Унесенная магией. Случайная жена

А вот я с горгульей совершила промах – у статуи был рот и к тому же болтливый. С другой стороны, умный помощник мне не помешает. Я одна явно не справляюсь.

Пуф – я решила так назвать питомца Фелисити – и не думал уставать, все носился по комнате. А вот я едва на ногах держалась.

Расстегивая на ходу платье, я доплелась до кровати, но ложиться не торопилась. Сначала все как следует изучила. Мне не нужны сюрпризы в постели. А то еще подушка придушит во сне, или одеяло спеленает по рукам и ногам. Исключительно от большой любви. Создания Фелисити не могли ей навредить, по крайней мере, умышленно. А то, что гребень чуть не сделал меня лысой, так это он от избытка чувств. Только мне от этого не легче!

Постельное белье не подавало признаков жизни, но все же кровать была не до конца безопасна. Под матрасом я нащупала книжку в розовом кожаном переплете. Все бы ничего, но у нее были глаза. Голубые, между прочим.

Хлоп-хлоп – длинные ресницы порхали вверх-вниз. Похоже, у меня в руках дневник Фелисити. Только его имело смысл прятать под матрас. Какая находка!

Я воодушевилась. Возможно, из дневника я узнаю, что случилось с девушкой. Но сначала надо его открыть, а это оказалось не так-то просто.

Дневник был запечатан намертво. Как я не пыталась заглянуть внутрь, ничего не выходило. Он не приоткрылся даже на миллиметр. И только глаза – хлоп-хлоп – смотрели на меня, будто в ожидании чего-то.

– Чего глядите? – вздохнула я. – Пароль вам нужен, да?

Ресницы опустились, на секунду задержались в нижнем положении и лишь потом снова поднялись. Видимо, это означает «да».

Я отложила дневник на прикроватную тумбу. Пароля у меня нет, и даже идеи на его счет отсутствуют. А еще я очень устала. Займусь подбором пароля завтра, а сейчас спать. Голова все равно не соображает.

Я рухнула лицом в подушку. Ты же моя мягонькая, как мне тебя не хватало! Одежду я стянула, оставшись в сорочке и перчатках. Носить их, не снимая – то еще удовольствие, но выбора нет. Если буду спать без перчаток, то проснусь в живой кровати с живым постельным бельем. Нет уж, хватит с меня макаронного монстра.

Сон и без того предстоял непростой. Стоило мне удобно устроиться в кровати, как на нее запрыгнул Пуф. Меня аж подбросило на матрасе. Все же Пуф весит прилично.

Первым делом он попытался лечь на соседнюю подушку, поближе к моему лицу. Питомец хотел спать с хозяйкой – вроде ничего необычного. Но не когда в качестве любимца мебель!

Кое-как мне удалось спихнуть его в ноги. Ну и тяжелый! Беру свои слова обратно – у этого питомца все же есть недостаток. Жесткость. Коты и собаки мягкие, с ними приятно спать в обнимку. А вы попробуйте поспать в обнимку с куском дерева. Какое счастье, что горгул не лезет ко мне в постель!

Вот высплюсь и со всем разберусь! И в первую очередь с дневником Фелисити. Необходимо понять, что с ней стряслось. В конце концов, это вопрос моего выживания в чужом мире.

Только бы проснуться в своей постели, а не где-нибудь… у Хэлла Лэджоя под боком.

Уснула я мгновенно. Никакой бессонницы, которая частенько мучила меня в последнее время в родном теле. А вот пробуждение вышло тревожным. Открыв глаза, я первым делом увидела балдахин с кистями и вздрогнула от ужаса – это не моя спальня!

Резко сев, принялась озираться по сторонам. Так, Пуф в ногах, Проглот (так я назвала плотоядный цветок) на подоконнике, глазастый дневник на тумбе. Фух, я пусть и не в своей родной спальне, но хотя бы все еще в комнате Фелисити.

Я проснулась там же, где засыпала. Какое счастье! Надеюсь, со странными перемещениями покончено раз и навсегда.

Судя по длинным теням на полу, день перевалил за середину. Встав, я покормила Проглота, а то он уже нетерпеливо щелкал зубами, а заодно выглянула в окно. Пока носилась по городу то от Хэлла, то к нему, некогда было даже время года определить. Сейчас же прикинула – где-то конец второго квартала, то есть июнь. Это у нормальных людей год делится на времена, а я привыкла считать по отчетности.

Прихватив с собой дневник, я отправилась в ванную. Там меня тоже ждал сюрприз – еще несколько живых вещей. Ванна сама набрала воду, причем той температуры, что я люблю, и пенку не забыла. А едва я погрузилась в нее, как за меня взялись мочалки. Взбивая пену, они терли кожу и мыли волосы. От меня требовалось только одно – расслабиться.

Я им не мешала, сосредоточившись на дневнике. Для начала перечислила в качестве возможного пароля имена всех родных Фелисити по отдельности и в разных комбинациях. Времени на это ушло прилично, но толку не было. Дневник продолжал хлопать ресницами и оставался закрытым.

Я вылезла из ванны, и несколько полотенец вытерли меня. Одно из них особенно усердствовало, и я попросила:

– Хватит.

Полотенце вмиг отлетело в сторону. Тут меня и осенило – оживленные вещи послушны моему приказу! Как я могла об этом забыть? Надо срочно учиться магии. Я в свое время освоила «1С» – не самую простую бухгалтерскую программу, что мне какая-то магия.

Дневник тоже создан Фелисити, так что я и ему могу приказывать.

– Откройся, – велела я ему.

Голубые глаза на розовом переплете преданно смотрели в ответ, но дневник оставался закрытым.

– Эй! – я пощелкала пальцами перед глазами. – Откройся, я приказываю.

Не сработало. Видимо, раньше Фелисити отдала приказ не открываться без пароля даже ей. Она знала, что ее заменят? Девушка казалась все более странной.

Что ж, продолжу перечислять варианты пароля. Надо выяснить даты рождения всего семейства Мэнсфилдов. Надеюсь, у меня бесконечное число попыток, и дневник не самоуничтожится в моих руках.

Из ванной я направилась в гардеробную. Надо одеться и поесть. В животе уже урчит.

Пока меня не было в спальне, метелка уже смахнула пыль. Да это же мечта любой домохозяйки! Мистер Пропер – ребенок по сравнению со мной. Мне все больше нравился такой образ жизни. Определенно, в живых предметах есть своя прелесть. И я оценила ее в гардеробной.

К моему глубокому сожалению, местные женщины носили исключительно платья в пол. Хорошо, без корсета. Его я бы не вынесла. Но даже так у меня на одевание ушло бы полдня, если бы не помощники – живые вешалки.

Магия Фелисити их модернизировала. Особенно ей удалась напольная вешалка. Ее крюки вытянулись и превратились в подобия рук. Причем их было аж пять! Ими она помогла мне одеться. Даже горничную звать не пришлось. И чем родные недовольны? Фелисити экономила семье немалые деньги на прислуге.

Последний штрих – прическа. Я с опаской приблизилась к трюмо и сразу предупредила гребень:

– Чур, волосы не выдирать. Или пойду растрепанной, а тебе будет за меня стыдно.

После моих слов гребень подошел к делу со всей ответственностью. Максимально аккуратно он расчесал и уложил мои волосы. Они так и остались распущенными, но лежали прядка к прядке, красиво спускаясь по плечам.

Наконец, я была готова к выходу. Только дневник снова спрятала под матрас. Вернусь к нему позже. А вот Пуф очень хотел пойти со мной, и я сдалась. Должен же кто-то показать мне дорогу к столовой. Радостно скача на четырех ножках, он понесся вперед, а я поспешила за ним.

Обед я проспала, но, похоже, меня и на ужин никто особо не ждал. Первой в столовую ворвался Пуф и пробежался от одной сестры к другой.

– Пошел вон!

– Фу!

– Папа, пусть он уйдет, – отреагировали сестренки.

– Зачем ты его привела, Фелисити? – скривилась бледная Орсия.

– Хотела, чтобы рядом был хоть кто-то, кому я нравлюсь. Среди вас таких явно нет, – парировала я.

В итоге лишь лорд Мэнсфилд улыбнулся мне в знак приветствия, сестры напротив помрачнели.

В гробовой тишине я села за стол, но только поднесла первую порцию омлета ко рту, как язвительная Лаверна, заявила:

– Все это время ты была у мужчины! Признайся уже, наконец.

Я вздрогнула. Хорошо, есть не начала, а то бы подавилась. Их что, зациклило на этой теме? А еще в голосе средней сестры мне послышалась зависть.

Судя по пяти парам глаз, смотрящим на меня с любопытством, всех волновал этот вопрос. Вообще-то Лаверна-Бритва угадала, была. С Хэллом Лэджоем. Но никто этого не докажет!