Я и ты

– Ты так кричишь, что он со страху спрятался от тебя, – подшутила ты. – Возьми другие носки.

– Я хочу белые, потому что у меня белые кеды.

– Надень босоножки, и вопрос носков отпадет.

Пришлось так и сделать, потому что мы уже опаздывали. Ты надела летнее платье и туфли, сверху короткую джинсовую куртку. Я надела узкие джинсы и светлую однотонную рубашку.

Две лекции прошли без происшествий, ты на них клевала носом, все же бессонные ночи дали о себе знать. Да и я скучала на парах, за окном была прекрасная погода, и совсем не хотелось сидеть в помещении.

После занятий мы направились по кабинетам наших преподавателей. Я уже морально готовилась, что сейчас его не будет на месте и мне придется ждать его неопределенное время. Но кабинет оказался открыт, и как только я его увидела, приоткрыв дверь, меня тут же охватил парализующий страх, мой спокойный мир был вмиг нарушен. Я несмело вошла, беззвучно прикрыла за собой дверь и робко поздоровалась. Тимур Алексеевич был один, он стоял возле шкафа и, по-видимому, искал там что-то, перебирая книгу за книгой. Не отрываясь от дела, он сказал:

– Я вас не надеялся увидеть больше.

Я молчала, чуть дыша, потеряв дар речи.

– Почему вы не пришли на прошлой неделе? – спокойным, но леденящим низким голосом спросил он меня.

– Я себя неважно чувствовала, – соврала я.

Он ехидно усмехнулся.

– Вы собирались дипломную работу писать. Вы спите что ли? О чем вы думаете? Это вам не пироги печь! – воспитывал он меня.

«Вообще-то пироги тоже непросто печь. Это сноровка нужна и опыт» – ответила я ему у себя в мыслях, а сама смотрела на этого деспота и даже любовь к его губам меня не спасала.

Так хотелось сказать ему, чтобы он замолчал, прервать его. Но я молчаливо терпела. В фантазии я представляла, как я подхожу к нему и закрываю ладошкой ему рот. Представляла его возмущенное лицо. Как он отбрасывает мою руку от своего лица, кричит в ярости…

– Надеюсь, вы все подготовили сегодня, а не две темы и как следует, – строго сказал он.

Его голос был такой низкий, чистый, проникновенный, пробирающий меня до мурашек.

– Да.

– Тогда начнем. Присаживайтесь.

И тут началось. Он как будто специально задавал мне каверзные вопросы, путал меня, делая из меня идиотку, заводя меня в тупик и ставя в неловкое положение. Я поняла, что только со мной он так себя ведет, за что я так ему не полюбилась? Я что, самое слабое звено? Или у него проблемы с самим собой, он не удовлетворен работой, своей жизнью? Это не могло больше продолжаться, мне было обидно, я должна была, наконец, это прекратить.

– Я прошу прощения, но таких бездарщин как вы, я еще в жизни не видел! – в порыве раздражительности выпалил он.

– Я вас прошу, давайте мы это прекратим… – мой голос предательски дрожал, я готова была разрыдаться прямо здесь и сейчас. – Раз я такая бездарщина в ваших глазах, давайте перестанем издеваться друг над другом. Не хочу вас мучить своим присутствием. Простите мне долги, и я уйду, я больше никогда не попадусь вам на глаза, и не надо мне помогать с дипломной работой.

Я выпалила это все и ждала ответа, боясь поднять глаза на него. Я думала, он станет кричать. Но он не ожидал от меня такого. Он отреагировал уже более спокойно:

– У вас есть кто на примете?

– Да, – не совсем правду сказала я.

– Хорошо, я думаю, так будет лучше, – сразу согласился он. – Давайте зачетку.

Я положила ее дрожащей рукой ему на стол. Он быстро ее заполнил, захлопнул, отодвинул и сказал:

– Удачи.

А потом сразу принялся за свои дела, словно меня уже нет. Я встала, попрощалась и вышла из кабинета. В коридоре тут же расплакалась, постояла у окна этажом ниже, подумала, привела себя в порядок и пошла искать Евгения Павловича.

Ты постучала в дверь и зашла в кабинет. Курдеко сидел за столом, рядом с ним сидела довольно эффектная брюнетка с распущенными гладкими блестящими волосами. Это была Иванова Оксана. Конечно же, наш холостой Даниил Андреевич был окружен просто колоссальным вниманием со стороны студенток, да и всех женщин. По ее внешнему виду было понятно, что она хотела произвести на него впечатление. Облегающий короткий топ на тонких бретельках, вздымающаяся пышная грудь, яркие пухлые губы, томный взгляд из-под густых ресниц и заумные разговоры по теме конференции. Опасная сексуальная «эрудитка». А Даниил Андреевич с восторгом разбирал материал, который она подготовила, почти не отрываясь от монитора ноутбука, изучал его, не забывая восхвалять ее работу, делать поправки и дополнения, так и не бросив самцовский взгляд на ее «спелые дыньки». А может, успел, при встрече.

– Простите, я зайду позже, – сказала ты парочке и развернулась к двери, раздосадованная этой картиной.

– О, Анастасия Николаевна, вы так тихо зашли, мы даже не заметили, проходите-проходите, это мы тут с Оксаной Александровной тему до ума доводим. Через пять минут закончим. Присаживайтесь, пожалуйста, – вдруг остановил тебя Даниил Андреевич.

Оксана с презрением глянула на тебя, наверняка она при прощании с преподавателем хотела осуществить свой план по его обольщению, но ты ее этого лишила. Ты ухмыльнулась ей в ответ и села за соседним столом. Даниил Андреевич даже как-то поспешно с ней закончил и попрощался, так, что она даже не успела открыть рта, и тут же перешел к тебе.

– Анастасия Николаевна, у вас на флешке? Давайте ее сюда и сами тоже ко мне идите.

Оксана в смятении и ярости покинула кабинет, виляя аппетитной попкой, обтянутой яркими джеггинсами.

Тебя не покидало ощущение, что она тебя заинтересовала больше, чем его. Может он любит не женщин? Нет, нет, этого не может быть. Но как же влезть в его голову, узнать, что у него на уме? Тебе стало настолько любопытно, что ты осмелилась спросить у него:

– Как вы уцелели рядом с этой девушкой? Она вас ведь просто пожирала взглядом. Или вы этого совершенно не замечали?

Даниил Андреевич улыбнулся твоему вопросу, он нисколько не возмутился, посмотрел тебе в глаза и ответил:

– Заметил ли я ее пышную грудь? Конечно! Никакой нормальный мужчина не сможет этого не заметить. Но я этим уже сыт по горло! Знали бы вы, как долго продолжается весь этот плейбой. Когда чем-то пресыщаешься, это начинает наскучивать. Конечно, не буду скрывать, поначалу это было увлекательно, лестно потешить своё мужское самолюбие, но мне по вкусу другое. Признаюсь вам, я немного старомоден.

Курдеко говорил это спокойно, с улыбкой, как-то что ли по-дружески, совершенно искренне.

– Ко всему прочему, я против отношений со студентками, какими бы они прекрасными не были. В этом я принципиален.

Ты даже раскрыла рот от удивления, ты никак не ожидала от него такого развернутого ответа, такой откровенности. Через секунду ты ответила:

– Я понимаю вас.

И сразу уставилась в монитор.

– Еще есть вопросы личного плана? – спросил он.

Тебе очень хотелось, больше всего на свете, очень многое его спросить, но ты боялась раскрыться, а вдруг он поймет, что ты в него влюблена?

– Нет, кажется, – соврала ты.

– Хорошо, тогда перейдем к делу?

Курдеко как будто и сам не прочь был поболтать с тобой, по крайней мере, тебе так показалось.

– Да.

И Даниил Андреевич начал изучать твою работу. А ты в эти минуты наслаждалась тем, что вы с ним так близко сидите, так, что ты отчетливо слышала его дыхание, голос, запах, он был таким родным, любимым и недоступным. Всего какие-то 20 см разделяли ваши плечи, что вот-вот можно было бы коснуться ими невзначай…