Я и ты

– Воротится-получит у меня! – не успокаивался отец.

– Позволь мне посмотреть, где она, – вежливо попросила ты.

Отец нахмурился, но секунду погодя, согласился.

Ты стремглав побежала к ручью и, увидев ведра, бросилась к ним, одно ведро стояло наполненным, а второе валялось опрокинутым прямо в ручье. Что-то не похоже, чтобы я так могла оставить всё и уйти восвояси. Ты позвала меня, но в ответ тишина, тогда ты запаниковала и побежала в дом сообщить родителям, что я пропала бесследно или меня утащил какой-то невиданный зверь. Отец не сразу поверил, что это не происки твоей фантазии, но все же пошёл на место происшествия, дабы успокоить тебя.

– Вот увидишь, она над нами просто издевается, – говорил отец. – Хочет, чтобы мы поволновались, как будто это спасет её от наказания.

– Но зачем ей тогда было бросать ведра? Принесла бы к дому и убежала.

– Чтобы насолить мне.

Когда вы подошли к ручью, ничего не изменилось, ведра по – прежнему так и остались, как были.

– Это похоже на то, что она психанула, и ушла, выбросив второе ведро. Это выглядит как вызов, – высказал своё мнение отец.

– Нет. Это на неё не похоже, – не верила ты.

– Пошли домой, – сказал отец, забрав ведра с собой, – она, поди, уже дома или вернется до темноты. Некуда тут идти особо.

Ты поняла, что отцу что-либо доказывать тщетно и послушно поплелась за ним домой,

Но дома меня, конечно, не было, и ты не могла сидеть, сложа руки.

– Я пойду, поищу её здесь, может она, где в округе, – настойчиво сказала ты.

– Только недолго, – согласился отец. – Вам уже в баню надо собираться.

Ты выскочила на улицу, и понимая, что до того как совсем стемнеет, остается час-полтора, ты должна найти меня во что бы то ни стало. За минут пятнадцать ты оббежала всё вдоль и поперек, но меня нигде не было. Тогда, вдруг, увидев неподалёку Даниила на коне, ты отважилась обратиться к нему за помощью. Ты воспользовалась моментом, когда он остался один и, подбежав к нему, умоляющим дрожащим голосом сказала:

– Мне нужна твоя помощь!

При этом ты сложила свои ладошки вместе и прижала к груди.

Он воспринял твою речь со всей серьезностью, тут же спрыгнул с коня и подошел к тебе, такой высокий и статный. Ты задрала голову кверху, чтобы говорить, глядя ему в глаза, а он слегка наклонился к тебе, чтобы получше расслышать.

– Оля, она пропала. Пошла за водой и пропала. Только ведра валялись… – говорила ты обрывисто от волнения.

– Ты уверенна?

– Кажется, да. Я больше не знаю к кому обратиться, – умоляюще говорила ты.

– Пошли, покажешь.

Даниил привязал свою лошадь к столбу, и вы вдвоем направились к ручью, когда уже начало смеркаться.

– Как долго её нет?

– Ну, может с час.

– Хм, странно.

Он шел быстрым шагом, а ты за ним почти бежала вдогонку, пытаясь рассказать какие-нибудь подробности.

Уже на месте он стал изучать то место, где теоретически я стояла, набирая воду. Он наклонился на корточки и щупал почву, осматривал каждую травинку вдумчиво и неторопливо. А ты смотрела на него как завороженная, ожидая его вердикт.

– Хм, кажется, я понял… – задумчиво протянул Даниил.

– Что, что, боже, не пугай меня! – чуть не плакала ты.

– Не переживай, жива твоя Оля и всё с ней хорошо. Если послушной девочкой будет.

– Что? Подожди, послушной? Это не в ее стиле… И вообще ты о чем?

Даниил встал с корточек и, посмотрев тебе в глаза, с досадой проговорил:

– Я о том, что похитили её.

И он показал тебе найденную им на земле монету с эмблемой другого племени.

– Не поняла, кто похитил? Зачем?

– Другое племя. Они всегда оставляют свой след, если приходят. Вот монету оставили. Это чтоб мы знали, кто у них невесту украл.

– Им своих не хватает?

– Ну не так их и много.

– Нам надо её вернуть.

– Нет, мы в это не вмешиваемся, – резко отрезал Даниил, – тебе пора домой, тебя обыщутся. Пошли, провожу. И не советую сюда ходить одной, особенно вечерами, они нападают только на тех, кто в одиночку ходит. Давненько похищений не было, даже не в каждый сезон.

– Я не могу без неё, ты понимаешь? – не могла успокоиться ты, идя следом за ним.

– Придется, – более строго проговорил Даниил и, доведя тебя до дома, наклонился к тебе поближе и попросил тихонечко, проникновенно заглядывая в твои глаза, полные слёз, – пожалуйста, послушайся меня, не лезь, куда не просят, ты не можешь ничего с этим поделать.

– Как так-то? Это неправильно!

– Похищенных крестьянок мы не вызволяем.

– Но это не справедливо, – не сдавалась ты.

– Настя, прими это как должное, – глубоко вздохнув, заключил он и, кивнув тебе на прощание, пошел на площадь.

Ты стояла, как вкопанная у порога своего дома и не могла до конца поверить, что это не розыгрыш, что это даже не совсем игра, как мы думали. А если и игра, то играли они здесь по-настоящему и всякий, кто перейдет границы дозволенного, будет свергнут.

Ты в ступоре зашла в избу. Матушка сразу на тебя ополчилась.