Если проткнуть глобус. Том 1

А в зарослях «ботанического сада» позиционирует себя большущий настоящий мольберт.

Идем смотреть поближе. На деревянной плоскости прикреплен белый лист с незаконченной картиной в стиле постимпрессионизма, смешанного с кубизмом и пофигизмом, под названием: «Что чувствует девушка, когда ее целует парень».

– Название крутое, – не могу не согласиться я.

На полотне смелыми каракулями изображены два подобия взаимо пересекающихся человеческих фигур.

Чуть просвечивает примитивизм, но, черт возьми, что-то есть, в этом сюр полотне на сером фоне с красными подтеками. Мы с Людой, не торопясь и по-доброму, потому что уже неголодные и у нас есть зритель, обсуждаем творчество молодого хозяина, отмечая несомненные художественный способности и свободу изложения.

Замечаю, что Саня улыбается немного иронично, можно сказать даже чуток ржет. Мы, конечно, еще не слишком знакомы, но героические трудности при переброске туристов в означенную айрнби точку для проживания, и то что, я знаю, что этот парень в темно-зеленой вязаной шапочке, которую он предпочитает не снимать, принадлежит к той же традиции мудрости древних толтеков, а значит, много можно не объяснять, нас достаточно сблизили. И позволили мгновенно, еще на второй пересадке в метро уже перейти на «ты». Поэтому, чувствуя по хитрому блеску Санькиных глаз подвох, тут же испытываю потребность узнать в чем дело и немедленно начинаю выяснять. Тем более он этого явно ждет.

– Ты не согласен?

– Понятно, что это не Пикассо, но схвачено же, – пытаюсь защитить поставленное под сомнение наше с Людой добротное мнение по поводу Джефовых художеств.

– Схвачено, конечно, схвачено.

Саня, по-моему, вообще никогда не возражает страстно и не вцепляется в волосы, а всегда сначала соглашается. Прикольно так. А уж потом, обосновывая, гнет свою линию.

– А чего ухмыляешься? – аккуратно подбираюсь к пояснениям, крайне заинтригованная я.

– Да так. Смешной парень, – Саша потягивает чаек с конфеткой из самолета.

– Ладно тебе, колись, чего смешного нашел. И вообще мнение свое изреки нам тогда, – мне уже хочется узнать его поближе, понять, что за человек и кто он вообще.

Саша будто читает мысли:

– Я художник.

– В смысле? – изумляюсь я и тихонько переглядываюсь с Людой, типа «уже начинается интересное», – Настоящий?

Санька реально начинает хихикать:

– Настоящий, самый настоящий.

– Круто, – уважительно принимаю я новость. – Поэтому «Девушка» немного смешит? С точки зрения профессионала?

– Есть немного. Нет, картина хорошая, – искренне говорит Саня, щадя наше самолюбие, черт возьми, деликатный человек все-таки.

– Энергетически хорошая.

– Так это и главное, – не сдаюсь я.

– Да, – оппонент, как всегда, не перечит, – Но это как талантливая, сельская самодеятельность. Хобби. Любое произведение выигрывает, когда сочетается передача с профессионализмом.

Кто бы спорил.

– Например, вот здесь, – Саня показывает перспективу подобия улицы, – надо исправить построение, а здесь цвет "не при чем".

Наблюдаю за Сашей, да, профессионал просвечивает, без сомнения.

Я вижу, что он хочет все-таки немного обозначить себя, но абсолютно не имеет цели охаять другого художника и превознестись. Словно что-то сдерживает внутри, наподобие горечи, как будто наскучался, но не желает в этом признаваться и гонит дурацкое чувство потребности. Как девку, которая по глупости бросила, а теперь хочет вернуться.

– А ты как сейчас здесь? Не пишешь или бывает? Как вообще с этим делом, с профессией в Мексике? – Люда тоже почувствовала умерщвляемую Александром тягу.

– А никак. Не пишу. Здесь это не востребовано. Впрочем, там тоже не востребовано. Тут мне нравится туристов по каналам возить на лодке. В местечке Сочимилько, это на окраине, сеть каналов древними индейцами созданная сохранилась. Острова, лес кругом. Такое место! И деньги сразу.

– Но ты же работал после окончания училища, писал, выставлялся? – я тоже пытаюсь выяснить тропу миграции индивидуума из художников в гондольеры.

– И писал, и выставлялся, и в школе преподавал детям. И рекламой занимался. Не вышло из меня великого художника.

Я смотрю на Саню, почему-то думается, что как раз вышел, только сказать некому было в нужную минуту.

– А потом, – продолжает он, – решил свободу поискать, а где как не в Мексике это делать. И сбежал шесть лет назад. Настоящую жизнь поглядеть.

– И как? Увидел?

– Так да.

– И что в твоем понимании «настоящая жизнь», поведай, плиз, заинтриговал, если что, – прошу я.

И Саня, достаточно воодушевленно, делится, что снимает комнату в хостеле на окраине того Сочимилько. Там нет особых удобств, а спать приходится на коврике на цементном полу иногда, где очень холодно, и контингент, …лучше всуе не поминать. Это вот она и стоит сто двадцать песо за неделю. То есть примерно всего четыреста наших рублей.

И именно это Саня считает настоящей жизнью. Преодоление трудностей и почти полное отсутствие личного имущества. Вот если бы у него был собственный шест, которым управляют, впиваясь в дно канала, туристической гондолой, то он бы зарабатывал больше денег, но ему хватает. Дело не в этом.

– На самом деле денег для счастья надо не много, – поясняет Александр, – Просто есть текущие проблемы, надо получить вид на мексиканское жительство, а это деньги немалые, коплю их. А иначе пока приходится по закону каждые полгода выезжать и заезжать обратно в страну.

– А куда выезжаешь?

– В Гватемале сейчас обычно пережидаю. Самая ближняя она. Удобно. Хотя по началу много, где бывал, даже до Панамы добирался автостопом.

— Ничего себе! – нам это кажется абсолютно крутяцким мероприятием, – И как там?

– В Панаме? – переспрашивает адепт настоящей жизни, – Панама дорогая, богатая.

– А где еще был? В Коста-Рике был? – жадно выспрашиваем мы.

– Был, конечно, – спокойно констатирует Саша, – И в Гондурасе. Это все не так далеко на самом деле, но достаточно опасно и не предсказуемо.

Саша с сомнением сканирует нас взглядом-рентгеном.

Граничащую с Мексикой Гватемалу он изучил как родную за это время, и очень ее боготворит. Подходит она ему. И нам настоятельно рекомендует.

Но на счет всей остальной нашей затеи с кругосветкой и передвижением по Латинской Америке наш новый товарищ честно признается, что, глядя на нас, сильно сомневается.

«Интересно, с чего это?.. – совсем не нравится такая оценка мне.

Как оказывается, во-первых, на Саню мы реально производим впечатление транжир, снимающих дорогое комфортное жилье. Это мы-то… С моим дотошным выжиманием чего-то из ничего в супер-эконом путешествии.