Завтра ты увидишь рассвет

– Вить…

– Что?

– А если это все зря? Если у меня не получится?..

– Ну, значит, мы зря потратили деньги. Шучу. Расслабься, все будет хорошо, теперь я спокоен.

«Мне бы твою уверенность…» – подумала Маша, целуя мужа.

Ее пугала мысль остаться тут одной. Она уже скучала по сыну, по дому. «По дому? – спросила другая ее Маша, та, которая внутри нее отвечала за спокойствие и логику. – Ты ведь мечтала вырваться оттуда! Отдохнуть от быта, тревог и забот. Ты сама умоляла мужа помочь тебе, и он постарался. Видишь, нянчился с тобой весь день, оплатил все это благолепие…»

– Да, я все понимаю… Я очень ему благодарна, постараюсь его не подвести, – вздохнула Маша и принялась разбирать вещи.

Часы начали свой унылый бег, отмечая минуты Машиной санаторной ссылки.

* * *

Соседкой по комнате оказалась мама троих детей по имени Наташа. Она приехала в «Афродиту» на прошлой неделе и уже чувствовала себя здесь почти как дома. По утрам она ходила на йогу, днем – в швейный клуб или на танцы, а вечером вместе с другими девушками смотрела фильмы в кинозале. Она, как и все вокруг, постоянно улыбалась, и Машу это жутко раздражало. Ей казалось, что она попала в какой-то фильм, что вот-вот появится режиссер, крикнет: «Стоп! Снято!», и все поедут домой. Несмотря на весь комфорт обстановки, она не могла расслабиться, не хотела выходить из комнаты, избегала общения. После столовой она сразу шла в комнату, ложилась на кровать, отворачивалась к стенке, и Наташа, как ни старалась, не могла ее разговорить.

Их комната была на втором этаже, и из окна открывался вид на густой хвойный лес. Дома Маша всегда, как просыпалась, сразу открывала окна, чтобы впустить свежий воздух. Она стояла возле окна минут десять, дышала так глубоко, как только могла. Ей хотелось напитаться этой свежестью, которой так не хватало в ее жизни. Но за два дня пребывания в «Афродите» она ни разу не подошла к окну. Не любовалась видом, не слушала птиц, не встречала солнце, встающее из-за деревьев.

Наташа старалась ее не беспокоить, знала, что у всех по-разному проходит период адаптации. Но вечером второго дня она мягко произнесла:

– Маша, Светлана Анатольевна просит тебя завтра утром зайти к ней.

– Зачем? – От неожиданности Маша едва не закашлялась.

– Понимаешь… Она сегодня спросила меня о тебе: как ты проводишь время, в каком ты настроении. Я рассказала как есть – ну и вот… Наверно, она решила, что тебе нужно особое внимание. Здесь так принято, не переживай.

Приглашение это не на шутку взволновало Машу: «К директору? Зачем? О чем нам с ней разговаривать?» Еще и идти нужно было почти через всю территорию: кабинет директора располагался в другом корпусе. То есть по пути встречаться с другими людьми, улыбаться им (конечно, как иначе – они же тут все помешаны на позитиве), здороваться. Гораздо больше Маше нравилась перспектива остаться в комнате, но Наташа горячо убеждала не отказываться, обязательно сходить. Мол, Светлана Анатольевна как-то так умеет правильно поговорить, что все девочки всегда возвращались от нее другими.

«Ладно, попробую, – думала Маша, идя к административному корпусу, – хуже-то уже не будет. Некуда».

Глава 2. Диванчик откровений

Административным корпусом было двухэтажное здание для работников центра. Там они обедали, отдыхали, проводили собрания. Там же хранился весь хозяйственный инвентарь.

Сначала, когда центр только открылся, отдельный кабинет для директора никто, в том числе и она сама, делать не планировал. Зачем он нужен, если директор постоянно находится где-то на территории центра? То тут что-то смотрит, то там проверяет. Но, приняв первых гостей в центре, Светлана поняла, что ей все-таки нужно какое-то отдельное пространство. Для личных разговоров с теми, для кого поездка в центр стала большим стрессом, кто не хочет или не может довериться персоналу и из-за этого не получает нужного эффекта. Не использует все предоставленные им возможности и проживает зря дни, оплаченные их родственниками. Как недавняя новенькая – Маша.

Светлана не любила вычурности ни в чем. Ей нравились лаконичность, стиль и простота. Поэтому в ее кабинете не было дорогой мебели и золотых дверных ручек. Обычный стол, обычные кресла, одинаковые для нее и собеседника. Небольшой удобный диванчик, на котором она беседовала с теми, кто приходил в первый раз. С его помощью было проще установить контакт и помочь человеку открыться.

Не возникало у нее необходимости и в секретаре. Без приглашения в кабинет никто не приходил, потому что гостей комплекса она звала сама, а сотрудники предпочитали все вопросы с ней решать на территории, при любой случайной встрече. С чаем/кофе она также вполне справлялась самостоятельно. Для этого рядом с кабинетом была отдельная небольшая комнатка с чайником, посудой и обычно какими-нибудь печеньками или конфетками. А еще можно было попросить помочь накрыть на стол кого-то из гостей, если тот слишком смущался: такие простые и привычные хлопоты отлично способствовали расслаблению.

Окна кабинета выходили на восточную сторону. По утрам солнце, торжествуя, заглядывало внутрь, и скромное пространство преображалось под лаской его золотых лучей. Именно поэтому Светлана обычно приглашала женщин на разговор в эти часы – красота и сказочность действуют умиротворяюще, она знала это по опыту.

Дверь кабинета, как всегда, была широко открыта. Люди боятся закрытых дверей, полагала Светлана, их отталкивает неизвестность, скрывающаяся за ними. Сложно решиться зайти, и в последний момент, не справившись с волнением, человек может просто сбежать.

В коридоре раздался стук шагов, и на пороге появилась Маша.

«Волнуется», – опытным взглядом сразу определила Светлана.

Девушка стояла, переминаясь с ноги на ногу. Вид у нее был как у стеснительной школьницы, которую вызвали к доске на нелюбимом уроке. У Светланы таким предметом была физика. Ничего не понимала она в этих формулах, хотя цифры любила. Выходить и выглядеть несмышленой на глазах у всего класса – это было для нее настоящим испытанием. Больше всего ей тогда хотелось телепортироваться куда-нибудь подальше. Чтобы не отвечать ни на какие вопросы, безуспешно пытаясь избавиться от этой противной дрожи в коленках…

«Что ж, надо поддержать человека», – подумала Светлана.

* * *

– Здравствуйте, Мария! А я вас жду, проходите, пожалуйста. Присаживайтесь на наш волшебный диванчик откровений, я пока организую нам что-нибудь попить. Чай? Кофе?

– Чай, пожалуйста… – ответила Маша, оторопевшая от неожиданно радушного и какого-то совсем домашнего приема.

– Черный? Зеленый?

– Черный…

– Лимон у нас тут где-то вроде был. Ага, вот он. Добавить вам лимон?

– Да, наверно, можно…

– Хорошо!

«Диванчик откровений? Это вообще что значит? – думала Маша, недоверчиво разглядывая диван, на котором сидела. – Что именно я должна буду рассказать? Это что-то вроде психолога местного?» Ее размышления прервала Светлана, вернувшаяся с чашками в руках.

– Будьте добры, принесите, пожалуйста, из той комнаты блюдца, поставим на них чашки, – дружелюбно обратилась она к Маше.

Глава 3. Другая женщина

Чашки, блюдца и вазочка с конфетами расположились на столике рядом с диваном, чай понемногу остывал. Светлана была готова начать разговор, но не торопила события. Ее опыт давно подсказал, что с Машей будет непросто: сильное волнение плюс недоверие – не самый удачный коктейль для беседы по душам.

«Милая, как же тебе тяжело… Ну ничего. Справимся».

– Как вам у нас? – спросила она Машу, теперь уже вслух.

– Да ничего вроде, нормально… – ответила Маша, и Светлана услышала в ее голосе дрожь от спрятанных слез.

– Были уже на каких-то занятиях?

– Нет пока… Как-то не получилось…

– Мария, поверьте, я знаю, как вам сейчас тяжело. Вдали от дома, от привычной обстановки, да еще в непростом эмоциональном состоянии. Но вы приехали за помощью, и мы – я, весь мой персонал – хотим вам помочь. Позвольте нам, пожалуйста, это сделать.

– Я… Я не могу… Не знаю… Мне трудно… У меня не получается…

– Вы скучаете по сыну?

– Да, я раньше никогда так надолго с ним не расставалась.

– А вы звоните домой? Говорите с ним, с мужем?