На реку Великую к Николаю Чудотворцу

И еще хочется что-нибудь пожевать. Для этой цели замечательно подходят сухофрукты, лучше всего курага. Чернослив тоже хорошо, но он обладает слабительным эффектом, а с туалетами в крестном ходу все-таки есть проблема, прямо в любом месте не остановишься, если приспичит, поэтому с черносливом надо осторожнее. Изюм, возможно, тоже неплохо, но лично у меня он не пошел. А вот орехи в больших количествах не советую – от них очень сильно раздувается живот и начинаются колики.

У Оли хорошо шли сухари, она в большом количестве насушила их в дорогу и всех угощала, я их не очень люблю, поэтому почти не ела. Еще многие едят семечки, к ним я тоже практически равнодушна.

По какому-то всеобщему, негласному сигналу все начинают вдруг собирать свои вещи, сворачивать коврики: сначала кто-то один начинает это делать, потом другой, и пошла волна. Скорее всего, так происходит потому, что бывалые паломники уже знают, сколько по времени длится та или иная стоянка. Эти мы, новички, идущие в первый раз, ещё ничего не знаем и оглядываемся на других, более опытных. Все засобирались, значит, пора и нам. Сворачиваем коврики, пока делаем это не очень ловко, к третьему дню пути у меня будет получаться это движение практически на автомате: раз, и готово, коврик одним быстрым движением сворачивается в рулон и прикрепляется к рюкзаку. Пока ещё у меня даже не привязан он красным Ольгиным шнурком, любезно отданным мне, а просто закреплён к рюкзаку стандартным боковым креплением.

Всё, все готовы. Идём. Оказывается, пока нет. Те ворота монастыря, возле которых мы лежали на своих ковриках, перекрыли. Выход, по всей видимости, будет только через одни ворота, те, что ближе к входу в храм. А на крыльце появляется предстоятель крестного хода, отец Иов. Он начинает говорить. Мы стоим достаточно близко, священника хорошо и видно, и слышно.

– Крестный ход, – говорит отец Иов, – это не увеселительная прогулка. Это и проверка на прочность, и помощь ближнему своему, и молитва.

Хорошо говорит отец Иов. Каждое слово отзывается где-то в душе, внутри меня. Именно это я и чувствую, все, что говорит предстоятель. Как-то хорошо на душе. Спокойно. Комфортно. Не надо никуда спешить и никуда бежать. Всему свое время. Единственное, стоять не очень удобно. Такое ощущение, что ты находишься в тисках, зажат в них. Справа и слева, спереди и сзади от тебя – люди, огромное море людей. Стараемся держаться вместе с Ольгой и Ниной, чтобы не потерять друг друга в этой толпе. Предстоятель заканчивает свою речь.

И вот уже эта огромная толпа, как морская волна большой силы и мощи, подхватывает меня, словно пёрышко или песчинку, и несёт, подобно настоящей морской волне, к берегу, туда, где сходятся все волны и успокаиваются, разбившись о прибрежный песок. В данном случае этим берегом, этим местом, куда приходит волна, является Великорецкое, село на берегу реки Великой. Именно туда сейчас устремляются толпы людей, подобно морским волнам.

Очередная волна подхватывает нас с Олей и Ниной Александровной и легко, словно щепки, выносит за ворота монастыря. Прощай, Макарье! Идём дальше. Обратно в Киров, так получается. В этом году крестный ход совпал с Троицкой субботой, тем днём, когда все ходят на кладбище, поэтому маршрут крестного хода и его расписание были немного изменены в связи с этим обстоятельством: кладбище было как раз на нашем пути. Видимо, обычно крестный ход в Киров не возвращается, а идёт дальше. Впрочем, я не знаю, как это бывает обычно, и могу только свидетельствовать, как все происходило в 2017 году. Для того, чтобы лучше все запомнить, я фотографировала и снимала видео, чтобы потом можно было по этим достоверным фактам восстановить последовательность крестного хода.

Нам возвращение в Киров, как оказалось, только на руку. Нина Александровна еле идёт, видно, что ей нехорошо.

– Что с Вами? – спрашиваю я.

– Что-то подташнивает меня, Оленька. Не взяла таблетки от желудка.

– А какие нужны?

Мы как раз входим в Киров, и здесь явно должна быть хотя бы одна аптека. Да вот и она! Увидев табличку с заветной зелёной надписью из шести букв и зелёным же крестом, я устремляюсь бегом к ней, узнав, что Нине нужен церукал. Ольга бежит за мной. Мой коврик отстёгивается от ненадёжного крепления рюкзака и отлетает в сторону. Его тут же подбирает какой-то мужчина и протягивает мне.

– Спасибо, – благодарю я и бегу дальше, в аптеку. Именно тогда и появляется у меня красный длинный шнурок, который дала Оля. Коврик мой после этого уже не отлетал в сторону ни разу.

Вбегаем в аптеку на полном ходу.

– У вас есть церукал? – чуть отдышавшись, спрашиваю я в окошечке.

– Нет, но есть аналог. Он точно такими же свойствами обладает, но чуть дешевле.

– Давайте, – отвечаю я. Времени на раздумья у нас нет, крестный ход идёт, а Нина ждёт лекарство.

Получив заветную коробочку, мы с Олей выходим из аптеки. Нина ждёт нас неподалеку.

– Нет у них церукала, – улыбаясь, говорю я Нине. – Только вот это, – и протягиваю ей коробочку с лекарством на букву «м», у кассы я ещё помнила, как оно называлось, но выйдя из аптеки, напрочь забыла его название, да это и не так важно сейчас. Важнее выпить лекарство и идти дальше. Догонять ход. Люди ещё идут мимо нас, мы даже не последние. Нина Александровна выпивает таблетку, запивая ее водой.

– Ну все, сейчас станет легче, – удовлетворённо киваем мы с Олей и идём дальше.

Первая стоянка. Макарье.

Еще один привал

Вторая стоянка в первый день была в молодом соснячке. Паломники растянулись вдоль него, сидели и лежали небольшими группами. После обеда стало жарко, захотелось снять некоторые тёплые вещи с себя, поэтому мы с Ольгой отошли в лесочек, чуть подальше от других, чтобы это сделать.

Когда вернулись к тому месту, где оставили Нину Александровну, мне захотелось снять с уставших за целый день ног кеды. Я легла на коврик и вытянула босые ноги на рюкзак. Это были волшебные ощущения! Лёгкий ветерок обдувал мои натруженные ножки, на которых пока ещё не было ни одной мозоли.

Почему-то очень захотелось позвонить маме, ни с того, ни с сего. Я сама удивилась этому своему желанию, набрала знакомый номер и позвонила.

– Мам, привет. Как вы?

– Привет. Спасибо за звонок. Все хорошо у нас. Я рада, что ты сама позвонила. Где вы идете? Как погода?

– Где-то в Кировской области. Тепло, хорошо, дождя нет.

– А мы с папой видели по телевизору, как крестный ход шел по Кирову, показывали. Сказали, что даже сам патриарх Кирилл приедет в Великорецкое.

– Да, потому что этот крестный ход юбилейный, 625 лет ему нынче.

– Ладно, не буду тебя отвлекать.

– Да ты и не отвлекаешь! Все хорошо, мам.

Есть снова не хотелось. Это уже никого из нас не удивляло. А вот пить – хотелось. И мы теперь во всю воду, что пили, добавляли понемногу святой воды, что была у Нины Александровны или у Оли, я уже забыла, у кого именно. Глотнешь такой водицы – и идти сразу легче, и путь уже не кажется таким утомительным, а дорога – тяжёлой. И даже молитвы читаются на одном дыхании. Теперь, именно здесь, идя в крестном ходу, я стала хорошо понимать фразу «Душа поет». Когда идёшь и все спорится. Когда рядом с тобой – люди, которым доверяешь и знаешь, что если упадешь – поднимут тебя и на ноги поставят, да ещё и будут переживать, все ли с тобой в порядке, и переспрашивать через некоторое время.

Мы что-то пожевали на этом привале, немного совсем. Больше пили. Время привалов почему-то подходит к концу удивительно быстро, вот уже снова пора собираться в путь. Я начала это делать заранее – мне ведь еще надевать кеды, а это процесс долгий. Пока расправишь все складочки на носках, чтобы нигде не натирало, пока засунешь ногу в кед, потом зашнуровываешь крепко, начиная с нижней части, от подошвы, но не слишком туго, так, чтобы нога не затекла. Вот теперь – порядок. Можно идти. Собираю коврик и сворачиваю его в рулон, привязываю ловкими движениями к рюкзаку, уже гораздо быстрее это делаю, чем на первом привале. Надеваю куртку со множеством карманов – и готова в путь. Мои спутницы тоже потихоньку собираются. На сегодня остался последний переход. А потом – отдыхать и набираться сил перед завтрашним, самым трудным днем. По крайней мере, так говорят опытные паломники, идущие в крестном ходу не первый год: второй день пути – самый трудный.