Отрекусь от матери

–Мы недавно вот такую «стенку» купили, —деловитым тоном сообщила девочка. —Она так классно смотрится. К нам все соседи сбежались, чтобы посмотреть. И обзавидовались, потому что ни у кого такой нет. Это папа по блату достал.

Я не знала, что такое «достать по блату». Потом девчонка вынула красивое миниатюрное зеркало и начала сосредоточенно изучать свое отражение. Я уставилась на нее, как завороженная. Мне остро захотелось, чтобы у меня было такое же.

–Деревня, зачем это тебе? —засмеялась родственница Ксюши. Все-таки неприятная особа, такая высокомерная. – Радуешься, небось, что вместо унитаза в дырку в полу нужду справляешь?

–Мне мама ведро на ночь ставит, —простодушно ответила я, а девчонка раскраснелась от смеха.

–Ведро! – из ее глаз полились слезы. – Веня, она не знает, что такое обычный унитаз… такая дикая, аж не могу.

–А что это? – на этот раз Ксюша встала на мою сторону. Мне в ней нравилось, что она могла заступиться за меня, невзирая на возраст и положение обидчиков.

–Лерка, хватит, —строго сказала она. – Ты в городе живешь и знаешь, что это. А мы такого не видели, нечего из нас дурочек делать.

–Да ладно тебе, —примирительным тоном ответила Лера. Подумав, предложила:

–Я могу попросить Лешу, чтобы отвез нас всех к себе. У него в квартире тоже много чего интересного.

–Не знаю, меня могут не отпустить, – засомневалась Ксюша, но я уже вцепилась ей в руку и умоляюще прошептала:

–Давай съездим. Очень хочу посмотреть, не врет ли она…

Ксюша отпросилась у своих, и мы дружной толпой сели в просторный салон «Жигулей». Я раньше никогда не садилась в машину, и чувствовала себя чуть ли не королевой. Вот увидит меня Петька, умрет от зависти. Уж он точно никогда на таком не ездил, я была в этом уверена.

Оказалось, что Леша, который был другом старшего брата Леры, привез родным Ксюши товары из города. Сам он проживал в пригороде, но в пятиэтажном доме. Как оказалось, квартира была очень даже уютная, с такими штуками, которых я раньше не видела: пылесосом, стиральной машиной, кучей красивой посуды, толстыми пушистыми коврами на стенах и на полу. Этого у нас не было, вместо ковра мама стелила на пол тонкую дорожку из обычной рогожи. У нас не было ни телевизора, ни красивой посуды, ни модной мебели, ни хрустальной люстры с искрящимися висюльками.

Знакомство с городским бытом произвело на меня неизгладимое впечатление. Я прямо размечталась: вот бы мне такое и не нужно было б возиться с дурацким веником и куцым совком, которыми все равно нельзя было толком убрать мусор. Вспомнив про наш убогий туалет, я чуть не заплакала: блестящий санузел в квартире резко контрастировал с тем, что я видела каждый день. Это было что-то сверкающее чистотой и свежестью, а туалетная бумага… она была такая белая и мягкая, что было жалко ее использовать. А мы в деревне мяли в руках кусок одеревенелой газеты… И куча всяких баночек, флаконов, тюбиков, от которых так приятно пахло…

Наконец, в ванную вошла Ксюша и положила конец моему восторгу.

–Вика, поехали домой. Если твои тебя хватятся, нам обеим влетит, —с тревогой сказала она.

Дорога от города до дому заняла не больше получаса, потому что Леша наслаждался свободой и скоростью. В салоне играла музыка, которую я раньше не слышала. А Лера деловитым тоном сообщила, что у нее есть дома большой магнитофон, на котором можно слушать любые кассеты.

–Если бы мой папа не был таким умным, мы бы тоже жили, как какие-нибудь нищие, —томно проговорила девочка. Она наматывала прядь на палец и рассеянно смотрела по сторонам. – Хорошо, что он умеет крутиться.

Когда мы приехали, я с облегчением узнала, что мое двухчасовое отсутствие родители не заметили. Видимо, опять были заняты друг другом. Или скандалом. Обычно у них после бурной ссоры следовало бурное примирение, после которого мама становилась добрая и вялая, не цеплялась ко мне и вела себя, почти как нормальный человек.

За ужином я не утерпела и спросила папу:

–Пап, а ты умный? Умеешь крутиться?

–Это как? – отец удивленно смотрел на меня.

–Ну…– я задумалась, не зная, что сказать. Услышать-то я услышала, но смысла сказанных Лерой слов не поняла. Вот и оказалась в глупом положении. Но мама тут же нашла возможность прицепиться к папе.

–Даже она видит, что ты ничего не можешь. Был бы умный, —она повернулась ко мне, —мы бы каждый день картошку и макароны пустые не жрали. У нас были бы на столе и сыр, и колбаса, и икра, и мясо, и много чего другого. Но твой папа ничего не умеет делать. Крутиться – это не про него.

Папа ничего не ответил. Поднялся, холодно посмотрел на нас обеих и вышел, не говоря ни слова. Мама вспомнила, что не проверила, как я управилась с огородом.

–А куда это ты намылилась есть? —зло спросила она. —Ишь, какая ушлая. Сначала покажи, что сделала.

Показывать мне было нечего. Потому что все отведенное мне для работы время я потратила на совершенно другие занятия, не имевшие к огороду никакого отношения. Мама стукнула меня по лопаткам и велела идти спать голодной.

–Еду еще заслужить надо. Не собираюсь я кормить всяких дармоедов.

Когда я пошла в первый класс, у меня резко прибавилось количество обязанностей по дому. Мама раздавала указания, а мне следовало тут же их выполнять. Наводить порядок в доме и во дворе, стирать разные мелкие вещи, чистить курятник, поливать и пропалывать огород, мыть после еды посуду, ухаживать за домашней птицей, делать заготовки для ужина – все это было на моих плечах. Мама почему-то почти каждый вечер наряжалась в платье с пышной юбкой, ярко красила глаза и губы и шла с папой в клуб на танцы. Она говорила, что имеет право отдохнуть от беспросветной деревенской жизни. Частенько возвращалась оттуда с поддатым папой. Он в такие моменты говорил невпопад, много смеялся, потом засыпал, заключив маму в объятия.

Однажды мне приспичило выйти в туалет среди ночи. Я остановилась, услышав знакомые звуки: мама стонала и что-то бессвязно говорила, а папа лишь громко сопел и часто дышал. Подо мной скрипнула половица, но мама даже не обратила на меня внимание. Возвращаясь и еле дыша от страха, я наткнулась на совершенно голую маму, которая в темноте стояла возле кухонного шкафа и жадно пила воду из металлического ковша.

–Опять шарахаешься? – усмехнулась мама. – Вырастешь – не дай бог, поймаю тебя с кем-нибудь в кустах. Вон, сиськи сначала нагуляй, потом подолом мети перед мужиками.

Я пулей влетела под одеяло и даже перестала дышать, когда услышала голос папы:

–Лидка, мне тоже воды принеси. Пить хочется.

Когда я пошла в третий класс, папа ушел от нас. Точнее, мама его выставила с маленьким чемоданом на крылечко со словами:

–Ты и как мужик уже ни на что не годишься, и деньги не умеешь зарабатывать.

Я помню, как он смотрел на меня затуманенным взором. У меня тогда внутри что-то перевернулось, и я побежала к нему. Обняла его, крепко прижалась и заплакала:

–Пап, не уходи… пожалуйста, не уходи…

Но папа ушел. Он чмокнул меня в макушку, погладил по щеке и ушел, пообещав приходить по выходным. Только своего слова он так и не сдержал: ушел и больше не вернулся. Мама стала после его ухода ужас какая злая и срывалась на мне по любому поводу. Чем дольше я оставалась с ней, тем больше она меня обвиняла в том, что я испортила ей жизнь. Могла накричать на ровном месте, чтобы потом равнодушным голосом сказать:

–Не делай трагедию. Иди, лучше поесть приготовь.

Мама не особо любила работать. Ее на работе больше держали из жалости: все-таки кто-то должен мыть после всех полы. Да и после ухода папы она стала обращать на меня внимание только тогда, когда ей требовалось две вещи. Первое – чтобы я выполнила что-то из запланированных домашних работ. Второе – чтобы не путалась под ногами, когда она соберется на очередную клубную вечеринку, чтобы найти там свою судьбу.

Однажды она посадила меня перед собой и со слезами в голосе заговорила:

–Викуся, ты уже такая большая… ты обязана меня выслушать и понять, почему я так делаю…

У меня язык не повернулся спросить, а что она вообще делает. Если имеет в виду заботу обо мне, то этого я точно не могу поставить ей в заслугу. Все, что у меня есть, было куплено на распродажах или вовсе взято за бесплатно от сердобольных людей. Видимо, моей маме везло с такими знакомыми, потому что никто не мог сказать, что меня в одиночку воспитывает разведенная женщина. Я была одета и обута не хуже других. Разве что, никогда не имела при себе карманных денег на мелкие расходы.

–Вырастешь – будешь за мамку горой стоять, – икнув, заговорила мама. Я поняла, что она уже хорошо перебрала. Но спорить с ней, когда она в таком состоянии, не собиралась. Пусть думает, что так и будет. Лично я в этом сильно сомневалась…

Глава 2

Глава 2

***

–Пора домой, —проговорила Ксюша, глядя на меня полусонными глазами. Накануне нас отправили обеих, чтобы помогли с похоронами бабы Мани. Умерла старушка во сне, и все соседи сочли это благим делом. Мол, не мучилась сама и никого не потревожила. Поэтому моя мама и мама Ксюши заявили, что, раз баба Маня за нами присматривала в детстве, нам нужно отдать ей дань уважения. То есть просидеть в комнате, за закрытой дверью, за которой стоял гроб с телом бабы Мани.

Мне было искренне ее жаль. Несмотря на болтливость и любовь к сплетням, старушка была очень хозяйственной. Она видела, что у моей мамы руки растут не откуда положено, и взяла меня под свою опеку. Я научилась у нее и готовить, и вязать, и вышивать, и штопать. Мама лишь пользовалась тем, чему меня научил, по сути, посторонний человек. Зато, когда гости хвалили мою стряпню, она многозначительно покашливала и говорила, что какая мать -такая и дочь.

От маминых слов мне становилось смешно. Вспомнила, как папа однажды в сердцах выкрикнул, еще до своего ухода: