Лучинушка

Обращение «друг» всегда действовало на Родьку обезоруживающе. Он безоговорочно положил пакет с одеялом на верх шкафа, а сам стал перемещаться по комнате, глядя на него. Убедившись, что пакет хорошо виден с любого угла комнаты, наконец – то успокоился.

Так хорошо и спокойно Стеша не чувствовала себя никогда. Небольшой особняк на окраине города, приютивший её и Родьку, был уютен и ухожен. Хозяйка и её соседка и подруга Надежда Семёновна, были невероятно заботливы. Они поминутно интересовались её самочувствием и угощали наперебой всяческими вкусностями. Даже кот Гоген принимал активное участи в её излечении. Просыпаясь, она каждый раз находила его лежащим рядом и ощущала исходившее от него тепло, которое, как ей казалось, очень ей помогало.

На первый взгляд подруги казались полными противоположностями. Софья Николаевна стройная, подтянутая и артистичная женщина с бледной тонкой кожей, красивым, аристократичным лицом и благородной сединой, была воспитана, очень добра, но, при необходимости, в меру строга.

Невысокая, довольно упитанная Надежда Семёновна с окрашенными в ярко рыжий цвет волосами и здоровым румянцем на всю щеку, напоминала собой сдобный, аппетитный и очень активный колобок с необычайно весёлым, порой на грани солдафонского юмора, нравом. В любом другом случае такое различие характеров могло бы сделать общение непереносимым, но между ними любые конфликты исчерпывались строгим замечанием Софьи Николаевны или весёлой шуткой и лёгким подтруниванием Надежды Семёновны.

Обе вдовствовали уже по многу лет. Дети и внуки разъехались, и подруги, лишенные возможности о ком – то заботиться, изнывали от тоски и одиночества. Теперь же материнский инстинкт, пробудившийся у обеих дам, получивших возможность опекать двух молодых людей, стал настолько активным, что Стеша, которую чуть ли не кормили с ложечки, чувствовала себя вернувшейся в раннее детство, когда были живы её родители и бабушка.

Дамы пришли в ужас, узнав, что надетое на ней платье единственное, которое она ежедневно стирала, и, хорошенько отжав через полотенце, снова одевала, благо, лёгкий китайский трикотаж не мялся, быстро высыхал и был чрезвычайно носким. Они быстренько перебрали свои шкафы, в которых оставалась масса вещей от их дочерей, и приодели её так, как она не одевалась никогда в жизни.

Родька тоже радовался счастливой перемене в своей жизни. Его восхищали светлые, уютные комнаты дома, мягкая мебель, а также картины и фарфоровые статуэтки, коллекцию которых Софья Николаевна собирала в течении всей своей жизни. Поначалу он подолгу стоял, застыв в восхищении перед какой – нибудь картиной или статуэткой, изучая их до малейших подробностей. При этом его пальцы шевелились, словно пытались представить каждое движение мастера, создававшего сей шедевр. По расстеленным по полу коврам он ходил только босиком, тщательно вымыв ноги.

Подруги были с ним ласковы и внимательны, и он готов был на них молиться. Здесь же он, привыкший общаться с животными и очень скучавший по своей волчице Машке, неожиданно обрёл нового друга в лице кота Гогена, который, тщательно его обнюхав, тут же принял за своего и теперь постоянно следовал за ним по пятам.

Родька, не обращая внимания на возражения Софьи Николаевны, взял на себя обязанности по уборке и весь дом сиял чистотой. Убравшись, он выходил в сад и первым делом собирал опавшие яблоки. Наверное, он не мог видеть спокойно, как эти замечательные плоды, кушать которые ему приходилось нечасто, валяются и гниют на земле. Поставив корзину с собранной падалицей на стол, он тщательно мыл руки, и, взяв флейту и окарину, шёл в дальний угол сада, примыкавший к заброшенному участку, напоминавшему своей неухоженностью лес, и часами играл на флейте, подаренной Игорем Станиславовичем. Гоген, следовавший за ним по пятам, усаживался на пень, оставшийся от спиленной яблони, и сладко подрёмывал под непонятные, но, по всей видимости, приятные для его слуха звуки, издаваемые новым другом.

Стеше стало значительно легче, и она начала выходить на прогулку в сад, чтобы подышать свежим, пропахшим яблоками, воздухом, послушать Родькину игру и полюбоваться цветущими астрами. Софья Николаевна обожала эти скромные, неприхотливые и в то же время по праздничному нарядные цветы. Постоянно покупая или выменивая новые сорта семян и рассады, она собрала богатейшую коллекцию, которая теперь украсила яркими пятнами весь двор и сад.

Стеша медленно шла, любуясь разнообразием цветов, слушала Родькину игру и чувствовала себя абсолютно счастливой. Разве могла она когда – нибудь мечтать о том, что ей доведётся встретить таких замечательных людей, как профессор Игорь Станиславович, Софья Николаевна и Надежда Семёновна, которых она полюбила всей душой. Они заставили её поверить в себя, и она приложит все силы для того, чтобы оправдать их ожидания. Возможно, когда – нибудь у неё тоже будет такой же красивый, уютный дом для неё и Родьки, которого она уже привыкла считать своим настоящим братом.

В памяти вновь возникло лицо и лучистые глаза человека, общение с которым, длившееся всего лишь несколько минут, произвело на неё впечатление, которое до сих пор оставалось таким же острым и волнующим, как будто всё было вчера. Не проходило дня, чтобы она о нем не вспоминала. Во многих романах, прочитанных ею, говорилось о любви с первого взгляда, но о том, что это могло случиться с нею, она запрещала себе даже думать. Наверное, он уже давно забыл о ней и живёт своей жизнью, даже не подозревая о том, что, благодаря ему она смогла так перевернуть свою жизнь.

Задумавшись, она не сразу обратила внимание на то, что флейта замолчала, а Родька, силуэт которого только что виднелся между ветвями деревьев, куда – то исчез.

Стеша обвела взглядом сад, и, заметив качнувшийся куст на соседнем, заброшенном участке, и подумала, что он зачем – то перебрался туда через хлипкий забор. Она окликнула его, однако Родька не отозвался, что было на него непохоже. Скорее всего, в кустах бродит чья – то собака, решила она, однако в груди возник тревожный холодок.

Она поспешила туда, где только что видела Родьку. Он лежал на куче опавших листьев, уткнувшись лицом в руки, а Гоген топтался у него на спине, тычась мордой в голову. Ей почему – то показалось, что он вгрызается в Родькин затылок. Стеша готова была закричать от ужаса, но, увидев, что Гоген не кусает, а совсем наоборот, вылизывает его тщательно, словно котёнка, зажала рот обеими руками, ругая себя за отвратительную фантазию. А кот, не обращая на неё внимания, продолжал свое дело – лизал и терся своей усатой мордой об одно то же место Родькиного затылка, разминал его лапами и снова лизал. Закончив этот своеобразный сеанс мануальной терапии, длившийся довольно долго, он прилёг рядом с Родькиной головой. Тот повернулся к нему спиной, а Гоген плотно, словно желая отдать своё тепло, обнял его лапами, и оба затихли.

Стеша решила не мешать их странному общению, и осторожно, стараясь не шуршать листьями, пошла обратно в дом. Минут через пятнадцать флейта зазвучала снова. Стеше показалось, что её звуки стали звучать ещё чище и отчётливее, но чувство тревоги не проходило.

Немного поправившись, Стеша решила, что пора возвращаться обратно в квартиру. Вечером, когда они ужинали в саду, наслаждаясь последним осенним теплом, она сказала:

– Дорогая Софья Николаевна. Не могу передать, как мы с Родькой благодарны вам и Надежде Семёновне за ваше гостеприимство, помощь и доброту, однако, нам пора возвращаться домой, в квартиру.

– Как домой? Голубушка, вы что удумали? – возмутилась Софья Николаевна, – Неужели вам с нами так плохо, что вы решили вернуться обратно в свои трущобы?

– Ну что вы, нам здесь очень хорошо, но пора же, как говорится, и честь знать.

– Помилуйте, какая же честь, если вы хотите оставить нас в одиночестве. Мы ведь успели привыкнуть к вам, как к родным. Живите здесь, сколько захотите, если, конечно, я не надоела вам настолько, что вы готовы хоть в омут головой, лишь бы от меня подальше.

– Софья Николаевна, нам здесь очень хорошо, но нельзя же пользоваться вашей добротой до бесконечности.

– Если не хотите жить у Софочки, можете перебираться ко мне. – робко вставила Надежда Семёновна.

– Надюша, не смей… – Софья Николаевна строго погрозила неожиданной конкурентке пальцем и продолжила, – Не только можно, но и нужно. Вы поймите, мои дети возвращаться домой пока не собираются. Ехать к ним в Голландию я тоже не хочу. Нужды в деньгах у нас нет, дети очень хорошо мне помогают. А вы заменили мне семью, и я даже не представляю, как опять останусь одна.

– Огромное вам спасибо, – ответила Стеша, смахивая слезу, – Честно признаться, я тоже привыкла к вам, как к родной, и не знаю, смогу ли когда – нибудь отблагодарить вас за всё, что вы для нас сделали.

– Высшая благодарность – это любовь, уважение и внимание к человеку. Поверьте, в этом нуждается каждый, а одинокие пожилые люди тем паче. А всё остальное чепуха. Так что, давайте к этому вопросу больше не возвращаться. Поправляйтесь и начнём заниматься дома, не ограничиваясь во времени. Кстати, Родечкина преподавательница Вероника Матвеевна, она живёт в двух кварталах отсюда, тоже говорила, что заниматься с ним ей было бы гораздо удобнее здесь, а не в школе, не приходилось бы ехать домой затемно через весь город.

– А вам не будет мешать шум?

– Ну что вы. Я настолько привыкла за годы работы в школе к музыкальной кокафонии, что в тишине чувствую себя не совсем комфортно. Так что, как видите, всё складывается просто замечательно. Между прочим, вы меня так расстроили, что я забыла передать вам от Игоря Станиславовича привет и подарок, ещё одну окарину для Роди. Вероника Матвеевна похвасталась его успехами, и он решил, что ему пора осваивать более сложный инструмент, с восемью отверстиями. Ещё он просил сообщить вам о том, что скоро в нашей школе состоится концерт. Будут выступать лучшие ученики и он приглашает вас обоих принять в нём участие. Пора вам потихонечку выходить в люди.

– Нет, я выступать не буду. – отказалась Стеша.

– Почему? – удивилась Софья Николаевна.

– Вдруг об этом концерте напишут в газете и случайно упомянут моё имя. В общем, я бы не хотела, чтобы мой муж узнал, где я нахожусь.

– Конечно, в этом есть свой резон, однако, я не думаю, что такой муж стоит того, чтобы из – за него портить своё будущее.

– Вот именно! – воскликнула Надежда Семёновна, – я уверенна, что это выступление послужит началом вашей карьеры.

– Карьеры… – вздохнула Стеша, – слышала бы вас моя бабушка.

– Именно, карьеры. – согласилась с подругой Софья Николаевна.

– Всё равно нет.

– О чём мы спорим, когда можно найти простой выход. Мы придумаем вам псевдоним.

– А это возможно?

– Почему нет? Какое бы вы хотели имя или фамилию?

– Туманова, – ответила Стеша, не раздумывая ни минуты, – если можно, брат и сестра Тумановы.

– Я думаю, можно. Завтра же поговорю об этом с Игорем Станиславовичем. Не хотите ли немного рассказать о себе?

– Конечно, вы имеете право знать обо мне всё. Пожалуй, я начну с самого начала…

И Стеша стала рассказывать о своих безвременно ушедших родителях, о жизни с бабушкой, и о непутёвом муже. Когда дело дошло до зимней ночи, проведённой с волками, обе дамы переглянулись и одновременно ахнули. Оказалось, что они читали об этом происшествии в старой, случайно завалявшейся газете буквально несколько дней назад. Тогда они не поверили ни единому напечатанному слову, решив, что это вымысел, придуманный жёлтой прессой для поднятия своего рейтинга.

Подтвердив правдивость той истории, Стеша рассказала её продолжение, о том, как, решив изменить свою жизнь, сбежала из дома и, подвергшись нападению на ночной дороге, была спасена волком, загрызшим её обидчика.

– Так это ты и есть та самая таинственная свидетельница невероятной трагедии, которую никак не могут найти? – воскликнула Надежда Семёновна.

– Наверное, я… А… А откуда вы об этом знаете?

– От Веры Максимовны, она живёт через два дома от нас. А она узнала от своего внука Владика, то есть Владислава Артёмовича. Он работает в следственном отделе и до сих пор ломает голову, расследуя это происшествие. Значит, это действительно был волк или волчица, которую ты спасла из ловушки? Невероятно!!!

– Как тесен мир… – произнесла Софья Николаевна, затем, глядя подруге в глаза, спросила строгим тоном, – Надюша, я надеюсь, ты не собираешься помогать этому Владику?

– Ну что ты, Софочка, конечно нет. – ответила Надежда Семёновна, однако её голос прозвучал не совсем убедительно.

– Смотри мне. Я ведь знаю про твою страсть ко всяким детективным историям, тебя же хлебом не корми, а дай поучаствовать в каком – нибудь расследовании. Не хватало ещё, чтобы этих бедных детей начали таскать по следственным отделам.