Не стриги золотые косы

С каждым новым шагом уверенность в правильности поступка укреплялась, но когда оказалась в нужном месте, обуял страх. Избушка старушки выглядела зловеще. Мало того, что она находилась на отшибе, так он нее веяло духом потустороннего мира. Ветхие стены с поросшими мхом бревнами. Частокол вокруг, из острых кольев, давно порушенный, хорошо бы смотрелся с насаженными черепами. Сизой дымкой над крышей опускался седой туман. Тропинка к избушке, поросшая высокой травой давно не хожена, не вытоптана. В темных, плохо освещенных окнах избушки, плавали, тянулись длинные тени, мерцали неясные огни.

Лариса вздрагивала, оборачиваясь на каждый шорох. Вдруг из кустов выбежала черная кошка и села на дороге.

– Кис-кис-кис! – поманила она животное.

Кошка с горящими глазами громко мяукнула, после чего скрылась в темноте.

– Жуть! – промолвила вслух Лариса, подбирая края шали. Ночь опустилась холодная, несмотря на вполне теплый летний день. Или это внутренняя дрожь изводила своим трепетом.

Лариса подскочила от страха, когда откуда-то издали три раза проухал филин. Повернула в обратный путь, сделала несколько шагов, но после резко вернулась, передумав. На миг замерла, прислушиваясь, будто ожидала знака свыше. Так и не дождалась. Однако ее решимости можно было только позавидовать. Тот стальной стержень внутри, появившийся совсем недавно, толкал ее на авантюру. Прежде бы: она мягкая, нежная сердцем, расплакалась, или попыталась бы убежать, но не теперь. Да, да, да! Она была готова плакать от страха, собственной доверчивости и малой надежды на спасение, но не могла себе позволить, ведь только от нее зависела судьба единственной дочери.

Раздвигая высокую траву, Лариса твердо ступила на тропинку, ведущую к избушке. Мокрая зелень, тут же окропила росой ее длинную юбку, делая липкой и неприятно холодной.

Ступила на крыльцо и стукнула в дверь три раза, как условились.

– Входи. Ты заставила ждать себя! – отозвалась хозяйка избушки.

– Иду, – скрепя сердце, сделала шаг несчастная, освобождая ноги от прилипшей ткани юбки.

– Нерасторопная, неуклюжая. Ничего толком не можешь сделать! – проскрипел знакомый голос

Лариса огляделась вокруг, будто ей предстояло совершить что-то гадкое, преступное и ступила в темный проем двери.

Глава 2

Внутри избушки Лариса обнаружила, как и ожидала, мрачное убранство. От вещей, будто собранных с распродаж антиквариата, веяло стариной, скорее даже – тленом: пыльная скатерть, покрытые ржавчиной и помутневшие подсвечники, трухлявые свитки, разложенные повсюду. Поморщилась, наблюдая столь неприглядную картину.

– Садись! – приказала старушка, пододвигая ей стул, – опять ты за свое! Держи свои мысли при себе. Не нравятся они мне.

Ее глаза загорелись сумасшедшим огнем, выражая то ли гнев, то ли глубочайшее превосходство.

– Чего зря глаза таращишь? В чужом доме, будь любезна, уважай хозяйку! Или тебя что-то смущает?

– Ничего не смущает. Вечер добрый! – тихонечко вымолвила Лариса, холодея от ужаса. Откуда эта странная бабушка знает, что у нее на уме?

– Не лги! Вижу, что избушка моя тебе не по нраву. В этом и есть вся сущность людская. Привыкли к роскоши, к безделушкам пустяковым. За стремлением к обогащению души перестали замечать. Стоит услышать шуршание денег, готовы на любые непотребства. Или не так?

Старушка сузила глаза. Она испытывала эту бедняжку, и без того страдающую, не из замысла поиздеваться. Хотела преподать урок.

– Так, – согласно кивнула Лариса, опуская голову, – извините меня: привыкла к чистоте.

– Прощаю! – в голосе старушки вновь послышались зловещие нотки.

И тут до Ларисы дошло, что перед ней очутилась, как есть ведьма. В этот раз на ней не было тех лохмотьев, что в их первую встречу в парке. Увидела, не узнала бы. Старушка облачилась в черную длинную мантию с капюшоном, отороченную кроваво-красным кантом, все до единого пальцы украсила массивными перстнями с огромными камнями, на шею повесила цепь с пентаграммой.

– Удивлена? – усмехнулась старушка.

– Признаюсь честно, очень. Вряд ли узнала бы, встреться вы на улице.

– То-то! Внешность обманчива, как, впрочем, и помыслы людские.

Она быстро-быстро зыркнула на Ларису, пронзая глазищами.

– Не боись! Ты безгрешная, аж противно.

Очищая нагар с оплывших свечей, старушка готовилась к ритуалу. Перед ней на столе была раскрыта древняя толстая книга с заклинаниями, стояла чаша с водой, разложены горкой белые и черные камни, посредине – большой острый нож, накрест с ножницами.

– Я передумала, – вдруг опомнилась Лариса, поднимаясь со стула.

– Уже поздно, механизм запущен, – возразила старушка, вполне миролюбиво, – потом триста раз мне спасибо скажешь.

Лариса вернулась обратно на стул, полностью положившись на волю рока, приведшего ее к порогу этого дома. Ведь в конечном итоге, терять ей было нечего: хуже просто не могло быть. Расположилась удобно, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях, при этом внутренне успокаиваясь и собираясь с духом.

– Я в вашей власти, – смирно вымолвила она.

– Ты уже догадалась, кто я? – спросила старушка, и в ее глазах появился дьявольский огонек.

– Вы колдунья?

– Не угадала. Вторая попытка.

– Кто же вы? Боюсь ошибиться.

– Я – та, что приходит из иного мира, чтобы восстановить нарушенный баланс. В твоем случае, мое появление вполне закономерно. Я – ведьма. Силы природы питают меня, я рождена такой, в отличие от колдунов, таинствам которых можно обучиться. Дар у меня – людей насквозь видеть. Как только тебя в парке заметила, сразу черный шлейф за твоей спиной рассмотрела. Крепко он к тебе прирос.

– Я проклята, – догадалась Лариса.

– Так и есть. Соперница, что миловалась с твоим муженьком, сделала все возможное и невозможное, чтобы разрушить твою семью, но в одном она просчиталась…

– В чем же?

– За все нужно платить. А она схитрила: в положенный срок плату так и не внесла. Видишь ли, красавица, у всего есть цена, все зависит от откупа. Вот, она, например, за уродство твоей дочери, должна была своего ребеночка на заклание отдать.

– Кому? – испугалась Лариса. В мыслях не допускала, чтобы ребенка можно кому-то отдать. Не котенок ведь.

– С кем договор кровью подписывала. Только скрылась подлая, сразу же, как сын появился на свет, забыв о прежних обещаниях. За что и была наказана. От всевидящих глаз не скроешься даже под землей.

– Что с ней? Молю, скажите!

– Не твоего ума дело, – рассердилась ведьма, – ты лучше о себе подумай! Обратного действия с твоей проклятой дочерью не могу совершить, лишь поправку внести.

– Значит, я пришла напрасно?

Лариса всхлипнула, вытерла слезинку. В последнее время она не помнила дня, который провела в радости.

– Не горюй, дочке твоей еще можно помочь.

Ведьма чуть наклонилась вперед, захватывая с края стола круглое зеркальце. Посмотрев в него, она с отвращением отвернулась. На лице у нее отразилось недоумение, смешанное с жалостью.