Отец моего жениха

Этот клуб принадлежит Андрею, моему одногруппнику. Мы дружны со времен университета, несмотря на двухлетнюю разницу в возрасте: из-за рождения сына пришлось на пару лет распрощаться с учебой и пойти работать. Я, может, и не вернулся бы в университет, да отец настоял. И за это я ему буду вечно благодарен.

– Серега! – Илья приветственно хлопает меня по плечу и, отстранившись, окидывает оценивающим взглядом. – Не стареешь, гад, и не жиреешь. Не то что я, – весело хлопает себя по выпирающему над пряжкой ремня животу.

– Тебе по роду занятия положено, – отшучиваюсь я и жму руку поднявшемуся с дивана Андрею. – Как всегда аншлаг? – киваю в сторону кишащего людьми бара.

– Москва любит бухать и веселиться, – соглашается тот и жестом гостеприимного хозяина указывает на диваны. – Располагайся, мой друг, и расскажи нам о бытие своем лондонском.

– Тауэр на месте, королева жива, а вот корги, говорят, сдохли, – предпочитаю избегать разговоров о личном и бизнесе. Сегодня хочется отдохнуть головой и телом в компании друзей, где я просто Серега. Не Сергей Георгиевич, не мистер Молотов и не папа.

– Это Таня, – тоном веселой свахи произносит Андрей, кивая на грудастую брюнетку справа от меня. – А это Эльсина, – тычет пальцем в блондинку с надутыми губами.

Наличие женского пола на нашем импровизированном мальчишнике меня не удивляет. Длинноногие красотки младше двадцати пяти, посасывающие шампанское из бокалов, – привычный атрибут застолья, как оливки на столе. Стоят себе, места много не занимают – а вдруг кому захочется. Да и я не святой – мне всего тридцать девять, жены, ревнующей дома, у меня нет. Правда, в Лондоне есть Мадина: ей тридцать один, владелица сети салонов красоты. Красивая, нетребовательная и никогда не давала повода думать, что ей от меня нужны деньги. Как, впрочем, и отношения. Меня устраивает, а о верности речи не идет.

Еще раз оглядываю призывно улыбающиеся оливки и понимаю, что этого деликатеса мне не хочется. Ненавижу ненатуральность: силикон, инъекции в губы и эти геометрически выверенные брови. К счастью, всегда есть из чего выбирать.

– Вздрогнем, – громко объявляет Илья, стукаясь со мной бокалом с виски.

Терпкий древесный вкус приятно обжигает желудок, и по венам прокатывается долгожданное расслабление. Окидываю взглядом помещение ВИП-зоны и ловлю на себе хищные взгляды оливок: как блондинки, так и брюнетки. Мысленно усмехаюсь про себя и делаю еще один глоток. Я привык к такой реакции женщин на свою персону: я по их канонам красавчик, которого и приближающиеся сорок не портят. А то, что при деньгах, они видят сразу. 3, как секут. Пресловутая женская чуйка, видимо. Интуиция то есть.

– Слышал, ты дом купил в Хэмпстеде, – Илья откидывается на спинку дивана и по-хозяйски укладывает ладонь блондинке на колено. Та кокетливо дергает плечами и, не переставая на меня смотреть, отхлебывает шампанское. Ясно же, что трахать ее сегодня будет Илюха. Какой смысл улыбаться мне? Драться за нее никто не будет, и нужно быть полной дурой, чтобы полагать, что кому-то в этом помещении интересен тройник.

– Еще не купил, но собираюсь, – киваю я и, осушив бокал, встаю. Похотливые взгляды оливок начинают раздражать, и мне хочется прогуляться. Слиться, так сказать, с толпой.

– Скоро вернусь, – миную охранника у входа в ВИП-зону и иду к бару.

Может, и правда познакомиться с кем-нибудь, как в старые добрые времена. Купить выпить, поболтать, увезти в отель и потрахаться до стука кровати об стенку. Это в Лондоне постоянные разговоры, помощники, Бентли с водителем и ухоженное, знакомое в мелочах тело Мадины на шелковых простынях дизайнерской спальни. А здесь, в Москве, я просто Сергей.

Я не спеша иду к бару, останавливаясь взглядом на женских фигурах. Столица славится выбором, но все не то. Слишком вызывающее платье, слишком светлые волосы, слишком много загара, слишком… слишком… Старею, что ли? Откуда такая избирательность?

И тут… вот оно. Светло-русые волосы, ярко-красное платье, изящная спина, стройные ноги. Тонкая рука с бокалом, расслабленные движения, длинная шея. Определенно, с этим экземпляром я готов помять простыни.

Я останавливаюсь в нескольких метрах от заинтересовавшей меня особы и продолжаю наблюдать. Девушка что-то говорит подруге и тянется к барной стойке, чтобы взять сумку. Та, соскользнув, падает на пол, и она наклоняется, чтобы ее поднять. Платье оголяет ноги почти до бедер, и я чувствую, как у меня немедленно встает.

Ждать новых знаков не имеет смысла, поэтому я иду вперед с твердым намерением воплотить намеченный план в жизнь: угостить, поболтать, трахнуть.

Останавливаюсь у блондинки за спиной и ловлю на себе взгляд ее подруги, сидящей напротив: в глазах щенячий восторг, на лице румянец и улыбка. Все как всегда. Только не ты мне, милая, интересна.

– Хочу купить тебе выпить, – трогаю девушку в красном за плечо. Волнения нет, но есть забытый адреналин от этого нелепого приключения. Вдыхаю легкий лавандовый запах ее волос и снова убеждаюсь, что да, я хочу ее трахнуть. До стонов и пота. Отель здесь неподалеку. Не «Four Seasons», но тоже годный.

– Мне не нужна… – девушка оборачивается с явным намерением меня отшить, и мы оба замираем.

Блядь. Засмеяться, что ли, чтобы выглядеть до конца идиотом. Это ж надо так облажаться. Ну, Серега. Растерянно моргая глазами, на меня смотрит дерзкая рязаночка.

5

Юля

Пытаюсь закрыть рот и не могу. Челюсть словно заклинило. Потереть бы глаза, как в мультике, чтобы убедиться, что не сплю, но тушь размажется. Без этого понятно, что синеглазый красавчик передо мной – отец Димы.

– Здравствуйте, – с трудом шевелю губами. – Бейтман Сергеевич… Сергей Георгиевич. А вы здесь…

Так, а чего он там про выпивку говорил?

Темные брови Молотова-старшего съезжаются к переносице, на лице проступает высокомерная холодность.

– Если уж любишь таскаться по ночным клубам, Юля, – он делает короткий жест рукой, подзывая бармена, и выразительно смотрит на мой бокал с шампанским, – то пей что-нибудь нормальное, чтобы не притаскивать в мой дом запах дешевого перегара.

А пока я ловлю ртом воздух обиды и возмущения, Молотов кивком головы указывает бармену на подсвеченные неоном полки и бросает:

– Дом, – и через несколько секунд перед нашими с Маринкой носами оказывается бутылка из темного стекла и звучит сумма, от которой встают дыбом удаленные эпилятором волосы на руках.

– Это так мило! – пищит за спиной Марина, пока Молотов прикладывает к терминалу серебристую карту.

Не было бы его рядом, пнула бы ее в коленку. Ей кажется милым, что меня только что унизили, на перспективу приписав запах дешевого перегара?

– Зря потратились, Сергей Георгиевич, – говорю холодно, – вряд ли мой крестьянский организм такое дорогое пойло усвоит.

Под раздраженным взглядом Молотова залпом осушаю свой бокал и с особым смаком вытираю ладонью губы.

– Заранее приношу извинения за перегар.

Руки покалывает мелкой дрожью, а ноги в туфлях превратились в холодец от собственной дерзости. Черт знает, на что способен олигарх в ярости. А он, похоже, в ярости, потому что даже замиксованное нытье Элджея не может заглушить скрип олигархической челюсти.

– Большое спасибо за подарок! – верещит предательница Марина. – Мы с удовольствием его выпьем. Присоединитесь к нам? Я, кстати…

– Благодарю за предложение, – говорит Молотов, тоном давая понять, что нет, ни черта он не благодарит. – Терпеть не могу шампанское, – и смотрит в этот момент, гад, прямо на меня.

– Охренеть, какой мужик, – томно выдыхает Марина, пока мы обе провожаем взглядами его удаляющуюся спину. – А задница!

Поправка. Это я провожаю спину, а Марина, очевидно, провожает то, что расположено ниже.

– Живцова…

– А?

– Я планирую стать твоей свекровью. А вам с Димасом лучше начинать подыскивать другое жилье, потому что мы с его папой собираемся спариваться как кролики.

Мы встречаемся глазами и, не выдержав, начинаем хохотать. Дура она, моя Маринка, но такая смешная.

*******

Сергей

Детский сад, ей-богу. Расскажешь кому – засмеют. Из всех присутствующих в клубе выбрать рязаночку. Недаром не хожу в казино – рулетка не мое.

– Прогулялся? – интересуется Илья, все еще продолжающий наглаживать ногу блондинистой оливки. У меня в Лондоне приятель есть, Саджар – он также четки перебирает. Говорит, успокаивает. Может, и Илюху тоже коленка женская в руке умиротворяет.

– Оценил московский бомонд, – пожимаю плечами и, опустившись на диван, прошу официанта повторить виски. Хочется как следует залить свой промах и заодно перестать кипеть от того, что рязанка снова мне надерзила.