По воле богов. Подарок богини. Книга 2

– Поверьте, так будет лучше и для вас, – Сандэр смотрел в сторону Теодоры, – и для неё. Кроме того, в поездке вас будет сопровождать господин Пармус, так как он тоже отправляется в Урсуланскую Академию, – и отвечая на удивленный взгляд женщины, маг добавил, – он будет преподавать на целительском факультете. Так что не переживайте, Теа будет под присмотром.

Теа, до этого хмуро разглядывавшая каменные ступеньки под ногами, подняла голову, бросила на Сандэра благодарный взгляд и улыбнулась.

Дочери леди Виолы тоже оживились, переглядываясь и толкая друг друга в бока, зашептались, но под строгим взглядом матери быстро примолкли, снова начав старательно изображать благовоспитанных, скромных леди.

Когда Главный Темный маг Империи покинул пределы крепости, леди Тейнэ обернулась к Теодоре.

– Ну, что ж… Начинай собирать вещи, девочка моя. Мы едем в Урсулан.

Глава 23

Мари все уши прожужжала своей хозяйке – владелице лучшей гостиницы в Сарен-Арк, Софи Чаруш, о трех новых постояльцах. Таких красивых и видных мужчин в этих краях отродясь не было, глупо упускать такую возможность – совместить приятное с полезным.

Софи от таких слов только краснела и отмалчивалась. Вот глупая!

Мари бойко взялась за дело и быстро выяснила, что мужчины – инквизиторы из столицы, в эти края их привели дела службы.

Сначала девушка положила глаз на того, кого определила среди них самым главным.

И правда, чего мелочиться? Брать, так самое лучшее!

Тот, которого звали Сандэр, и правда, был хорош собой. Смуглый брюнет с серо-зелеными глазами, высокий, широкоплечий, подтянутый. В дорогой одежде. Сразу видно, что господин при деньгах и власти. Да к тому же, темный маг. Сильный, притягательный. Взгляд так на нем и останавливался, даже когда все трое мужчин были вместе.

Но пыл Мари остудили довольно быстро.

Как она ни суетилась около него, как ни пыталась почаще попадаться ему на глаза, коснуться его невзначай, когда обслуживала на ужине и на завтраке, маг даже бровью не вел, как будто девушка была пустым местом, и смотрел словно сквозь нее. А один раз и вовсе почти преградила дорогу, когда тот шел в свою комнату. Но мужчина с такой холодной усмешкой глянул ей в глаза, что у Мари все внутри слиплось от ужаса.

И она отступила, смирилась с этой первой в своей жизни неудачей.

Раньше ни один кавалер не уходил из ее цепких коготков, она получала любого мужчину, которого желала.

Второго звали Арно.

Красивый шатен с карими глазами тоже был смугл и дивно сложен. Он иногда бросал на Мари странные взгляды и улыбался, но никаких шагов не предпринимал. И когда девушка пару раз ночью скреблась в дверь его комнаты, не открыл, хотя она точно знала, что гость еще не спит.

Так, Мари потерпела поражение во второй раз в своей жизни.

С третьим постояльцем оказалось еще сложнее.

Тот, на которого была последняя надежда, сероглазый красавчик – блондин, предпочел ей… Софи. Эту отмороженную скромницу!!

Господин Йорн с самого первого появления в гостинице замечал лишь Софи. Только за ней следил его взгляд, когда спускался на завтрак или приходил на ужин. Да и эта тихоня, несмотря на траур, засматривалась на молодого инквизитора. И даже начала иногда вздыхать, а еще напевала какую—то грустную песенку, когда думала, что ее никто не слышит.

Мари рвала и метала.

В гостинице трое богатых, роскошных мужчин, а ей от этого ни силинов, ни удовольствия!

Девушка затаила обиду.

***

В один из дней Йорн, возвращавшийся вечером в гостиницу в сопровождении старого коменданта, с которым по просьбе Сандэра инспектировал приграничную крепость, не преминул узнать у того про приглянувшуюся ему хозяйку гостиницы.

– Софи Чаруш? – не особо удивился вопросу комендант Кейдан. – Да, тут многие на нее слюни пускают, и приезжие, и местные.

– Она в трауре? – уточнил Йорн.

– Да, почитай уже месяц. Но кого и когда это останавливало? у нас тут иные вдовушки, едва схоронив мужа, во все тяжкие пускаются.

– И Софи?

– Эта нет. Про нее ничего плохого сказать не могу. Мужа она вряд ли любила, от безысходности пошла замуж. Осень в тот год холодная и на редкость ранняя выдалась. У многих урожай так и погиб не собранным. Они с теткой всю зиму почти впроголодь жили. А тут он. Да, немолодой, но с серьезными намерениями, а не с глупостями какими. И не бедный, опять же… При силинах… Я ее с малых лет знаю, хорошая, воспитанная девочка, – комендант вздохнул, – только не спасет ее эта скромность.

– Как так?

– Сынок главы местной инквизиции еще при живом муже к ней подкатывал, говорят даже золото старому Чарушу предлагал за нее, да тот его выставил, а ее избил до полусмерти.

– Её-то за что?

– А ни за что. За то, что молодая, что красивая, что манкая такая… Мне ихий конюх сказывал, что она три дня в конюшне избитая лежала. Чаруш тогда не велел к ней никому подходить, как жива осталась непонятно… Хотя, чего тут непонятного? ведьма же… они живучие…

– Так никто за нее и не вступился?

– А кто за нее вступится? она ж сирота, только тетка у нее старая здесь живет. В ковен она не пошла за защитой. Вольная ведьма. Чаруш ей муж был, а значит в своем праве. Тут ей заступников нет. А теперь, после смерти мужа, Дэвис и подавно ей покоя не даст. Хорошо, если дождется конца траура… Э-э-эх…

***

Йорн вернулся в этот день раньше остальных.

Встретив на первом этаже только Мари, попросил приготовить купальню и сразу поднялся в свою комнату.

Софи не знала, что он уже в гостинице.

Она вошла в его комнату без стука, открыв дверь своим ключом, со стопкой свежего белья и полотенцами, когда Йорн выходил из купальни.

Они так и застыли друг против друга. Он полностью обнаженный, со стекающими по телу тонкими струйками воды, она со стопкой белья в руках.

– Я постель поменять, милорд, – опуская глаза в пол, внезапно севшим голосом произнесла Софи, – простите, я не знала, что вы…

– Я не против, меняйте, – ответил маг, неторопливо поворачиваясь к ней спиной, и обматывая вокруг бедер приготовленное полотенце.

Софи плохо соображала, когда лихорадочно сдергивала постельное белье, стелила новое, чувствуя, что он рядом и смотрит на нее. Закончила, развернулась уходить и почти уткнулась лицом в широкую смуглую, еще влажную от воды, мужскую грудь.

Сердце Софи бешено заколотилось.

Некоторое время мужчина стоял ничего не предпринимая, давая ей возможность ойкнуть и сбежать. И Софи это почувствовала. Вот только бежать почему—то никуда не хотелось. Она сейчас отчетливо понимала, если сбежит, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

От него пахло хвойным мыльным варом и мятой. От этого запаха у Софи немного кружилась голова, путались и сбивались мысли.