Одноклеточная

– Зато у меня мамка добрая, а твоя на тебя орёт и прутом грозит.

Мать Наташи действительно очень строгая: не даёт спуску и не позволяет дочери лишнего. Но её бабушка Нина Антиповна, которая вырастила троих сыновей и всю жизнь мечтала о маленькой дочке, в Наташе души не чаяла. Баловала девочку разнообразными нарядами, сшитыми собственноручно или купленными в городском магазине Детский Мир, одаривала игрушками, книжками, помогала делать уроки, да и вообще, как только узнала, что у неё родилась внучка, сразу занялась приготовлением приданого на будущее. Наталья от такой заботы росла неуправляемой, дерзкой, избалованной и чрезмерно напыщенной. Мать не могла с ней справиться, часто ссорилась с Ниной по поводу бездумного воспитания.

– Вы ей на блюдечке с золотой каёмочкой, а она после на меня, как на врага смотрит! – придя с работы, Анфиса помыла руки под рукомойником и стряхнула лишнюю воду. – Что в лоб, что по лбу! Меня не слушается! И кто из неё вырастет?

– Красивая девка из неё вырастет, – Нина сидела за столом и щелкала только что обжаренные семечки подсолнечника. Шелуху складывала в одну кучку, а беленькие, чистые зёрнышки – в другую. – Все женихи её будут. Ай, какая ж она у нас складная.

– У неё в голове ветер. Ей надо об учёбе думать, а не о женихах. Зачем ты ей столько одёжи покупаешь? Уже складывать некуда. Весь шифоньер тряпками забит, – вытерев руки, Анфиса заглянула в кастрюлю, в которой томился гороховый суп. – Учительница меня встретила и говорит, мол, Наташа скатилась по математике. Делать ничего не хочет. На уроках в облаках витает.

– Да чтоб она понимала, учительница твоя? – сгребла обломанные створки шелухи в широкую ладонь, покрытую трудовыми мозолями. – Девке надо уметь вести хозяйство, а не циферки складывать, – тяжело поднялась с табурета и на полусогнутых ногах приблизилась к печке. Открыла дверцу, закинула мусор и вернулась за стол. – Вот станет Наташенька постарше, научу блинки ажурные печь, пирожки стряпать.

Продолжив незамысловатое занятие, отвлеклась на скрип двери.

– Ой, а вот и Наташенька из школы вернулась! – радостно воскликнула Нина, всплеснув руками. – Садись, милая, я тебе тут зёрнышек приготовила.

Войдя в дом, Наташа кинула школьную сумку у порога и сердито посмотрела на мать.

– Что, глядишь, как сыч? – бросила Анфиса дочери, наливая суп в тарелку. – Опять двойку принесла?

– А тебе-то что? – огрызнулась девочка, расшнуровывая ботинки. – Что ты её слушаешь? Ей дела ни до кого нет, а ко мне прицепилась.

– Не прицепилась, а заботится, – поставив тарелку на стол, Анфиса вынула из ящика разделочного стола нож. – Вон Людка Иванова, младше тебя, а учится лучше.

– Мне всё равно, – забурчала Наталья, ощущая прилив злости на подругу. – У неё и друзей-то нет, потому что она ботаник.

– Девочка любознательна. Интересуется многим. Часто вижу её на лавке у дома за книгой. Сразу видно, у неё будет счастливое будущее. А ты так и останешься неучем, – отрезала два куса чёрного душистого хлеба и плюхнулась на табурет. – Трудолюбивая, отзывчивая…

– Да хватит уже, а?! – не выдержав хвалебных отзывов о посторонней девчонке, Наташа всхлипнула и убежала в комнату, пнув на ходу свою сумку.

– И нечего здесь свой характер показывать! – крикнула вдогонку Анфиса и поводила столовой ложкой в горячем супе, чтобы побыстрее остыл. – Иди лучше скотину напои!

– Не надо, – вступилась бабушка за обидчивую внучку. – Я сама всё сделаю. И покормлю, и напою.

– Опять?! – психанула Анфиса, бросив ложку в тарелку. – Девка лодырем растёт, а ты ей потакаешь!

– Орать на свою мать будешь, – Нина встала, собрала зёрна в старинное блюдце и гордо так сказала. – Покуда я здесь проживаю, девку не тронь. Иначе я пожалуюсь Фёдору, и он тебя враз выпроводит.

Зарывшись лицом в подушку, Наташа крепко зажмурилась, чтобы не разреветься. До чего ж обидно! Мать хвалит Людку, а свою единственную дочь грызёт, будто она ей неродная. Ну и что, что эта мелкая учится хорошо. Ну и пусть себе грызёт гранит науки, если уж так приспичило. Столько времени тратить на такие глупости, как ненавистная математика и родной язык. Зачем? Для чего? Читать-писать умеешь, и хватит. Кто придумал эти глупые косинусы и квадраты? Какая разница, как писать через «о» или через «а»? Смысл ведь всем понятен. Что за глупости? Надоело! Ох, как надоело сидеть на твёрдом стуле, где все кости ломит, нет бы подушечку какую подложить. Нельзя, дети должны сидеть ровно, соблюдая осанку и положив перед собой руки. А кто-нибудь интересовался, как это неудобно? Плечи затекают, бёдра ноют, упираясь костями в жёсткое сиденье. Ох, как всё несправедливо! Ох, как надоело, опротивело до тошноты! Быстрей бы вырасти и сбежать из деревни, куда подальше.

Наташа лежала, приподняв голову, чтобы не задохнуться, и думала о взрослой жизни, как о чём-то сверхъестественном и далёком.

«Хочу уехать отсюда, – подумала сквозь слёзы, – надоело. Как мне всё это надоело.

– Наташенька, – в комнату постучала бабушка.

Удивительно, но бабуля соблюдала рамки приличия и не врывалась без стука в апартаменты подростка. А вот мама… та влетала, как ураган, не спрашивая разрешения.

– Можно, я войду? – приоткрыла дверь и заглянула в щёлку правым глазом. – Я тебе вкусненького принесла.

– Входи, бабуль, – отчётливо шмыгнув носом, девочка присела на кровати и поправила выбившиеся локоны у лица. – Что там у тебя?

– Се?мки, – Нина подала блюдце и пристроилась рядышком. – Гляди, сколько нагрызла.

– Спасибо, – с разочарованием в голосе сказала внучка, поставив на колени блюдце.

– Ты что это, плакала? – опомнилась бабушка, посмотрев в красные, грустные глаза. – Из-за мамки, что ль? Да плю-унь, – обняла Наташу за плечи и покачалась месте с ней из стороны в сторону. – Она хоть и злая, зато есть я – добрая.

– Спасибо, бабушка, – всхлипнув, повеселевшая девчушка, положила в рот беленькое зёрнышко подсолнечника и поцеловала морщинистую щёку любимой бабушки.

– А если будет командовать, мы всё батьке доложим, да? – хихикнула хитрая старушка, прижавшись щекой к щеке внучки. – А то ишь, какая стала. Ходит тут, указывает всем. Но со мной этот номер не пройдё-от. Я мно-ого чего знаю, но пока молчу. Да?

Посмотрела на Наташу загадочным взглядом и вновь прижалась к ней щекой.

После ухода матери Наташа вышла из комнаты, включила телевизор, забыв об уроках. До позднего вечера просидела на мягком диване, уставившись в голубой экран «Рекорда».

– Бабу-уль! – лишь иногда отвлекалась на перекусы и чай. – Принеси сушки! Я есть хочу.

– О-ох, – кряхтя, бабушка поднималась с постели и тащилась в кухню за лакомством для любимой внучки. – Чаю?

– Лучше компот! – подёргивая ножкой и не поворачивая головы, отвечала девочка. – Ха! Вот они смешные! – радовалась неуклюжим мультипликационным бурундуку и хомяку, делившим в амбаре горох. – Ха-ха!

Нина открыла подпол, спустилась, сгибая спину, чтобы не получить по голове тяжёлыми досками, достала оттуда трёхлитровую банку яблочного компота. С трудом выставила наружу и, покряхтывая от собственного немалого веса, поднялась по короткой лестнице наверх.

– Ой, батюшки! – не успев выпрямиться, стоя на половицах, схватилась за поясницу. – Ой, чтоб тебя!

– Ты чего? – Наташа услышала тревожный стон.

– Радикули-ит, чтоб ему провалиться, – перенеся огромный «кардан» на табурет, женщина с аккуратностью присела, положила руки на колени, чтобы переждать болевой приступ. – Наташенька, – произнесла с тяжёлым дыханием. – Деточка, иди сама банку открой… О-ой, не разогнуться мне чтой-то…

Нина сидела, согнувшись в три погибели, и делала глубокий вдох, стараясь перехитрить болевой порог.

– Ай, бабуль, мне сейчас некогда, – с недовольством отозвалась внучка, не упуская из виду выпадающего из водосточной трубы хомяка. – Давай сама! Я пить хочу!

– Уф-ф, – выдыхала Нина, потирая поясницу костяшкой большого пальца. – Сейчас-сейчас, только отпустит…

Натерев кожу до красноты, бабушка ощутила небольшое облегчение. Приподнялась, положив руку назад, и подошла к крючкам для верхней одежды.

– Да где же он? – скрючившись, порыскала среди фуфаек, старых курток и подняла глаза на решётку, куда кладут головные уборы. – А-а, вот же…

Подняла руку, но дотянуться не смогла.

– Наташенька, помоги мне, пожалуйста! – попросила девочку об одолжении. – Платок не могу достать!

– Не могу! Передача началась! – подогнув ноги, Наташа плавно двигала плечами в такт музыкальной заставке.

Придётся лезть самой. Развернувшись, Нина заковыляла в кухню за табуреткой. Принесла, поставила рядом с вешалкой.

– А если я завалюсь? – задумалась о последствиях. – Не-е…