Личная слабость мастера

Отец умеет замечательно работать. И правда, зачем самому мчаться в неизвестном направлении, если можно отправить гонцов во все города с информацией, что Эвелин Амели Фрейзер позволила себе проявить характер и сбежала из дома!

Я злилась на папу, злилась на Кайла, который не смог удержать родителей от этого шага, но больше всего я злилась на себя! Ведь мы с братом все обсуждали. Все! И он мне без устали твердил путешествовать только по деревням, пользоваться старыми дорогами, города обходить стороной. Не просто так брат настаивал действовать именно подобным образом. Ох, не просто. Ведь он, в отличие от меня, довольно часто путешествовал по Лассасу и знал, что все стражи Башен прекрасно осведомлены не только о том, сколько у Палача Его Величества детей, но и как нас зовут и даже как мы выглядим. А я забыла об этом, глупая гусыня Эва!

Пришлось быстро соображать и разыгрывать целую комедию, ведь возвращаться домой я была не готова. Да что там не готова, я, можно сказать, еще от дома толком отойти не успела! И вместо того, чтобы добраться до одной из самых дальних деревень, забрела в один из весьма известных, пусть и небольших, городков королевства!

Выбрав своей жертвой молодого стража, состроила самое несчастное выражение лица, на которое только была способна, и принялась уговаривать его отпустить меня в ближайшую гостиницу дожидаться появления отца, который и заберет голубую избалованную девчонку домой. Я просила, плакала, требовала, жалобно всхлипывала и топала ножкой. В общем, проявила себя во всей красе. Обо мне ведь многие думают, что я пустоголовая особа, которая только и способна, что устраивать скандалы на ровном месте, да доставлять неприятности родителям. Ну так зачем разочаровывать людей?!

Когда молоденький страж по имени Верт провожал меня до гостиницы, я шла, гордо расправив плечи и молча радуясь тому, что ничем непримечательную сумку служители закона у меня не забрали. А вот небольшой кошель с парой серебряных монет и россыпью медяшек теперь надежно хранится в ящике стола старшего стража Башни.

Но те деньги, слава Богам, были далеко не всеми моими сбережениями на дорогу. Благодаря Кайлу, таких кошелей у меня было в достатке, и брат особенно настаивал, чтобы носила я именно небольшие суммы. Да, я два серебряника достала только потому, что готовилась снять комнату в гостинице, а так стражам и их бы не видать!

Верта приставили ко мне, дабы уберечь от всяких глупостей. Кто кого должен был беречь я так и не поняла, но сопротивляться не стала. Вместо этого дождалась, когда он мне организует комнату, попросила подавальщицу принести ужин в нее, перед номером попрощалась до утра со стражем и захлопнула за собой дверь. Мне было стыдно, немного совестливо, но так как я не замышляла ничего плохого, а стражам вообще не положено быть доверчивыми, пришлось брать себя в руки и выжидать удачный момент. Мой план был прост. Дождаться подавальщицу, выяснить у нее, во сколько от гостиницы уезжает почтовая карета, и каким-то образом попасть на нее, не дожидаясь появления отца в Кроусе.

Должна заметить, мой план с блеском удался. Я успела искупаться и переодеться. Даже договорилась, чтобы мне почистили дорожное платье. Плотно поужинала и завернула немного еды с собой. И мне совершенно все равно, что подумал про меня Верт, когда в мою комнату та самая подавальщица принесла еще один поднос с едой! Девушка так прониклась моей выдуманной историей о побеге из дома к любимому, но неодобренному родителями, мужчине, что старалась помочь, будто готовила побег для себя.

Не знаю, возможно, один золотой и добавил ей усердия в этом вопросе, но мне хочется верить, что в душе светловолосой простодушной Анни живет настоящий романтик, и она готова рискнуть ради влюбленных сердец!

Как бы то ни было, но именно она пришла разбудить меня среди ночи, когда страж уже уснул, а до отбытия кареты оставалось немного времени. Именно Анни и проводила меня темными коридорами для слуг к заднему выходу. Она же поделилась своей старенькой шалью и помогла так намотать ее на голову и плечи, чтобы случайные свидетели издалека нас могли перепутать. Уезжая из города, я сожалела только об одном – Верта обязательно накажут. Жаль, что пострадает парень из-за меня, но сдаваться так просто я не собиралась!

Переговорив с кучером, выяснила, что до ближайшей остановки у меня есть пара часов. Я решила, что там мне необходимо пересесть на одну из других почтовых карет, а лучше и вовсе заменить более менее удобные условия на обычную телегу какого-нибудь торговца. Да, трясти будет намного сильнее, но зато и шансы быть быстро обнаруженной сводились к минимуму.

С этими мыслями я и уснула, чтобы уже через два с половиной часа стоять на большом перекрестке, с интересом наблюдая за оживлением на станции.

***

Кто бы мог подумать, солнце только-только вставало из-за горизонта, а здесь уже было столько народа. Велись оживленные разговоры, то и дело прерываемые чьими-нибудь выкриками или же ржанием лошадей. Скрип колес почти не стихал, как и цоканье копыт. Такая активная жизнь ранним утром была для меня непривычна. Дома мы, конечно, тоже не вели праздный образ жизни, ведь семья Фрейзеров лишь условно относилась к аристократии Кронта. И пусть отец пользовался безграничным доверием короля, а мама была лучшей подругой его фаворитки, но все-таки мы были скорее оскоминой на зубах элиты города, чем полноправными ее членами. Поэтому у нас дома не было слуг. Хотя тут причина была скорее в том, что наша главная ведьма предпочитала все делать сама. Они с отцом любили ходить на рынок, где матушка вволю развлекалась, а жителям окраины приходилось улыбаться Палачу. И пусть отношение к работе отца по рассказам сильно изменилось, но все же сыскать любовь народа тому, кто рубит головы, крайне сложно.

Нас с Кайлом и Томом тоже привлекали как к домашним делам, так и к закупкам продуктов, да и всего необходимого. Но одно дело – рынок, хотя там я бывала редко, потому как совершенно не умела торговаться. А вот такая активность в ранние рассветные часы была мне незнакома. Я не понимала, как люди могут шутить с самого утра. Широко улыбаться и обмениваться новостями, тогда как сами были в дороге немало часов и провели бессонную ночь? Мне было сложно сохранять жизнелюбие, если я не высыпалась! Вот и сейчас я стояла на обочине и внимательно следила за тем, кто подъезжал к стоянке, а кто собирался уезжать. Мое внимание привлек один мужчина. Седой, в вязаной шапочке, какие чаще всего носили рыбаки. У него было обветренное лицо и натруженные руки. Но главное – он ехал на небольшой телеге. В ней лежали пара тюков, немного соломы и две бочки. А сам мужчина выглядел достаточно угрюмым, чтобы мне понравиться. Ну, не может нормальный человек быть в столь ранние часы настолько жизнерадостным, как большинство тех, кто здесь находился!

Быстро перейдя дорогу, я подошла к незнакомцу и, вздохнув, постаралась быть любезной:

– Добрый день, – поздороваться ведь это уже залог успеха. – Можно попроситься к вам попутчицей?

Мужчина обернулся через плечо и окинул меня хмурым взглядом, молча кивнул на телегу.

– Простите?

Я не сразу поняла, что он имел в виду. То ли, что мне можно занять место среди тюков и бочек, то ли меня только что отправили куда подальше.

– Мешок принеси с телеги, говорю, – буркнул недовольно и отвернулся, продолжая проверять подпругу лошадки.

Пожав плечами, не стала отказывать в помощи.

Мешок, к счастью, оказался не слишком тяжелым, поэтому мне удалось его дотащить, ни разу не уронив.

– Куда его?

– Здесь брось. Да второй неси.

– Остальные тоже сюда?

– Ну неси все, раз резвая такая.

Странный разговор и достаточно сухие ответы меня не расстраивали. Наоборот, я могла только порадоваться, что от мужчины не следует множества вопросов. Даже если он не согласится меня взять в попутчики, от того, что помогу пожилому человеку, от меня не убудет. А разговоры, кому они нужны?

Перетаскав мешки, а всего их было пять штук, я замерла рядом с телегой и с удовольствием подставила лицо ласковому солнцу. Наслаждаться тишиной и спокойствием мне удалось не так чтобы и долго, но стоянка успела почти опустеть. Почтовая карета, на которой я добралась сюда, давно уехала, еще несколько таких же тоже тронулись в путь. Сейчас тут оставались в основном такие же, как мой незнакомец, мужики. Кто на пустой телеге, кто на нагруженной. Из этого можно было сделать выводы, что одни возвращаются домой, а другие, наоборот, едут продавать свой товар в соседние города да деревни. Но меня интересовали только те, кто едет или южным, или восточным путем. Остальные две дороги были закрыты. Одна вела в сторону дома, а по второй отправилась та почтовая карета, в которой меня, уверена, будут искать.

– Эй, девчонка, – свистнув, мужчина, которому помогала, привлек мое внимание. – Тебя как зовут-то хоть?

– Эва, – приоткрыв глаза, покосилась на говорившего.

– А я угрюмый Боб. Если не передумала, то я ехать собираюсь.

– Отлично! – поправив на плече сумку, обошла телегу и ловко запрыгнула в повозку рядом с Бобом.

– И что, даже не спросишь, куда я еду?

– А зачем? – удивленно посмотрела на него. – Вы выбрали дорогу, которая меня интересовала, сколько смогу, проеду с вами, а там видно будет.

– Деньги-то у тебя есть, деловая? – впервые усмехнулся мужчина.

– Дорогу оплатить хватит.

– А ты не болтливая, – уже гораздо шире улыбнулся Боб, – может, и не зря ты мне понравилась. Ну что, Эва, держись крепче.

Щелкнули поводья. Телега, качнувшись, тронулась с места и заскрипела на ухабах. Чем дальше мы уезжали от стоянки, тем спокойнее мне становилось. Устроившись поудобнее, прикрыла глаза. Пока не начнется солнцепек, может, удастся подремать пару часиков, а то ночь выдалась слишком уж беспокойной.

Глава 4

С угрюмым Бобом я провела еще четыре дня. Могла бы и дальше путешествовать в компании добродушного, но не особо разговорчивого мужчины, но побоялась, что меня найдут. Боб был замечательным. Из наших скупых разговоров я узнала, что у него есть жена – добрая хохотушка, по словам мужчины. А также две дочери, обе помладше меня. Вообще-то так сильно задерживаться в компании Боба я не собиралась, но наша первая же остановка у неизвестного мне трактира изменила все.

Как выяснилось, в бочках мой случайный знакомый вез масло. Ароматное, желтое и тщательно взбитое руками жены Боба. Вез он его продавать, а вот владелец трактира решил моего попутчика обмануть. Я сначала даже и не думала вмешиваться в дела взрослого мужика, сидела себе спокойно на скамье рядом со входом в трактир и с удовольствием пила ягодный отвар, пока не почувствовала, как спина начинает зудеть. Так всегда бывает, когда моя сила чувствуют ложь. Вот и в этот раз произошло так же. Завертев головой, я поднялась со своего места и, пройдя всего несколько шагов, услышала разговор хитрого хозяина и своего знакомого. Боб возмущался, что ему не хотят выплачивать сумму, о которой был уговор, а высокий сухопарый мужик с хитрыми глазками нагло врал:

– Старина, ты понимаешь, дела идут совсем плохо, постояльцев мало. Доход упал ниже некуда. Нет денег, ну, нет! Могу забрать только одну бочку масла, или обе, но сильно дешевле.

Угрюмый Боб злился, сжимал кулаки, но даже мне было понятно, что, не продай он сейчас свое масло, его можно будет выкидывать. Долгой дороги обратно оно не перенесет. Погода стояла такая, что никакая бочка не спасет!

Только вот я не стала молчать. Подошла к говорившим и остановилась рядом с мужчинами.

– А это еще кто?

– Дочка моя, – почему-то соврал Боб, но я не стала его поправлять. Действительно, как дочь, я могу позволить вмешаться в деловую беседу, а вот как случайная попутчица точно нет.

– И что же ваша дочка хочет? – тут же расплылся в фальшивой улыбке наглый врун.

– От вас? – смерила мужчину строгим взглядом. – Совершенно ничего!

И не дав ему вставить ни слова, повернулась к своему нежданно-негаданно найденному отцу и заговорила: