Журналисты. Газетный день

– Чего это тебя туда занесло? Ходила, наверное, жаловаться на соседей.

– Ни на кого я не жаловалась. Просто зашла, надо было один вопрос решить, – сказала Степаниха, надувшись.

– Один вопрос решить… – передразнил соседку Матвей. – Хм! Вечно у тебя так, Галина… а потом от тебя соседи страдают.

– Это кто ж от меня страдает?

– Да вот хотя бы я! Кто давеча жаловался на меня в горисполком? А?!

– Не знаю! – упрямо мотнула головой Степаниха.

– А ты не отпирайся…

– А я не отпираюсь.

– Я знаю, Галина… – сказал Матвей.

– Это интересно, что же ты знаешь, Матвей такого, чего я не знаю?

– Что ты кляузу на меня написала, мне рассказал вчера об этом Южин. У него в горисполкоме еще старые связи остались. Он сказал, что ты написала на меня донос, будто бы я недоволен существующим строем. А еще соседка называется. Ведьма старая!

– Сам черт старый! – зло огрызнулась Степаниха.

– Вот ведь какая! Сама борщ у меня тут ест, а на меня доносы строчит…

– Да подавись ты своим борщом! – крикнула Степаниха и с силой кинула ложку в тарелку.

Борщ выплеснулся из тарелки и заляпал рубаху Матвею. Он с гневом посмотрел на гостью:

– Ах, ты ж такая сякая пришла ко мне в гости и борщом меня облила.

– Не надо было обзываться, – закричала Степаниха, она вскочила из-за стола и побежала к калитке.

Из дома вышла Антонина, она глянула на убегавшую Степаниху:

– Ой, а куда это она побежала?

– Да черт с ней! – сказал недовольным голосом Матвей. – Она меня, вон, борщом облила.

– Надо же! – всплеснула руками жена. Она кинулась к мужу с полотенцем, принялась затирать пятно на рубахе.

– Не надо было ее на обед звать. Знаешь, что она скандалистка, – недовольно ворчал Матвей.

– Да кто ж знал, что так обернется?

– Кто знал, кто знал?.. Все знают, что она такая… С ней лучше вообще не связываться, себе дороже.

– Это точно…

– Надо было на обед лучше Южина Бориса Павловича позвать, он не скандалист, а хороший уважаемый человек. Вон про Степаниху мне рассказал, что она на меня телегу накатала в горисполком.

– Матвей, так давай его пригласим завтра на обед, – предложила жена.

– Это надо обдумать, Антонина. Но предложение хорошее. Ты у меня молодец, за что люблю.

Антонина улыбнулась, услышав похвалу из уст мужа, и чмокнула его в щеку:

– У-у, небритый… колется щетина.

– Ничего ты не понимаешь, жена, сейчас мода такая на бороды.

– Куда уж нам, старикам, за модой угнаться! Пусть молодые за модой следят.

– Согласен, – сонно пробурчал Матвей Байда, после сытного обеда его клонило в сон…

***

Южин возвращался в поселок из города. Сегодня он был на своем предприятии, где проработал много лет. Решил проведать своих коллег и уладить вопрос с материальной помощью от родного предприятия. Для этого он зашел в заводоуправление, там его встретили очень дружелюбно. Борис Павлович Южин был уважаемым человеком, он всю жизнь трудился на заводе, дорос до должности главного инженера, ну а теперь пребывал на пенсии, их семья не бедствовала, он получал хорошую пенсию. Но жена его Виолетта Львовна надумала съездить за границу, побывать с экскурсией в Италии. Она уже была в турагентстве и все разузнала, сколько это будет стоить, какие города входят в тур.

Поездка в Италию на неделю на двоих была не из дешевых. Выходила приличная сумма. Для этого-то Южин и обратился в заводоуправление за помощью. Материальную помощь ему выделили, возвращался домой Борис Павлович в приподнятом настроении. Он знал, что жена его Виолетта Львовна будет очень рада этому. Теперь они смогут побывать за границей. В Италии они еще не были. Южина немного грызли угрызения совести, так как он в заявлении указал, что деньги ему нужны для оплаты путевки в санаторий для прохождения курса лечения. Однако посмотрев цены на путевки, он увидел, что сейчас дешевле на неделю съездить в Италию на экскурсию, чем приобрести лечебную путевку в хороший санаторий в Одессе. Цены на санаторно-курортное лечение очень выросли, это вам не Советский Союз и не оплата путевки из средств профсоюза. Рыночная экономика вошла во все сферы жизнедеятельности, и цены повсюду кусались. (Приметы времени).

Позвонив жене и обрадовав ее, что материальная помощь выбита, Южин с легким сердцем возвращался домой. Вначале он проехал на автобусе, а потом решил пройтись пешком. Он давно не покидал пределов своего поселка Терновка и захотел пройтись по городским улицам. По пути он зашел в кафе, заказал себе рюмку коньяку и бутерброд с копченой колбасой. Потом он понял, что проголодался, утром он слабо позавтракал, и заказал себе еще бутерброд с сыром, вдобавок ко всему еще порцию коньяку. Вышел из кафе он уже тепленьким, его слегка штормило и покачивало из стороны в сторону, но настроение было преотменное, погода замечательная. До дома оставалось идти не спеша где-то 25 минут.

Но когда Борис Павлович переходил через железнодорожные пути под аварийным «горбатым» мостом, он запнулся об шпалы и чуть не упал наземь, с силой удерживая равновесие. Южин чертыхнулся, хорошее настроение враз улетучилось. Особенно при виде порванного левого туфля. Он посмотрел на порванный носок левой туфли и вздохнул с сожалением, он знал, что жена будет недовольна, что он порвал новые туфли, а, значит, будет «пилить». Южин тяжело вздохнул и опустил голову, как провинившийся школьник. Медленно он поплелся домой, оттягивая встречу с женой и ее нравоучениями. Жена его Виолетта Львовна была золотой человек, они прожили вместе больше сорока лет, но Борис Павлович не любил, когда она отчитывала его как школьника за какой-нибудь огрех. Настроение окончательно было испорчено, когда Южин, уже подходя к дому, нос к носу встретился со сварливой соседкой Степанихой. Вначале он надумал ее обойти, он поздоровался с ней и стал обходить ее стороной, но Степаниха широкой грудью перегородила ему дорогу.

– Откуда ты идешь, Борис Палыч?

– Из города возвращаюсь, Галина Демьяновна.

– А что там делал?

– На бывшую работу ездил…

– А зачем? – поинтересовалась Степаниха.

– Так вот за… – запнулся на полуслове мужчина.

Южин понял, что его застали врасплох, дело в том, что врать он не умел, а говорить правду Степанихе не хотелось. Она была чертовски завистливая, могла сглазить их поездку с женой в Италию. Этого нельзя было допустить, потому что тогда жена Виолетта Львовна ему этого не простит и замучит его попреками. В голове у пьяненького Южина проносилась куча мыслей одновременно: как поступить? что ответить? как сбежать от надоедливой Степанихи и не сболтнуть ей ничего лишнего? Заметив смятение на лице Южина, Степаниха въедливо на него уставилась и произнесла:

– Не иначе, Борис Павлович, ты что-то скрываешь от меня?

– Я?! – почему-то вдруг испугался Южин, как будто его застигли врасплох. Он тут же стал заверять собеседницу в обратном. – Нет! Ничего я не скрываю от вас, Галина Демьяновна. (Но Степаниха сверлила взглядом смутившегося Бориса Павловича. У него было ощущение будто он присутствует на допросе).

– Наверное, у тебя любовница в городе есть? Вот ты так и смутился… – предположила Степаниха, ехидно улыбаясь прямо в глаза Южину.

Южин опешил от таких слов. Он аж вспотел.

– Что вы такое говорите, Галина Демьяновна?! – воскликнул он. – Какая любовница – о чем это вы?! Нет у меня никакой любовницы.