот. Он по-настоящему дома. Можно выйти из невидимости. Счастье петь среди этих родных синих пылающих, рождающих музыку узоров слегка приподнимало его над черным полом. Храм звучал и сиял. Все так, как надо.

– Здравствуй, – сказал Яда-Илме, когда все смолкло. – Пришел все-таки… Сташ.

– Здравствуйте. Извините, что я… Сам. Без спроса.

Не сразу Яда-Илме печально кивнул. Сказал:

– Это большая радость, что ты пришел сам…

– Я вообще-то за Венком, – признался Сташка. – Круг уж так, кстати, откалибровал.

– Понятно… Беда, что ты пришел… Так. И что мы не смогли встретить тебя, как ты заслуживаешь. Известить Яруна, что ты здесь? Как ты велишь?

Ярун, конечно, в бешенстве, в ярости от его своеволия. До сих пор он старался о гневе Яруна не думать, но сейчас ужас его настиг и заморозил от макушки до пальцев на ногах. Но он не покажет никому, как страшно будет встретить первый взгляд Яруна! И гнева в нем из-за Яськи не меньше! Из-за того, что маленькую девчонку заперли в подземной тюрьме, из-за мерзкого слова «незаконнорожденный», из-за того, что больше нельзя Яруну доверять!

– Теперь он уже знает. Я ведь забрал Венок.

– Он сам приедет за тобой, – с той же печалью сказал Яда-Илме.

– Он уже едет. Вопрос в том, поеду ли я с ним.

– …Твоя воля, – явно ужаснувшись, слегка поклонился ему Яда-Илме. – Только не спеши решать. Выслушай Яруна.

– Да, – пришлось согласиться. – Да, я сам пока не знаю, что правильно: вернуться к нему или тут жить остаться, ну, как раньше.

– Ярун будет против, – старик вздохнул, оглядел Сташку, спросил: – Можем ли мы пока просить тебя принять подарок? Несколько игрушек.

– Какие игрушки? – с досадой сказал Сташка. – Мне только Венок нужен. Дракона я ведь уже взял. А игрушки-то мне зачем? У меня полная Детская Башня моих прежних игрушек!

Яда-Илме неожиданно шагнул к нему и погладил по плечу:

– Успокойся. Вот именно сейчас – успокойся. Что бы там у вас с Яруном не стряслось. Ты прав, здесь – тоже твой дом. Здесь тебе вообще ничто не грозит. Ты же представляешь ресурс Храма? А созвездия? Это все твое. И мы все – твои люди. Будем исполнять только твою волю.

– Ну и что, – тихо сказал Сташка. – Разве в этом дело, что это все мое? Какой из меня Астропайос, если я еще не помню почти ничего… Что вы там хотели мне подарить?

Яда-Илме повел его в тайные глубины Храма. Перед невысокой темной резной дверью чуть улыбнулся, как старенький Дед Мороз:

– Ты удивишься, когда войдешь сюда. Там на столе много старых детских игрушек. Выбери свои, ладно?

– А-а, старый обычай? В смысле, я ли это?

– Да кто б сомневался, – усмехнулся Яда, взглянув повыше Сташкиных глаз – на Венок. – Просто есть традиция предсказывать будущее по тем игрушкам, что ты выберешь.

Дверь мягко открылась. Куклы, барабаны, мячики, солдатики, машинки, сабельки, кубики и даже погремушки. Сташке даже смешно не стало. Он от Кощея прибежал спасаться, а ему тут сабельки деревянные предлагают… И вдруг сквозь россыпь солдатиков он увидел чей-то знакомый сапфировый глаз. И мохнатое круглое ухо. Одним рывком Сташка вытащил из-под мелкой ерунды облезлого, синеглазого белого медведя и прижал к себе, вдыхая пыльный запах шерсти. Откуда он знает этого мишку? И помнит на нем каждую лысину? Взгляд вдруг упал на небольшой странный мячик – полупрозрачный и словно бы светящийся. Он перехватил медведя, разгреб ерунду и взял мячик. Размером с его кулак, с одного бока голубой, со звездами и крылатыми человечками, и зеленый с другого, с елками и ребятишками. Улыбнулся и постукал мячиком в пол – как же он весело и знакомо подскакивал! Опять мячик. Там дома большой золотой – звезда, а этот синий и зеленый – планета. Вот и сошлось…

Теперь он совсем больше ничего не хотел, и даже не смотрел на оставшиеся игрушки. От медведя щекотно пахло пылью, мячик ласково светился, особенно зеленым боком, и, счастливый до ушей, он толкнул дверь коленом и вышел к священникам:

– Вот. Я нашел. Мое. Ну, как, есть прогноз будущего?

– Будет новая планета, – как эхо, отозвался Яда, кивнув на мячик. – А вот мишка… Я не знаю.

– Я тоже, – Сташка крепче прижал медведя. – Просто мой мишка детский. В два года я думал, что он мой братик. Спасибо, что сохранили. Можно забрать с собой?

Яда-Илме кивнул. И опять печально улыбнулся и поклонился низко.

В главном зале все так же горели несимметричные светильники. И там уже был Ярун, мрачный. Страшный. Быстро же он добрался. У Сташки ноги не шли к нему, а тут еще заметил, что рядом с Яруном стоит Кощей. Сташка остановился. Он больше не сделает ни шага к этим людям. Ярун коротко взглянул и повернулся к Яда-Илме. Тот приблизился к нему, поклонился и начал что-то быстро говорить, слов было не разобрать, а Кощей смотрел на Сташку с насмешливым презрением. Сташка постарался держаться невозмутимо, но с мишкой в руках это, наверное, выглядело смешно. Десятилетняя козявка в темном огромном пространстве зала. Одинокий воин духа. Ну-ну.

Ярун больше не смотрел. Выслушал Яда-Илме, пару раз кивнул, потом отрывисто сказал что-то. Яда-Илме заторопился еще говорить, но Ярун отрицательно качнул головой, и тот лишь поклонился. Кощей, обнаглев, поманил Сташку рукой, а взгляд Яруна снова настиг Сташку и ожег презрением и холодом. Сташка попятился, и в тот же миг Кощей рванулся к нему, как огромная худая овчарка с полной пастью злобы. Уронив медведя и ускакавший мячик, Сташка вскинул в стороны руки с растопыренными пальцами, оскалился, и над ним с оглушительным электрическим треском вспыхнули десять шаровых молний. Белых убийц.

– Не делай глупостей, – тут же оглушительно, на весь зал приказал Ярун своим самым страшным голосом.

Вокруг все, с белыми лицами, замерли. Шары молний плавно поплыли вокруг Сташки защищающим хороводом. От них пахло стратосферой и ураганами. Только Яда-Илме не испугался:

– Да когда ж вы, мерзавцы, успели доконать мальчишку?! А ты, маленький паршивец, что себе позволяешь?

– Убирайтесь все, – сквозь зубы велел Ярун. – Макс, Яда, вы тоже.

Молнии потрескивали. Люди почти бегом спасались из зала. Ну вот. А он еще мечтал уладить дело миром.

Сташка закусил губы и один за другим начал резко подгибать пальцы – повинуясь, молнии с негромким хлопком исчезали. Когда исчезла последняя, Сташка разжал кулаки, опустил руки, взглянул на Яруна – и покраснел. Стыдно.

– Иди сюда, – приказал Ярун.

Сташка отрицательно помотал головой. Меньше всего он хотел приближаться к разгневанному Яруну.

– Ты в своем уме?

– Я не хочу с тобой разговаривать, – Сташка хотел произнести это внушительно, но прозвучал лишь жалкий, детский писк.

– А здесь и не место вести разговоры.

– Другого не будет. Я тут останусь.

– Придурок, – помолчав, сказал Ярун. – Заткнись, подбери сопли и поехали домой.

– Не поеду!

– Поедешь. Заткнешься и поедешь. Не посмеешь устраивать истерику здесь, в активном Круге. …Или ты меня боишься? Даже в Венке?