Пурпурный закат

Пурпурный закат
Ольга Даро

Книга о выборе, об истиной и поверхностной любви, о том, что если нас кто-то предает, то обязательно кто-то и спасает. Все персонажи и события являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Я проснулась позднее обычного с мутной головой, но все же чувствовала себя лучше, чем накануне вечером. Я долго и рассеяно собиралась, как будто потеряла ощущение времени, как будто все дни вытянулись в одно целое и совсем неважно какой теперь день недели. Какая разница, если за окном одно и тоже, как и внутри меня. Снова на улице моросил ледяной дождь и дул пронизывающий осенний ветер, в этом году осень была сурова и дождлива, а душе так хотелось хоть капельку тепла. Была среда 29 октября, и это означало, что мне нужно будет завтра ехать в управление подавать ежемесячный отчет. Странно, раньше бы это меня очень волновало, но не теперь, теперь у меня в голове была только одна мысль: «Лишь бы не было шумихи по поводу вчерашнего инцидента». Я очень не люблю привлекать к себе лишнего внимания, лучше бы меня не замечали вовсе, особенно сейчас, когда мне так хочется, чтоб от меня все отстали и не вспоминали, сколько я уже упустила в своей жизни. Мне уже хватило обсуждений за спиной моего недавнего тяжелого разрыва с 19-летним Денисом. Он был слишком красив, слишком независим, слишком хорош и молод для меня…

Я заплела простую косичку, длинная челка сразу вылезла из нее, но у меня уже не было желания как-то прихорашиваться. Как всегда четвертый раз за неделю надела заношенное, но мягкое и уютное шерстяное песочное платье-свитер с незамысловатым узором, самое излюбленное, словно оберег, словно панцирь, словно колючая изгородь, закрывающая от посторонних глаз.

На улице было мерзко, сыро, грязно и темно, перепрыгивать лужи оказалось тщетным. Я натянула капюшон себе на голову и радовалась тому, что моя «контора» находилась в 5 минутах ходьбы от дома. Пока я шла, я пыталась зацепиться за что-то позитивное, но хоть какую-то малость, которая могла бы меня порадовать сейчас, в эту минуту, в этот день, но совсем ничего не лезло в голову, а если и лезло, то только желание перестать чувствовать, перестать существовать. Меньше всего мне хотелось бы сейчас общаться и двигаться, хотя в глубине души я понимала, что для меня это жизненно необходимо.

Я вошла в нашу контору, и быстро направилась в свой кабинет, надеясь никого не повстречать на своем пути. В коридоре никого не было, но в некоторых кабинетах уже кипела работа, в частности из кабинета бухгалтерии уже отчётливо доносились голоса через открытую настежь дверь. Как бы мне не хотелось незаметно пройти мимо них, но стук моих каблуков меня выдал.

Первой заметила меня сердобольная агроном Наталья Степановна, она часто заходила на утренний чай к бухгалтерам и, услышав мои шаги, тут же выглянула из кабинета, остальные тоже к ней присоединились.

–Олечка, как ты? Я слышала, ты вчера потеряла сознание, как ты себя чувствуешь?

–А…, – я смутилась, ведь на меня также устремили внимание водитель Андрей Николаевич и бухгалтера, к счастью Максима не было.

Я вздохнула, и натянуто улыбнулась.

–Да всё хорошо, спасибо, просто упало давление. Погода и нервы… и всё такое… – оправдывалась я. – Простите, много работы.

И напоследок для лучшей убедительности я ещё раз показала улыбку и испытала неприятное чувство жалости к себе. Наконец, я открыла ключом дверь и с облегчением скрылась от любопытных глаз.

Включив настольную лампу на рабочем столе, я сняла куртку и повесила на вешалку, посмотрела на себя в зеркало, и вид мне мой не понравился: безрадостно-отрешенный. Я включила электрический чайник, подошла к окну, посмотрела на мой увядающий фикус, полила его и, только присела за рабочий стол с кипой бумаг, как в дверь постучали два раза. Я напряглась и только успела подумать: «Как я не хочу никого видеть и слышать», как дверь открылась…

Всё дело в том, что с последнего события мне хватало сочувственно-осуждающих взглядов и клейма «непутевой девки» с обязательной припиской – недоступной или наоборот, неразборчивой, в мягком понимании этого слова. Кому как кажется, в зависимости от степени развитости своего воображения. Я слишком со многими «дружила» и ни с кем не осталась… И пусть мне говорят, что нужно на всех наплевать и пусть себе думают, что им хочется, но в небольшой, хоть и цивилизованной деревне от этого не убежать. Сложно не замечать, сложно не слышать.

Господи, это была какая-то гробовая осень, самая одинокая, самая тихая и печальная, пронизанная тупой болью и неспроста. В августе у меня случился неожиданный разрыв с милым мальчиком, в которого я влюбилась по уши, в его красоту и обаяние. И слово разрыв тут сродни взрыву, грому среди ясного неба. Когда в один миг всё перечеркнулось, как будто человека больше не стало в твоей жизни. Это были почти такие же эмоции, когда ушёл мой отец из жизни, так же, без предупреждения…

Я вообще-то очень люблю красивых людей, может это то, чего не хватает во мне. Никогда не считала себя красавицей, слишком низкая контрастность, слишком много асимметрии в чертах лица, хотя многие считают меня милой. Да, и доброй. А еще добавлю от себя – неуверенной, боящейся людской молвы, которой здесь в деревне никак не избежать, неловкой и напряженной в общении с людьми. А так же мягкосердечной, ранимой и обидчивой. Все это, конечно, я скрываю за хорошо поставленной улыбкой и сдержанностью, поэтому я милая. Я отлично умею держать эмоции в замке и очень переживаю, если получается кому-то излиться, не хочу, чтобы кто-то видел меня слабой. Если и плакать, то в одиночестве. Даже так становится легче. Я хотела всем показать, что меня никак не сломил наш разрыв с Денисом, что у меня все хорошо, только у меня всегда  плохо получалось врать.

За нашими отношениями пристально наблюдала деревня, многие не одобряли их. Разница в 5 лет несущественна, но ему 19, он после армии, ему еще учится в институте, да и возраст ли для мужчины создавать семью в 19 лет? Особенно для такого как он. Даже серьезные отношения имели слабую перспективу. Нас, по большой части, объединяло физическое влечение друг к другу и секс. Что привело меня, в конечном счете, туда, куда привело, а его наоборот – отрезвило. Все закончилось так же внезапно, как и закрутилось. Просто лето подошло к концу, а ему в сентябре в институт. А я так и не дождалась от него ласки и заботы за пределами постели, он был себе на уме и весьма не привязчив. Его можно было понять, впереди его ждала студенческая жизнь, полная новых впечатлений, эмоций и возможностей. Он оставил меня легко, не было в его взгляде и интонациях сожаления. Мои страдания подкрепляло еще то, что весной вышла замуж моя подруга, с которой мы бок о бок учились в институте и приехали сюда работать после практики. Сейчас она живет с мужем, и они ждут ребенка. Сначала мне было очень кстати остаться жить одной в двухкомнатной квартире, когда Денис часто приходил ко мне и оставался на ночь. А когда я уже осталась одна с воспоминаниями, эта квартира уже не так радовала меня. Краски поникли, накрыла депрессия, и мне уже ни с кем не хотелось встречаться. Деревенские подвыпившие «скотники» продолжали клеятся ко мне, полагая что со мной легко замутить. Что ж, я оказалась не такой недотрогой, какой прослыла сначала. Но я закрылась ото всех, а от них тем более. Да и ровесников моих в деревне не осталось, по большей части все были намного меня младше – ровесники Дениса, у которых я, кстати, всегда вызывала огромный интерес, а те кто старше лет на пять -таких тут не водилось почти, они либо были уже женаты, либо уехали жить в город. Были, конечно, женихи совсем постарше, лет на 15-20, их тоже было немного, но я никогда не испытывала слабости к мужчинам намного постарше. Так что я уже использовала все свои десять попыток найти кого-то достойного.

Невыносимая осень принесла мне проблемы не только в личной жизни, но и сказалась на психическом здоровье, самочувствии, общем тонусе и восприятии жизни. Я забросила шитье. Я в принципе забросила всё, что любила. Денис был без ума от моих шелковых коротких платьев, а может от того, что они были полупрозрачными. А теперь мое очередное кружевное платье, раскроенное по журналу мод, лежало не пошитым, смятым и брошенным. Не было ни энергии, ни желания ни для чего. С работы я приходила разбитой, и единственным моим увлечением стало вкусно поесть перед каким-либо зарубежным сериалом с бокалом вина или с двумя. Вино я покупала предусмотрительно, не в местном магазине, а когда выезжала в город, чтобы общительная и внимательная продавщица Зина не была в курсе моих увлечений. Мне вполне хватало репутации скверной девки, которую еле отвадили от любимого сыночка. Так что вот так я докатилась до такой жизни, когда моё общение свелось к минимуму, только по рабочим вопросам, вечерами мой телефон переходил в беззвучный режим, и я не отвечала на редкие звонки подруги. Все мои дни в эти два месяца стали одним целым липким унылым болотом. Разве что только одно событие заставило меня находиться в скованном напряжении в рабочее время.

В конце октября Марине, моей подруге, нужно уже было уходить в декрет, поэтому в начале месяца на её место взяли нового ветврача, приехавшего к нам из города. Его звали Максим. Марина должна была за это время ввести его в курс дела. И вот же не повезло, он мне не понравился, из-за чего вводил меня в напряжение и раздражал своим присутствием. Да, для начала я должна сказать, что Максим внешне был хорошо слажен, крепкий, широкоплечий, достаточно приятной наружности, и вообще был вполне совершенно ожидаемой внешности для ветврача крупного рогатого скота. Он был серьезно настроен на работу, внимателен и сообразителен, так что у Марины с ним проблем не возникало, к тому же, насколько нам стало известно, с КРС он уже работал. Чувствовалась в нем дисциплинированность и организованность, способность к руководству и твердый характер. Так что же меня в нём раздражало? А вот это всё и раздражало. Всё то, чего не было во мне. А ещё шило в одном месте и чрезмерная чопорность. Рядом с ним, таким прозорливым и мудрым, мне было неловко и неуютно, и ему необязательно при этом было что-то говорить, хотя он не упускал возможности поучить меня работать и указать на мои ошибки. Да я понимаю, что все его многочисленные знания накоплены в силу его опыта работы, но, тем не менее, в его обществе я чувствовала себя некомпетентной и неуклюжей, так что вполне понятно, почему я старалась его избегать. Максиму было на вид лет тридцать, он постоянно ходил каким-то щетинистым и взъерошенным, из-за чего немного устрашающе выглядел и создавал впечатление человека, который не слишком парится о своей внешности. Хотя, может быть, это был его такой стиль. Но все же его грубые мужественные черты лица в совокупности с мягким проницательным взглядом зелено-карих глаз успели покорить сердца парочке наших бухгалтерш. Я понимала, что нам придется пересекаться по работе очень часто, и от этой мысли мне было не по себе, теперь мне нужно было сработаться с новым ветврачом, который меня выводил из себя, периодически суя свой нос в мою работу.

Наше с ним знакомство состоялось косвенно и мне кажется, наше впечатлении друг о друге было не лучшим.

В тот день, когда он пришёл к нам, я была на ближайшей ферме. И председатель с Мариной привезли его познакомить с обстановкой на объекте. Тогда я всем видом изображала занятость мировой значимости, заполняя карточки для телок, и даже бровью не повела на его появление. Но наш председатель сумел меня достойно представить издалека.

–А там вон наша зоотехник Олечка, – услышала я из-за спины и почувствовала, как несколько пар глаз устремились на меня.

–Где, где? – переспросил Максим.

–Нууу вот же, – пальцем указывали на меня уже все две пары рук, как будто там кроме меня ещё кто-то был.

–Эта маленькая девочка зоотехник? – не скрывая удивления, спросил он. – Я подумал это ребенок.

Я так и не обернулась тогда, сделав вид, что ничего не слышала, но драматично закатила глаза, подбирая мысленно слова, чтобы непременно ответить что-то язвительное, но так и не смогла ничего придумать. Вот тогда я его и не возлюбила. Да, я полтора метра ростом и не обладательница пышных форм и одета я была совершенно по-пацански. Я лишь повернула голову, чуть погодя, чтобы посмотреть на своего обидчика. Тогда наши взгляды пересеклись на секунду, я презрительно глянула на него, а он мне улыбнулся и кивнул. Видимо он не понимал, что такая маленькая и хрупкая особа здесь забыла, почему она именно здесь, а не в бухгалтерии, например? Или не агроном, на худой конец. Может поэтому я вызвала в нём не скрываемый интерес, особенно когда он узнал, что по профессии вообще-то я тоже ветврач.

Дверь открылась, и в кабинет зашел Максим, он уже был переодет в свою привычную рабочую одежду, в серый теплый свитер с высоким воротником и темные штаны. Я как сидела в полутьме, так и осталась сидеть, в ожидании его речи:

–Доброе утро, – сказал он первым, остановившись у моего стола.

Я с секунду сопротивлялась со словом «доброе», но ответила, не поднимая на него глаз:

–Доброе.

–У тебя есть список отелов за этот месяц?

Максиму тоже надо было делать отчет, а так как нам часто были нужны общие данные, мы всегда могли помочь друг другу в этом деле.

–А, да, – обрадовалась я, что это простая просьба и стала искать по столу свои записи. – Сейчас найду.

–Что у тебя вчера произошло, из-за чего такой переполох? Все вокруг только и шепчутся об этом, – вдруг спросил Максим.

Я замерла на мгновение и ответила:

–Так, ерунда… просто сильно давление упало, и я потеряла сознание, – как можно бодрее ответила я, давая понять, что все хорошо.

Но расспросы продолжились.

–И часто у тебя так?

–О нет, впервые…

–Вообще-то это смертельно опасно, – так, между прочим, пояснил Максим.

Я, наконец, нашла лист с данными и, протянув Максиму, прошептала себе под нос:

– Может оно и к лучшему.

–Что? – переспросил Максим.

Я вдруг поняла, что он мог услышать это, и сразу сменила тему:

–Принеси мне потом, пожалуйста, мне тоже понадобится для отчета.

–Ты пьешь кофе? – неожиданно спросил Максим.

–Нет, – как-то резко ответила я и сделала вид, что пытаюсь работать, перекладывая бумаги из стопки в стопку. – Я не люблю.

–О, уверяю тебя, ты полюбишь, – с энтузиазмом выразился Максим и тут же присел на стул, стоящий с другой стороны моего стола. – Если ты только попробуешь, какой я варю кофе…

У меня глаза на лоб чуть не полезли от его поведения, я даже на секунду вернулась в реальность из своего угнетенного оцепенения. Я поняла, что он не собирается уходить и это меня напрягало.