Охотник на вампиров. Водоворот

Глава 7. Ночная прогулка

Дом встретил нас гробовой тишиной, и это напрягало. Мы уже привыкли к постоянным шорохам, доносящимся из каждого угла. Говорят, старые дома живут по своим законам. Здесь это особенно чувствовалось. Особняк дышал, его сердце билось в такт скрипу половиц. И вдруг полная тишина. Дом точно оцепенел, как хищный зверь перед броском. Роль жертвы в этом случае отводилась нам.

– Господи, хорошо—то как! – брат потянулся, подняв руки над головой. – Даже не верится, что здесь может быть так спокойно.

В отличие от меня Дима обрадовался внезапно свалившейся на нас тишине. Не успел он насладиться, как идиллию нарушил звук ревущего мотора. От неожиданности мы вздрогнули и, не сговариваясь, побежали к воротам. Особняк был единственным строением на несколько километров вокруг, и к нему вела отдельная дорога. Вряд ли бы кто—нибудь разъезжал здесь просто так из праздного любопытства. Кто бы ни сидел за рулем старого «Жигули», показавшегося из—за поворота, он направлялся к нам.

Уже через пару минут наше любопытство было полностью удовлетворено. С удивлением и радостью я узнал в водителе Антона. Он лихо припарковался у ворот и вышел к нам. На его лице сияла улыбка, но она не скрывала тревогу в темных глазах охотника.

– Рад снова вас видеть! – воскликнул Антон, протягивая руку для приветствия. Мне почему—то так и хотелось добавить к его словам «видеть в добром здравии». Уверен, именно это он и имел в виду, только почему—то решил не заканчивать свою мысль.

– Чем обязаны? Или это просто визит вежливости? – спросил я настороженно. Остальные молчали, чувствуя неловкость от этой внезапной наигранно—радостной встречи.

– Да так, просто проезжал мимо. Решил заскочить, проверить, все ли у вас в порядке.

Я внимательно посмотрел на дорогу, один конец которой упирался в ворота особняка, а второй вел в город, откуда прибыл Антон. Этот взгляд красноречивее любых слов должен был намекнуть гостю о зародившихся у меня сомнениях. Здесь просто больше некуда было ехать.

– Ладно, – вздохнул Антон, видя мое недоверие. – Я хотел убедиться, что вы живы и здоровы.

– Убедился? – я засунул руки в карманы джинсов, демонстрируя своё недружелюбие. Хоть убейте, не знаю, почему вдруг старый товарищ отца начал казаться мне малоприятным человеком. По всем правилам я должен был благодарить его за подкинутое дело и возможность заработать. Но шестое чувство упорно твердило: «будь осторожен».

– Что ж, – усмехнулся гость, – раз у вас все хорошо, я, пожалуй, поеду. Дела не ждут.

Антон уехал так же быстро, как и появился. «Жигули» поглотил лес, а вскоре стих и шум мотора.

– Странный это был визит, – задумчиво произнесла Ксюша.

– Он выглядел так, будто ожидал увидеть здесь четыре трупа, а не живых людей, – Амаранта все еще не сводила глаз с дороги.

– Да ну, – Дима отмахнулся от тяжелых мыслей, как делал уже не раз. – Он же сказал, что всего лишь волновался за нас. Вечно вам заговоры какие—то мерещатся. Семья параноиков, честное слово. Отделение интенсивной терапии в психбольнице.

Брат развернулся и пружинящей походкой направился к дому, всем своим видом демонстрируя, как он нами недоволен. Гораздо проще жить, считая, что мир полон любви и сострадания, что люди готовы прийти к тебе на помощь в любой момент. Но чаще всего это лишь иллюзия. Мне легче поверить в предательство, чем в бескорыстные помыслы и поступки. Самое обидное, что я часто бываю прав.

Но один положительный момент в приезде Антона все—таки был: в окружающий мир снова вернулись звуки. Они как тараканы выползли из углов и наполнили дом. Никогда еще стон половиц под ногами не звучал так чарующе.

Ужин проходил в непринужденной обстановке. Впереди маячила перспектива закончить дело, а значит, обещанное денежное вознаграждение на днях должно было перейти в наши жаждущие руки. Это отразилось на общем настроении. Мы вели себя так, будто выиграли миллион и за дверью особняка нас ждал белый лимузин.

– Какие у нас планы на завтра? – не дожевав бутерброд, прочавкал Дима.

– Будем копать, – я сделал глоток ароматного чая и ответил. – В одной из газет я прочел, что где—то поблизости находится церковь с кладбищем. Там похоронен Сергей.

– Семейный склеп? – с ноткой восхищения протянула Ксюша.

– Думаю, да, – я настороженно посмотрел на девушку. Вот уж не подозревал, что она так интересуется покойниками.

– А ты знаешь, где именно находится кладбище? – Амаранта не принимала участия в нашем ужине по причине полного равнодушия к обычной пище. Мы собрались за круглым столом в гостиной, она же сидела на диване, глядя в темноту, сгущающуюся за окном.

– Где—то тут, – я неопределенно махнул рукой, так как конкретного ответа дать не мог. В статье, на которую ссылался, говорилось про отпевание в церкви, построенной на деньги Гладкова. Было очевидно, что она стоит где—то неподалеку от дома. Но за прошедшие годы многое изменилось. Лес разросся и наверняка похоронил под собой и церковь, и кладбище. Я понятия не имел, в каком направлении нужно искать.

– Пожалуй, сегодня ночью я прогуляюсь, – заявила Эмми. Она подчеркнуто медленно встала, будто давая мне возможность остановить её. Сам не знаю почему, но я не стал этого делать. – Заодно поищу церковь, – оправдываясь, добавила она.

– Конечно, – сухо кивнул я.

Амаранта задержала взгляд на мне. Её губы слегка приоткрылись, как если бы она собиралась что—то сказать, но вместо этого Эмми лишь кротко улыбнулась и вышла на веранду. Грустная эта получилась улыбка, но я и не думал чувствовать себя виноватым. В конце концов, моя совесть чиста, а вот с её что—то явно не в порядке.

– У вас все в норме? – наклонившись ко мне, шепотом спросил Дима, пока Ксюша выносила грязную посуду на кухню.

– А разве есть причины для сомнений?

Дима смущенно отодвинулся.

– Да, нет. Наверное, мне показалось.

Я встал из—за стола, избегая этого неприятного разговора. Вряд ли брат в состоянии мне чем—то помочь, а смаковать и без того сложную ситуацию наших с Эмми отношений не хотелось. Так уж я устроен: разговоры и жалобы не для меня. Своими переживаниями с детства я привык делиться только с одним человеком – с самим собой.

Весь вечер я безрезультатно боролся с искушением проследить за тем, куда же направилась Амаранта. Мои ангел и демон пререкались часа два, пока один из них не одержал полную и безоговорочную победу. Так уж получилось, что в победители вышла темная половина.

Как только все разошлись по своим комнатам, а Эмми ускользнула в ночь, притаившуюся за окнами особняка, я направился за ней. Следить за вампиром это, должен вам сказать, нечто. Изображая из себя ниндзя, крался вслед за собственной девушкой. Интересно, почему я был так уверен, что у меня непременно все получится? Конечно же, я потерял Амаранту из виду, как только она вышла за ворота. Её белое платье промелькнуло среди деревьев и тут же затерялось в гуще леса. Я остался один, к тому же в полной темноте. Но отступать не в моей натуре.

Довольно долго блуждал по лесу, пока, наконец, не пришло время признать, что я окончательно и бесповоротно заблудился. С какой стороны не глянь – всюду деревья, похожие друг на друга как братья-близнецы. Помнится, в школе на уроках ОБЖ нас учили определять, где север по тому, с какой стороны растет мох на деревьях. В реальной жизни мху было плевать на Программу Среднего Образования в школах России – он опоясывал толстые стволы со всех сторон.

Задрав голову, увидел высоко в темном небе круглый диск луны. Полнолуние, тоскливо отметил про себя. Оставалось надеяться, что в этом лесу не водятся оборотни. Как—то внезапно и неотвратимо пришло понимание того, что самому мне отсюда не выбраться. Разве что восход сможет облегчить задачу. Ночью найти дорогу назад и мечтать не стоит.

Мысленно отругав себя за глупость, я оглянулся в поисках удобного места, где можно было бы присесть, а еще лучше сразу прилечь. На глаза попался уютный с виду пенек. Подойдя к нему, с удивлением увидел: то, что я принял за пенек, при ближайшем рассмотрении оказалось куском гранита, вросшем в землю и покрытым сверху толстым слоем все того же злополучного мха. Я достал из кармана носовой платок и немного очистил гранит. К тому времени глаза уже привыкли к темноте. Пусть я ориентировался в ночной тьме гораздо хуже Амаранты, но моего скудного зрения хватило, чтобы рассмотреть на куске камня затертую временем надпись. Разобрать текст было невозможно, но и без этого я догадался, что плита является чьим—то надгробием.

Я внимательно пригляделся к выступающим тут и там кочкам, разворошил листву и окончательно убедился, что нахожусь на старом кладбище. Где—то неподалеку должны быть остатки церкви и фамильный склеп Гладковых. Так как заблудиться еще больше было в принципе невозможно, я решил отправиться на их поиски.

Двигаясь кругами, вскоре наткнулся на остатки фундамента. Судя по его размерам, это была та самая церковь. От несчастной сохранилось не так уж много. Вероятно, стены у неё были деревянными. Под воздействием времени и сырости большинство перекрытий сгнило. Сейчас все, что некогда—то являлось церковью, бесполезной грудой искромсанной древесины лежало у моих ног. Сквозь треснувший фундамент проросли молодые березки. За долгие годы их стволы успели окрепнуть и превратиться в полноценную часть леса. Очертания поляны, на которой располагались церковь и кладбище, практически стерлись. Повезет, если склеп сохранился.

Побродив по округе еще с полчаса, я не только не нашел хоть какого—то намека на склеп, но и окончательно потерял церковь. Раздосадованный своей неудачей, направился к первому попавшемуся холмику и с размаху повалился на него, намереваясь скоротать здесь остаток ночи. Эффект, вызванный моим необдуманным поступком, был, мягко говоря, неожиданным. Ну откуда мне было знать, что каждая кочка в этом проклятом лесу вовсе не то, чем кажется на первый взгляд?

Холм дрогнул под напором моего веса, и земля в прямом смысле разверзлась, открывая путь к неизведанным глубинам подземного мира. Внезапно я, как самая настоящая Алиса из Зазеркалья, полетел в кроличью нору. Слава Богу, она была не такой глубокой. В этом смысле мне повезло больше, чем девочке из сказки. С грохотом я приземлился на непередаваемо жесткий пол. Всю спину от копчика до последнего шейного позвонка пронзила острая боль. Лишь спустя пару минут я немного оклемался и, кряхтя как старик, с трудом сел, а потом встал на ноги.

Не считая небольшого светлого пятна над головой, кругом стояла непроглядная темень. Лунного света, проникающего через отверстие на потолке, было недостаточно даже для того, чтобы хоть как—то ориентироваться. Порывшись в карманах джинсов, выудил зажигалку, которую всегда носил с собой. Нечисть боится огня, и порой даже такой небольшой его источник может спасти жизнь. Чиркнуло колесико, и, наконец, появилась возможность осмотреться. Я стоял посреди обширного помещения. Потолок находился в паре метров над головой. О том, чтобы добраться до него, не могло быть и речи. Пол, как и стены, был выложен из грубо отесанного камня. Покореженный, растрескавшийся, с зияющими дырами, он походил на волнующееся во время непогоды море.

Зажигалка обожгла пальцы и погасла с чувством выполненного долга. Пока она остывала и восстанавливала силы, я на ощупь прошел вперед. Двигаться приходилось медленно и крайне осторожно. Впервые в жизни я по—настоящему прочувствовал, что значит быть слепым как крот. Пару раз оступился, споткнувшись обо что—то на полу, но лишь после того, как чуть не сорвался в яму, решил, что разумнее будет подождать, пока зажигалка снова заработает.

Как только слабый огонек прорезал темноту, я увидел прямо перед собой на невысоком постаменте темно—коричневый гроб. Крышка от сырости потрескалась. Казалось, коснись её рукой, и она превратится в труху. Что ж, сегодня мои желания имели тенденцию сбываться. Пусть и не совсем так, как хотелось бы. Я совершенно точно попал в склеп. Но вот в чей именно – это вопрос.

Осмотрев гроб со всех сторон, я не без труда нашел затертую надпись и, присмотревшись, прочитал: «Глафира Степановна Гладкова». Собственно, даже неважно, кем была эта дамочка при жизни. Главное её фамилия. По всему выходило, что это склеп семьи Гладковых. Так основательно мне давно не везло.

Не успел подумать про везение, как зажигалка снова потухла и на этот раз, похоже, навсегда. Сколько не крутил колесико, проку не было. Видимо, закончился газ. Двигаться в такой темноте было небезопасно, выбраться самостоятельно нереально. Оставалось только ждать помощи. Но искать меня начнут не раньше утра. Да и найдут ли? Вот в чем проблема.

Глава 8. Среди костей и тлена

Я проснулся от ощущения сухости во рту. Все тело ломило, будто спал на острых камнях. Продрав глаза и окончательно придя в себя, убедился, что так оно и есть. Я заснул прямо на том месте, где погасла зажигалка, в непосредственной близи от гроба. Первым делом я поприветствовал Глафиру Степановну (как—никак мы провели эту ночь вместе) и размял затекшие конечности.

Солнце уже встало. Его света было достаточно, чтобы ориентироваться в сыром склепе. Не знаю, каким образом все это добро очутилось под землей, но, учитывая это обстоятельство, сохранность усыпальницы поражала. Стены с полом хоть и были покрыты множеством трещин и сколов, все еще несли на себе отпечаток былого величия. Кое—где на стенах сквозь пыль и мох проглядывали смазанные изображения. Большинство гробов все так же возвышались на своих постаментах, как в тот день, когда их сюда поставили. Правда некоторые не избежали внешнего воздействия и теперь валялись на каменном полу склепа, распахнутые и оскверненные. Рядом с оскалившимися пастями пустых гробов вперемешку с увядшими листьями лежали человеческие кости. Такие же пожухлые, отслужившие свой век, как и опавшая лесная крона.