Отбор. Мечтать о главном

Отбор. Мечтать о главном
Ольга Бурцева

Размеренная жизнь сестер Громовых текла своим чередом, но в один апрельский вечер все вывернулось наизнанку. Девушки оказались на обратной стороне Земли, в мире, где обитают маги. Теперь им наравне с другими претендентками придется бороться за сердце главного мага – красивого, но холодного, как айсберг, правителя Семигорья. Кто же сумеет достойно пройти все испытания и выиграть главный приз?

Ольга Бурцева

Отбор. Мечтать о главном

Пролог

Высокий молодой мужчина в темно-сером кителе размашистыми шагами шел по длинному мрачному коридору родового замка правителей Семигорья. Он сжимал кулаки и победно улыбался, в начищенных серебряных пуговицах отражались тусклые настенные фонарики.

Тактично постучав в уходящую под потолок резную дверь, мужчина приоткрыл ее, чуть поморщившись от неприятного скрипа давно проржавевших петель, и шагнул в просторные, плохо освещенные покои. Сквозь опущенные шторы кое-где пробивались солнечные пучки, в которых равномерно порхали невесомые пылинки. В нос сразу же ударил резкий запах старости.

– Веллингтон, сынок, – тяжело выдохнул дряхлый старик, лежавший на двуспальной кровати в дальнем углу комнаты, и протянул пожелтевшую руку навстречу вошедшему.

– Я с хорошими новостями! – Вэлл быстро пересек покои, встал на колени перед постелью отца и прислонился гладко выбритой щекой к трясущейся ладони. – Мы победили!

Из груди старика вырвался вздох облегчения, а в потускневших голубых глазах заблестели слезы.

Веллингтон, улыбаясь, заботливо поправил взлохмаченные седые волосы отца и еще раз прошептал, как будто не верил сам себе: «Мы победили!»

– Как же жаль, что ваша мать не дожила до этого счастливого момента. – Старик всхлипнул, пристально глядя на сына. Вэлл был так похож на покойную! Те же миндалевидные синие глаза, те же пушистые ресницы, те же черные густые волосы. – А где же Трейван? – забеспокоился правитель Семигорья, вглядываясь во мрак комнаты.

– Будет через пару минут, – успокоил отца Веллингтон, поднимаясь с колен.

Молодой мужчина придвинул обитый бархатом стул к кровати старика и, сев поудобнее, откинулся на спинку.

– Я не знаю, сколько сил и времени теперь потребуется, чтобы восстановить континент, – тяжело вздохнул Веллингтон и задумчиво посмотрел на дряхлого правителя.

– Я верю в тебя! Ты доказал, что в свои двадцать восемь лет являешься самым сильным неогеном на обратной стороне Земли! – гордо просипел старик. – Но даже тебе необходима надежная опора.

Опять неприятно скрипнула дверь, и в полумраке появился Трейван. Высокий молодой человек, еле заметно прихрамывая на левую ногу, быстро пересек комнату и так же, как и Вэлл, опустился на колени перед кроватью отца.

Ольгерд одарил младшего сына счастливым взглядом и провел иссохшей ладонью по густой рыжей бороде Трэя. В его лице правитель тоже узнавал до боли любимые черты покойной жены, но только небесно-голубой цвет глаз в обрамлении каштановых ресниц и солнечные, отливающие медью, волосы Трэю достались от отца.

– Как ты? – Поцеловав старческую ладонь, молодой человек сел на придвинутый старшим братом стул.

– Теперь хорошо. – Обескровленные губы растянулись в счастливой улыбке. – Я смог вырастить двух великолепных неогенов, освободивших Семигорье от вероломных захватчиков Залесья. Настал тот час, когда я спокойно могу отправиться к вашей матушке.

– Не надо так…

– Что ты говоришь, отец!

Братья возмутились почти одновременно, но Ольгерд чуть приподнял ладонь, останавливая сыновей.

– Я слаб и стар, настолько, что не выношу даже яркого света. Мой титул правителя объединенного Семигорья и самого сильного неогена континента уже давно формальность, все это по праву принадлежит тебе, Веллингтон. – Старик с одобрением посмотрел на старшего сына, который нервно заправил за ухо черную прядь доходящих до плеч волос. – Именно ты вернешь наш континент к прежней жизни, но правящему магу в помощь обязательно нужна триаса, которая станет верной спутницей на всю оставшуюся жизнь. Не нарушайте традиций. Испокон веков внутренними делами заведуют жены неогенов, пока мужья занимаются внешней политикой и охраной границ. За двадцать лет войн и скитаний жители нашей страны почти забыли, что такое счастливая жизнь, они запуганы и затравлены залесцами. Только добрая, отважная и понимающая триаса может спасти положение.

– К сожалению, их осталось не так много… – Трейван, поглаживая мягкую бороду, в которой прятался длинный шрам от левого уха до подбородка, задумчиво посмотрел на заметно напрягшегося брата.

– У меня сохранились некоторые записи из родовых книг, – продолжил скрипеть старик, – они обрывочны, но все же это лучше, чем ничего. По ним можно составить примерные списки девушек, которых стоит рассматривать в качестве кандидаток для Веллингтона. Большинство из них сейчас здесь, на обратной стороне Земли, но, возможно, есть и те, кто не вернулся домой. – Ольгерд на пару секунд прикрыл глаза, переводя дыхание. – Выбор триасы для семигорцев всегда был праздником, к которому тщательно готовились за год до передачи власти, но сейчас нужно поторопиться. Я понимаю, что вы никогда не видели, как происходит отбор, а из стариков, знавших традиции, в живых почти никого не осталось.

– Да и тех, что остались, сейчас днем с огнем не сыщешь, – обреченно вздохнул Веллингтон, – треклятые залесцы настолько запугали коренных жителей, что они уже боятся признаться, кто они и откуда. – Неоген гневно стукнул кулаком по мягкой поверхности стула.

– Трейван, – тяжело вздохнув, старик посмотрел на младшего сына, – я назначаю тебя распорядителем отбора, возьми сохранившиеся сведения о кандидатках и записи праздника, в котором победила ваша матушка. Сохранились только самые яркие моменты, но я уверен, что даже при таком мизере информации ты справишься и поможешь найти достойную триасу для Вэлла и всего Семигорья. – Ольгерд прожег взглядом темную каменную стену возле окна, и в неровной поверхности появилась ниша.

Трэй подошел к открывшемуся тайнику и вынул небольшой золоченый блокнотик и прямоугольную прозрачную пластинку, которая местами оказалась поцарапанной. Молодой человек прекрасно понимал, что испорченные кусочки квадровизор прочитать не сможет, но все же воспроизведет хоть часть драгоценной информации о счастливом прошлом континента. О жизни, про которую нынешняя молодежь знает так мало, но так ее хочет!

Сжимая подрагивающими руками мечту о прекрасном будущем, Трейван вернулся на свой стул.

– Думаю, мне осталось от силы пару дней, – прошептал старик, глядя в потемневший потолок, – пожалуйста, не соблюдайте полугодовой траур, достаточно и недели. Начните готовиться к отбору уже сегодня и, как только сможете, проведите его.

Глава 1

В десять утра апрельское солнышко весело заглядывало в убогую однокомнатную хрущевку на окраине подмосковного Лыткарино. Даша с улыбкой на лице вышла из ванной, подобрала валявшийся посередине комнаты свитер младшей сестры, вывернула его и достала из темно-коричневого лакированного шифоньера вешалку. Девушка аккуратно повесила кофту в шкаф, и, сморщив чуть вздернутый носик, начала складывать уголок к уголку пребывающую в обычном беспорядке одежду Маши. Доведя содержимое полок до идеала, Даша улыбнулась и нарочно громко хлопнула лакированной дверцей.

Маша, недовольно простонав, натянула одеяло так, что под ним скрылась ее белобрысая макушка.

– Вставай, засоня! – бодро проговорила Даша, собирая в низкий хвост темно-русые волосы. – Яичницу на завтрак приготовлю.

Она подошла к спящей сестре и, опустив одеяло, погладила ее указательным пальцем по заостренному кончику носа.

– Машка, вставай, а то на работу опоздаем! У меня в двенадцать сегодня первая группа, а у тебя, кстати, в одиннадцать тридцать!

Маша, щурясь от яркого солнышка, недовольно приоткрыла серо-голубые глаза с плохо смытой тушью и надула губы.

– Не хочу на работу, – простонала она, – я и так полночи танцевала.

– Ну, то ты танцевала для себя, а теперь поди, поучи детей. Тебе за это деньги платят, а не за танцульки в клубах.

Подмигнув сестре, Даша в два шага переместилась на крохотную кухню, зажгла газовую плиту и поставила на огонь начищенный до блеска чайник. Она видела, как Маша, недовольно пыхтя, поплелась в санузел.

Уже шесть лет прошло с момента, как умерла бабушка, и Даше пришлось все заботы о сестре взять на себя. К концу одиннадцатого класса бедная девочка, которой самой только в начале февраля исполнилось восемнадцать, осталась с пятнадцатилетним подростком на руках. Мама одной из подруг сжалилась над сестрами Громовыми и, воспользовавшись своими связями, помогла старшей оформить попечительство, чтобы младшая не оказалась в детдоме. Хоть разница в возрасте у девочек всего три года, но Маша упорно не хотела взрослеть и брать на себя хоть малейшую ответственность, поэтому Даше пришлось стать полноценной главой их маленького семейства. Иногда ее до ужаса раздражала беззаботность и бесшабашность младшей сестры, не умеющей правильно распоряжаться деньгами, не желающей понимать сложности жизни и пребывающей в постоянных мечтах о богатом, шикарном принце, который непременно ее найдет и женится, обеспечив роскошную жизнь. Даша злилась, ругалась, пыталась объяснять, но со временем просто смирилась, лишь иногда делая замечания, ведь кроме Маши в ее жизни не осталось ни одного близкого человека, так к чему лишние разногласия.

Протяжно засвистел чайник, Даша ловко сняла его с плиты и налила кипяток в бокалы, стоявшие на узеньком столике, покрытом клетчатой скатертью без единой морщинки, разложила в тарелки дымящуюся яичницу и достала из холодильника два куска хлеба.

– Машка, все готово! – позвала девушка и, выдвинув из-под стола две икеевские табуретки, села завтракать.

– Когда я выйду замуж за миллионера, то буду есть на завтрак устрицы, – мечтательно пропела Маша, садясь на свободный табурет.

– Ты бы грудь прикрыла, – укоризненно проговорила Даша, глядя на пышные формы, едва заслоненные кофточкой с глубоким вырезом, в которой девушка явно собралась идти на работу. – Сегодня ветрено; смотри, если продует, чем миллионера станешь завлекать?

Младшая сестра, недовольно цокнув, отхлебнула дешевого индийского чая и, сморщившись, посмотрела в смеющиеся серые глаза.

Позавтракав, Маша поспешила прихорошиться перед выходом, а Даша убрала со стола и помыла посуду. Накинув легкие курточки, девушки вышли навстречу солнечному весеннему дню.

Они торопились, потому что Маша, как обычно, прособиралась дольше, чем позволяло время. Пробегая мимо «Виктории» на Парковой улице, Даша привычно положила пятьдесят рублей сидящей возле магазина старушке с кружечкой. Бабулечка улыбнулась синеватыми губами и перекрестила две убегающие спины.

– Дашка, если ты будешь так раскидываться полтосами, мы никогда не насобираем на поездку на соревнования! – недовольно буркнула Маша.