Наследие Индиго. Линии судьбы

– Какова вероятность того, что перевёртыши смогли выйти на отшельников и переманить их на свою сторону? – напряжённо спросила Алиса, крепко сжимая ладони меж коленей.

– Если это действительно так, то у перевёртышей в руках огромное преимущество, ведь нескольких отшельников будет достаточно, чтобы снять защиту рун. – Мадам Рене развернулась лицом к Алисе, но её взгляд оставался отрешённым, словно она была глубоко в своих мыслях и лишь высказывала их вслух. – Но я не понимаю, в чём смысл подобного союза, ведь для этого есть договор…

– Какой договор? – шёпотом спросила Алиса, но мадам Рене лишь отмахнулась, чтобы она не отвлекала от размышлений.

– Перевёртыши и отшельники… странно…

Ситуация в самом деле была донельзя странной, и Алиса не могла отделаться от мысли, что она что-то упускает. Какой-то очень важный фактор, который обязательно расставил бы всё по своим местам…

– Но это может быть правдой? – спросила она, затаив дыхание. Мадам Рене перевела на неё взгляд, и Алиса могла видеть, как в её янтарных глазах разгорается решительность.

– Да, – ответила мадам Рене. – Думаю, что эта теория имеет место.

– Что-то всё равно не сходится. Я словно хожу в кромешной тьме и следую за короткими вспышками света. – Алиса спрятала лицо в ладонях и плотно зажмурилась. Боль в затылке стала не такой назойливой, но отзывалась спазмами в лобной части и в висках.

– Ты проделала хорошую работу, дитя, – похвалила её мадам Рене, и её губы дрогнули в улыбке. – А теперь тебе нужно отдохнуть, чтобы набраться сил. Не думай о перевёртышах, отшельниках и прочих интригах, дай себе время, чтобы восполнить ресурсы.

– Я вам нужна завтра?

– Нет. Завтра ты вольна делать всё, что захочешь. – Мадам Рене прошла через всю комнату и остановилась около двери, коротко обернувшись. – Я рада, что взяла тебя с собой.

И, пожелав доброй ночи, она вышла в коридор, оставив Алису в компании незаконченных мыслей, страхов и осколков призрачных видений.

Несмотря на усталость, Алиса так и не смогла уснуть, ведь как бы она и старалась избавиться от мыслей о перевёртышах и отшельниках, они всё равно возвращались. В полночь ей стало совсем тоскливо в четырёх стенах, поэтому она спустилась на кухню, чтобы перекусить, так как последний прием пищи был в поместье Найроми Уэлш.

Алиса сидела на подоконнике с ведёрком фисташкового мороженого, которое кто-то недальновидно оставил в морозильнике, и смотрела вдаль, где несмело мигал фонарь, то освещая песчаную набережную, то погружая всё во мрак. Она чувствовала себя примерно так же, ведь по большей части ей приходилось двигаться на ощупь в темноте. Лишь иногда зажигался свет и находились ответы на некоторые вопросы, которых становилось всё больше с каждым скачком напряжения в лампе её сознания.

«И чего мне не спится?» – мысленно спросила себя Алиса, отправив в рот ещё одну ложку мороженого, которое стремительно начало таять на языке. Ей хотелось лечь в кровать и забыться крепким сном, в котором не было места кошмарам из реальной жизни и стрессу, от которого сводило живот, а голова раскалывалась на части от боли. Где не было Гонтье и миллиона поводов, почему их отношения заранее обречены на провал.

В том мире не было ничего, кроме звенящей тишины и спокойствия, в котором Алиса так остро нуждалась.

Но реальность была наполнена тревожностью и сомнениями, которые мешали уснуть, и Алисе оставалось надеяться на то, что изнеможение возьмёт верх над ощущением зудящей незавершённости. Мадам Рене попросила её не думать о деле перед сном, но она не могла избавиться от мысли о неправильности, которая витала в воздухе.

«Мы что-то упускаем», – думала Алиса, отложив в сторону ведерко с мороженым, чтобы помассировать виски. К горлу подбиралось неприятное ощущение тошноты, которое она изначально списала на взбунтовавшийся из-за неправильного питания желудок, однако в голову закрались опасения, что тошнота могла быть вызвана дурным предчувствием.

«Если я сейчас всех разбужу без веской причины, то буду выглядеть идиоткой, – мысленно сказала себе Алиса, спрыгнув с подоконника. – Но если бездействовать и случится беда, то буду идиоткой вдвойне».

Она сполоснула лицо холодной водой, чтобы привести себя в чувства, и вышла из кухни, собираясь подняться на второй этаж и разбудить мадам Рене. Однако стоило ей сделать шаг на первую ступеньку, как дом сотрясло вибрацией от оглушающего взрыва, свет которого яркой вспышкой мелькнул в окне позади неё. Алиса взвизгнула от неожиданности, чувствуя, что сердце едва не выпрыгивает из груди от ужаса, и на ватных ногах поспешила подняться на второй этаж.

С третьего этажа как раз спускались Гонтье и Владимир, на ходу натягивая на грудь чёрные футболки.

– Там что-то взорвалось! – воскликнула Алиса, глаза которой были расширены от ужаса. Она побежала следом за мужчинами на улицу, наплевав на их протест, и разинула рот от удивления, стоило ей увидеть вдали полыхающий дом.

– Поместье жрицы? – хмуро спросил Владимир, взглянув на Гонтье, и тот кивнул в ответ.

– Похоже на то.

Алиса вздрогнула, когда мимо неё прошла мадам Рене в шёлковом ночном костюме, и, не выдержав удушающего чувства тошноты, она перевалилась за перила, крепко сжимая их дрожащими пальцами, и опорожнила желудок. До неё эхом доносился разговор взрослых, но она могла лишь отчётливо слышать собственное биение сердца, которое словно встало поперёк глотки, и содрогаться от приступов рвоты, что с кашлем вырывалась наружу.

«Идиотка!» – мысленно корила себя Алиса, вытирая рот тыльной стороной дрожащей ладони. Она на ватных ногах вошла в дом, не реагируя на оклик, закрылась в ванной и начала чистить зубы, не замечая, что мятная паста имела привкус солёных слез, что стекали по щекам. Алиса смотрела на свои покрасневшие от слёз глаза, которые отражались в зеркале, и ругала себя за то, что не забила тревогу раньше.

– От поместья Уэлш почти ничего не осталось, – сказала мадам Рене, когда Алиса через десять минут спустилась на первый этаж. Владимир и Гонтье отсутствовали, наверняка разбираясь в деталях происшествия, но это было к лучшему.

– Это моя вина, – пробурчала Алиса, разглядывая свои ладони. – Я чувствовала, что грядёт что-то ужасное, но списала это ощущение на тревожность после тяжёлого дня. Я слишком поздно осознала, в чём дело… я как раз шла к вам, чтобы сказать о предчувствии.

– Ты ни в чём не виновата, – заверила её мадам Рене, напряжённо меряя коридор шагами. – Ты устала и не понимала, что происходит. Мы вряд ли успели бы помочь.

Дверь резко распахнулась, и на пороге показался Гонтье, лицо которого выражало решительность и ужас одновременно. Алиса задержала дыхание, стоило ей встретиться с ним взглядом, ведь в нём читалось то, что она боялась услышать больше всего на данный момент.

– Перевёртыши вновь атаковали Ламмас!

Глава 6

Жрица Ламмаса мертва. Перевёртыши вновь атакуют город.

Алиса едва могла дышать от сковывающего страха, небрежно бросая в рюкзак вещи первой необходимости и застёгивая его на ходу дрожащими пальцами. Ей казалось, что всё это нереально, что ей удалось-таки уснуть, и теперь она видела очень реалистичный кошмар, наполненный искажёнными, но громкими звуками, тошнотворными запахами гари и ощущением полного провала.

– Езжайте быстро и ни в коем случае не останавливайтесь, – говорила мадам Рене, провожая Алису и Гонтье до машины. – Поменяй билеты, отправляйтесь первым же рейсом в Россию и…

– А как же вы? – с отчаянием в голосе спросила Алиса, в сердцах схватив мадам Рене за руку. – Почему вы не едете с нами?

– Я нужна своему народу здесь.

– Пожалуйста, не умирайте, – умоляюще прошептала Алиса, ведь, несмотря на то, что они так и не смогли наладить родственные отношения, она успела привязаться к мадам Рене.

– Береги себя, дитя, – ответила верховная жрица, сжав её ладони в своих руках. – Мы ещё увидимся.

– Садись в машину, нужно срочно уезжать, – отчеканил Максенс, не глядя на Алису, но она задержалась ещё на несколько секунд, чтобы обнять на прощание мадам Рене. Её распирало от противоречивых эмоций, а затылок зудел от слабой боли, которая причиняла дискомфорт и мешала сконцентрироваться на ощущениях. Почему-то Алисе казалось, что на неё направлено множество объективов фотокамер, которые следили за каждым её шагом. Она коротко обернулась, желая проверить, так ли это на самом деле, но отвлеклась, когда её в очередной раз позвал Максенс.

Алиса смотрела в окно и украдкой вытирала слёзы, ведь ей совершенно не хотелось уезжать без Владимира и мадам Рене. Гонтье вёл машину вдоль набережной через смог, где тлели остатки поместья Уэлш, затем свернул влево, и машину повело в сторону, когда перед колёсами мелькнул перевёртыш, массивные рога которого выделялись даже в ночном мраке.

– Чёрт! – воскликнула Алиса, расширив глаза от ужаса, а Гонтье крепче сжал руль, из-за чего побелели костяшки пальцев. – Нам нужно остаться, нужно помочь…

– Нет! – резко ответил он. – И думать забудь!

– Но мы… осторожно! – крикнула Алиса, когда справа мелькнул ещё один перевёртыш, острые когти которого со скрежетом мазнули по машине.

– Всё ещё хочешь остаться? – хмуро поинтересовался Максенс, сворачивая на другую улицу, которая вела в сторону выезда из города.

– Мы ведь просто сбегаем, – говорила она, крепко сжимая пальцами ремень безопасности. – Это предательство, так нельзя!

– Хочешь умереть здесь? Оглянись вокруг и пойми, что мы уже ничем не поможем! – громко сказал Гонтье, взглянув на Алису, а в его глазах отражалось зарево огня, вспыхнувшего справа. Раздался рёв перевёртыша, и она зажмурилась, мысленно переносясь в зимний лес на границе Белтайна, где с таким же рычащим криком умер Кристофер Шмидт.

– Они остались здесь… – прошептала Алиса, имея в виду мадам Рене и Владимира. – Мы бросили их…

– Я выполняю приказ верховной жрицы Индиго, – отчеканил Максенс, и машину вновь повело влево из-за короткого столкновения с перевёртышем. Алиса взвизгнула от страха, а он лишь негромко выругался себе под нос и прибавил скорость. – Нравится тебе это или нет, но я ни за что не остановлю машину, пока мы не доедем до Кейптауна.

Им удалось выехать из Ламмаса, и Алиса продолжала чувствовать груз вины за то, что им пришлось позорно сбегать из города, который кишел перевёртышами и полыхал в огне. Её пробивало крупной дрожью, а от усталости не осталось и следа, несмотря на то, что день выдался энергозатратным, и по всем канонам ей полагалось сейчас восстанавливать силы, а не тратить их на тревожные мысли.