В темном-темном лесу…

Щеки Змея тронул румянец.

– Мы – драконы, – невинно развел он руками. – У нас так принято. Я, между прочим, сам по этому принципу женился. И ничего, с супругой живем душа в душу.

– Боюсь, Даше такой способ сватовства не понравится. Разнесет она ваши палаты до камешка, а мы с девочками еще добавим. Заметь, на вполне законных основаниях.

– Да ладно тебе, – усмехнулся Захар. – Все будет, как надо. Ты же знаешь, семья у нас в целом приличная, дружная, обеспеченная, опять же. Да, некоторые наши обычаи непосвященных людей могут шокировать, но ничего дурного они в себе не несут.

– Мне это известно.

– И Дарье своей расскажи. На всякий случай. Я сына к ней через пару дней в нормальном виде отправлю, пусть сватается, как положено. Вдруг у них с Гордеем все сладится? Уж больно хочется этого дуралея в надежные руки сбыть!

Ну да, у каждого свои интересы.

– Кстати, Лика, – вдруг осторожно сказал Горыныч. – Я завтра вечером в Навь пойду. Касьяну от тебя привет передать?

Я про себя фыркнула. Можно подумать, мои приветы ему нужны!

– Не надо, Захар.

– Как скажешь.

– Спасибо, что ты меня услышал.

Он улыбнулся и понятливо кинул.

Я улыбнулась в ответ и быстрым пассом отключила магический переговорник.

Что ж, это дело сделано. Завтра с утра надо пообщаться с Лешим-алкоголиком. А сейчас пора на озеро – набираться сил и свежих мыслей.

Глава 3

– Вот, Гликерия Афанасьевна, полюбуйся. Время – восемь часов утра, а он уже и выпил, и закусил, и спать улегся. Пьяница!.. И так две недели подряд!

Судя по Марьиному боевому настрою, разобраться с запившим лесным хранителем она планировала окончательно и прямо сейчас. Купание в волшебном водоеме этой ночью затянулось, да так, что ложиться спать уже не было смысла, а потому, переодевшись и высушив волосы, мы с ней сразу же отправились беседовать с лешим. Благо сил теперь, и волшебных, и физических, было много.

Нарушителя Марьиного спокойствия мы нашли очень быстро. Забиваться под пни и коряги лесной хозяин в этот раз не стал, а устроился прямо на земле под большой раскидистой елкой.

Спал он крепко, источая при этом такой аромат, что комаров действительно можно было не бояться.

– Лика, ты это видишь?! – продолжила возмущаться яга. – Совсем стыд потерял! Где упал, там и храпит! А дальше что будет?

Дальше все будет печально. Потому как резкий запах браги, которую употребил леший, был мне очень даже знаком.

– Тебе не кажется странным, что хранитель спился так быстро? – задумчиво спросила я у Марьи. – Лешие, конечно, спиртное уважают, однако почти не хмелеют и норму свою помнят.

– В семье не без урода, – мрачно ответила она. – Мой всегда был натурой увлекающейся. Будить-то его будем?

Я кивнула. Марья подошла к спящему лешему и с раздражением потрясла его за плечо. Тот ожидаемо не отреагировал. Яга хмыкнула и прочитала над ним коротенькое заклинание. Леший сладко захрапел.

Хранительница хмыкнула снова, теперь уже недоуменно. Сделала пасс рукой и отправила прямо в голову спящего тонкую полупрозрачную стрелу. Магическое орудие долетело до его спутанных волос и растаяло в воздухе.

– Лика, – испуганно пробормотала Марья, – такого раньше не было! Что это с ним? Заколдован, что ли?

– Похоже на то, – мрачно ответила я. – Давай-ка теперь я попробую.

Вдвоем мы перевернули лешего на спину. Я осторожно приподняла его голову и подула ему в лицо. Глаза хранителя медленно открылись. Вот только были они не болотно-зеленого цвета, характерного для любой лесной сущности, а небесно-голубыми, яркими и очень знакомыми.

Стоило нашим взглядам встретиться, как в голове раздался голос, насмешливый и родной: «Когда же ты нагуляешься, сладкая?»

От неожиданности я разжала руки, и леший, потеряв опору, бухнулся на землю. Радужка его глаз тут же вернула себе естественный цвет, а сам он растерянно захлопал редкими веточками-ресницами.

– Ну, здравствуй, Архип Григорьевич, – насмешливо сказала я. – Хулиганить изволишь?

– Матушка, – растеряно пробормотал хранитель, – Гликерия Афанасьевна… А что же ты… А я тут… Ох…

– Очнулся соколик, – насмешливо провозгласила Марья, склоняясь над лешим с другой стороны. – Думал, я на тебя управу не найду?

– Погоди, не бранись, – остановила я ее. – Его вины тут только половина, и за нее он еще ответит.

Леший вздохнул и медленно перетек из лежачего положения в сидячее.

– Ты, дядька Архип, хоть знаешь, что за дрянь в себя вливал? – поинтересовалась я.

Хранитель грустно кивнул.

– И зачем ты это делал?

– Дык вкусная брага была, – виновато сказал он. – И сны от нее яркие, светлые…

– А в жизни тебе яркого и светлого не хватает? – возмущенно воскликнула Марья.

Леший вздохнул.

– В напиток было зелье подмешано, – сказала я. – Особенное, сильное, с подчиняющим эффектом. И готовил его не простой зельевар, а тоже – особенный. Верно, дядька Архип?

Хранитель опустил голову и снова кивнул.

– Кто приносил тебе брагу? Вран или Серый? Впрочем, можешь не отвечать, это теперь не имеет значения.

– Лика, я ничего не поняла, – осторожно вмешалась Марья. – Что за зелье? Кому понадобилось опаивать моего лешего?

Я глубоко вздохнула.

– Есть, Марья, в подземном Навьем царстве колдун, который любит шутки, интриги и сложные игры. Все у него с подвывертом да со скрытым смыслом. Иначе жить ему не интересно, понимаешь? А спаивать твоего Архипа Григорьевича никто не собирался. Кому он кому нужен, этот Архип Григорьевич! Его просто попросили послание передать. Настойчиво и своеобразным способом – так, чтобы он понимал, о чем именно в нем говорится.

– Какие сложности, – удивилась яга. – Послание, я так понимаю, предназначалось для тебя?

– Правильно понимаешь. Считай, что от алкоголизма твой леший теперь излечился. Кстати, дядька Архип, – я сделала пасс рукой и метко набросила на хранителя тонкую серебряную сеть, которая тут же впиталась в его кожу. – Накладываю на тебя хмельной запрет. Ни капли спиртного в течение семи лет. У тебя была прекрасная возможность после первой же порции зелья все рассказать Марье. Она позвала меня сюда, и не было бы ни запоя, ни других проблем.