Сенсеры. В забвении

Ей ничего не оставалось, как снять внушение. Скрестив руки, она с вызовом усмехнулась.

– Скажешь дяде – пожалеешь.

В том, что она ничего не должна знать о беременных, Эллен не сомневалась. Иначе Виктор о них рассказал бы. Все-таки это происходит в стенах Института.

– Тебе не нужно мне угрожать, я и так не скажу, – на удивление мягко ответил Сергей. – Но ты же не надеялась, что тебя не заложат парни у камер?

Эллен закатила глаза. Она все время забывала, что нижние этажи находятся под наблюдением. Она осмотрела верх помещения.

– Здесь их нет, – сказал Сергей.

– А что тут вообще происходит?

– Давай без вопросов. И не разболтай, что мы с тобой говорили.

Парень собрался вернуться в комнату, но вдруг замешкался. Эллен включила чувствование, чтобы узнать, в чем дело. В душе у Сергея перемешалось немало эмоций: сомнение, решительность, снова сомнение, страх, злость, опять сомнение.

– Говори, что думаешь, – вполголоса приказала Эллен.

Он указал взглядом на соседний стеллаж, где на верхней полке стояла желтая коробка. Эллен непонимающе посмотрела на парня. Тот кивнул.

– Сдашь – меня убьют. У тебя полминуты.

Сергей скрылся за дверью, а Эллен немедля кинулась за коробкой. Она еле дотянулась до нее. «Пропавшие. Институт», гласила надпись. Внутри находилось с десяток разноцветных папок.

«Полминуты? И что мне искать?»

Папки были пронумерованы по годам. Эллен схватила ближайшую по дате – прошлогоднюю, открыла ее и застыла от изумления.

Савичева Генриетта Валерьевна.

Декабрь.

Полминутки, видимо, прошло. Услышав, как открывается дверь, Эллен включила внушение. Она хотела взять папку с собой, но вспомнила о камерах. Вернув все на место, она заторопилась за парнями. Наверняка ее отпечаток пальца не откроет дверь. Застревать в подвале ей не хотелось.

Эллен залетела в свою комнату и прошла к столу. Выпила несколько стаканов воды. Руки не переставали подрагивать. Она бродила взад-вперед, покусывая костяшку большого пальца.

«Генриетта. Валерьевна. Да еще и Савичева! Дочка элитовского доктора? Не та ли это Генриетта, которая была с парнями? Они ничего не сказали о родстве девочки с Валерием Константиновичем. Почему? Или это всего лишь совпадение? Какова вероятность? И что хотел сказать мне Сергей?!»

Эллен места себе не находила. У нее голова шла кругом от волнения. Даже вода не помогала успокоиться. Ведь если все, что рассказали парни, – правда, значит: мама жива, а папу убил Виктор!

Замерев посреди комнаты, Эллен оглядела шикарные апартаменты. Алекс просил, нет, умолял присмотреться, прислушаться…

А вдруг все это, действительно, лишь иллюзия? Иллюзия правды.

«Не может быть! Дядя любит меня. «Элита» – мой дом. Все, что он делает – ради моего блага и будущего!»

Это было то, во что она безоговорочно верила.

Однако имя странной девочки не выходило у нее из головы. Почему оно там застряло? Возможно, ответ знал Валерий Константинович.

Эллен отправилась в лабораторию.

***

– Ты не по плану. Что-то случилось? – спросил доктор, когда она вошла в кабинет.

– Э-э-э, приступы участились, – выкрутилась Эллен.

– С чем-то связываешь?

Валерий Константинович горбился над микроскопом и не спешил отрываться от дел. Волосы частично скрывали его лицо. Он никогда не собирал их в хвост. Эллен казалось, что для полного образа лабораторного профессора только его и не хватает. Сегодня легкая волна переливалась жирным блеском. Доктор слишком много времени проводил в лаборатории и часто выглядел неряшливо.

– Я вспомнила имя своей тени.

Валерий Константинович выпрямился и взглянул на нее. Он поправил очки, протер ладони о затасканный халат. Губы его дрогнули в неясной эмоции. C помощью чувствования Эллен не успела ее определить.

– С чем это связано?

Она побоялась врать, поэтому ответила честно:

– Я увидела похожую девочку, и мне в голову стукнуло это имя.

– Увидела? Когда? Где? – встревожился доктор.

– А имя вас не интересует?

– Интересует. Давай присядем.

Он махнул на мягкие кресла у стены. На стеклянном столике между ними стоял электрический чайник, кружки, миска с печеньем.

Эллен занервничала. Что будет, скажи она правду?

«Если Генриетта – его дочь, то она не просто так живет в моем сознании. Либо доктор специально вселил ее в галлюцинации, либо Генриетта уже была в моей памяти, а доктор не дал ее забыть».

Как все запутано!

Эллен плюхнулась в кресло, Валерий Константинович взял излюбленный блокнот, ручку и уселся напротив.

– Какое имя у твоей тени?

– Генриетта.

Доктор поднял на нее взгляд, широко улыбнулся.

– Мою дочь зовут так же.

– Я ее видела здесь? Вы никогда не говорили о дочке.