Кости

Спустя сорок дней Маша и Зина, обсудив предстоящие крестины, начали готовиться к обряду. К сожалению, в назначенный день девчонка засопливела, и Зина отменила праздник. Было решено перенести обряд на две недели. Но и в этот раз не получилось покрестить ребёнка. Расстроенная Зина не понимала, почему её дочь так часто болеет, ведь на дворе – лето.

– Зин, а ты вспомни, как мой Сашка заболевал. Круглогодично. – Маша зашла к соседке, проведать будущую крестницу. – Не забивай себе голову. Все дети болеют.

– Боязно мне, – заканчивая стирать распашонки, Зина вылила мыльную воду под забор. – Каждую ночь подымаюсь, чтобы проверить, дышит или нет.

– Как мать, я тебя понимаю. Только ты слишком уж о ней печёшься. Тебе бы отдохнуть маленько, а то так и сама сляжешь. Вон, на лице одни глазюки хлопают, щёки провалились. Под глазами синяки. Что, не спит ночами-то?

– Спит, а я вокруг пританцовываю. Побаиваюсь, что и это дитё за братьями уйдёт, – всхлипнула Зина, поставив таз на пенёк.

– Не думай об этом. Не дай бог, беду накличешь.

Кликай – не кликай, но время идёт, а Лидочка плохим здоровьем мается. То ангина по осени, то ветрянка с корью перед новогодним праздником. А грипп – так вообще «лучший друг» для девочки. У Зины руки опускаются, фельдшер стал частым гостем в их доме. За первые шесть лет Зина с дочерью раз двадцать в районной клинике лежали. Врачи руками разводят, мол, иммунитет слабоват, ешьте больше фруктов и ягод, а у Зины сердце на куски разрывается. Нет таких болезненных детей в селе и никогда не было. Лида всех вместе взятых переплюнула.

– Завтра в школу, а ты у меня с кашлем всю ночь пропрыгала. Я уж и не знаю, к какой бабке тебя отвезти, к какому лекарю обратиться.

– А я не хочу к врачу. Там уколы больно делают, – захныкала девчушка, листая книжку с картинками.

– А что ж поделать, если ты у нас такая слабая? И за что бог тебя наказал, не пойму что-то? – подметая пол, Зинаида поднимала голову и посматривала на смышлёную дочь. – Это ж надо, а, здоровьем обидел, а головушку умную дал.

Лида уже умеет читать. Никто не учил, сама разобралась. Буковки выводит печатные, считает до ста и обратно, складывает, вычитает, иногда даже философствует.

– Мам, когда я школу закончу, то сразу пойду работать.

– И кем же?

– Хочу зверей лечить.

– Хочешь остаться в нашем колхозе? – выпрямив спину, Зинаида ойкнула.

– Да. А то вы с папкой скоро совсем старенькими станете, кто ж вам помогать будет?

– Ты ж моя умница! – выронив веник, Зина всплеснула руками и бросилась обнимать дочь. – Ты ж моя заботушка. И кто ж тебя научил? – расцеловала личико ребёнка.

– Никто. Я сама, – Лида жмурилась и хихикала от удовольствия.

– После школы надо идти учиться на ветеринара, – дала подсказку мама, присев рядом с девочкой. – Так просто лечить не дадут. На это нужно умение.

– Тогда отучусь и буду жить с вами. А ещё, мам, я хочу большую собаку.

– Нельзя тебе собаку, доченька. Когда ты совсем маленькой была, то у тебя вся кожа пятнами покрылась. Доктор сказал, что это аллергия.

– Эх, и кошку нельзя.

– Ну, что ж поделать, если ты у нас такая прилипчивая ко всей заразе. Ничего, подрастёшь, глядишь, и отвяжется проказа.

– Ты так думаешь? – Лида посмотрела на маму широко открытыми глазами.

– Думаю, – чмокнув дочь в лоб, Зина подняла с пола веник и продолжила мести пол.

Удивительное совпадение, но эту ночь, перед первым сентября, Лида ни разу не кашлянула. Она проспала в своей постели до самого утра и проснулась чрезвычайно бодрой. Зина же, по привычке, вставала и прислушивалась к дыханию дочери, боялась, что та закашляется и задохнётся. К её радости, девочка спала как убитая.

Рано утром, срезав цветы в собственном саду, Зина собрала незамысловатый букет. Потом она заплела дочери косички, украсила их бантами и повела ребёнка в школу, на торжественную линейку. Да, Лида стала первоклассницей. Прохожие бросали на девочку улыбчивые взгляды и поздравляли с началом учебного года, а затем, отойдя чуть подальше, переговаривались между собой, обсуждая огненно-рыжую девчонку.

– Явно здесь кто-то славно потрудился. Она такая золотистая, что аж глаз режет, – соседки с радостью шептались и делали грязные выводы.

– Узнать бы, кто её батька.

– Фёдора жалко. Жёнка обманула, а он стоит на своём. Мол, моя девка.

– Фёдору деваться некуда, вот и терпит. Был бы помоложе, давно б сбёг.

Торжественная линейка прошла по всем правилам. Дети прочитали стишки, учителя поздравили всех учеников и не забыли выделить первоклашек, дав им твёрдое напутствие – прилежно учиться.

Первый класс для Лиды пролетел, как один день. Девчонка не успела оглянуться, как уже перешла во второй и встретила вторую весну, будучи ученицей. В мае, отстояв линейку и поприветствовав последний звонок, она взяла под руку подругу Катю и пошла вместе с ней на прогулку. Катя, поправляя хвостики на голове, часто останавливаясь и отмахивалась от надоедливой пчелы, жужжащей над ухом. Лида посмеивалась над нервной девчонкой, закатываясь от смеха.

– Ну ты и трусиха! – хохотала она, глядя на девочку, звонко визжащую и размахивающую руками. – Какой-то мухи испугалась!

– А что она ко мне пристала? – подпрыгивая, кричала Катя и закрывала лицо ладонями. – Уйди! Уйди ты от меня, глупая мошка!

– От тебя сладким, наверное, пахнет! Аха-ха! Она тебя за мёд приняла!

– Да хоть за конфету! А-а-а! Отстань, глупая! Отстань!

Отбежав подальше, Катя закрутилась на месте.

– Убери ты её от меня! А-а-а! Убери! Убери!

Недолго думая, Лида подскочила к подруге и захлопала в ладоши. Видимо, пчела испугалась громких хлопков и улетела.

– Дурацкое насекомое, – отряхивая подол платья, Катя злилась. – Самое тупое насекомое в мире.

– Оно пользу приносит, – потеряв из виду пчелу, Лида подтянула гольфы. – Мёд делает.

– Ну и пусть делает, а ко мне приставать не надо. Всё! Пойдём гулять.

– Мы ж на кладбище собирались, – напомнила Лида.

– Ах да. Уф, надеюсь, там не будет этих, противных.

Девчонки решились пройтись рядом с кладбищем, потому что случайно услышали разговор между мальчишками, мол, среди памятников гуляет Белый Дух какого-то солдата, похороненного в неизвестной могиле.

– А где та могила? – с интересом спросила Лида, перешагивая через неглубокую ямку.

– Не знаю. Ребята об этом не рассказывали. Сейчас обойдём возле забора и посмотрим, кто там ходит.

Дойдя до конца дороги, девочки убедились, что рядом с последним домом никого нет, и занырнули в кусты сирени. Дорожка, ведущая к кладбищу, простиралась вдоль густо насаженной сирени и приблизительно через десять метров поднималась наверх, по склону холма. Кладбище находилось на возвышенности, поэтому носило название «Высокое». Оно было огорожено дощатым забором и охранялось местными старушками, живущими совсем рядом.

– Кать, я устала, – Лиде надоело взбираться по холму, и она решила сесть на траву отдохнуть. – Давай под тем кустом посидим, жарко.