Записки фаворитки Его Высочества

– Выполняет свою работу и без дополнительных указаний. К тому же я ему не доверяю. Никто пока не доказал мне, что с ядами играется не он.

– Тогда почему вы не обратитесь к кому-нибудь другому, кому доверяете?

– Я не доверяю никому.

Час от часу не легче. Никому не доверяет, а на меня вдруг полагается. С какой же это стати?

– Во-первых, я и не говорил, что доверяю тебе, – сказал принц, будто прочитав мои мысли. – А во-вторых, если верить графине – а я склонен доверять ее суждениям о людях, – ты аполитична и неподкупна. Этого сочетания достаточно, чтобы исключить твое участие в заговоре, целью которого является дворцовый переворот. Однако я вижу, что ты колеблешься. Какова причина? Я не устраиваю тебя в качестве главы государства?

Я недоверчиво посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть в них насмешку, но нет. Его обычный холодный взгляд, приправленный некоторой долей раздражительности и небольшой порцией усталости.

– Да нет, – честно сказала я. – Никаких претензий я к вам как к правителю не имею. – Разумеется, это было нарушением всех возможных норм этикета, но с другой стороны, его вопрос тоже никак оным не соответствовал. – Ваша последняя реформа мне очень даже понравилась. А вот введение налога на породистых лошадей было не слишком удачной идеей.

Последнее предложение стало лишним; кажется, я чересчур увлеклась нарушением установленных правил общения. Но принца, похоже, мои слова особенно не задели.

– Тебя забыл спросить, – равнодушно бросил он.

На этот раз я совершила действие, которым пренебрегала прежде, то есть промолчала.

– Я так и не услышал ответа. Что тебя останавливает?

Я глубоко вздохнула, готовясь тщательно выбирать слова.

– Ваше высочество, я с радостью сделаю все, что зависит от меня как от Говорящей. Но остальное – не в моей компетенции. Я не телохранитель, не сыщик и не дознаватель. Я ничего не понимаю в дворцовых интригах. То, за что я берусь, я привыкла делать хорошо. А для того дела, о котором сейчас идет речь, я просто-напросто не подхожу.

– Это уже мне решать, – заявил он. – На данный момент я считаю, что ты можешь оказаться мне полезна. К тому же я не предлагаю тебе работать просто так; за свой труд ты получишь достойную плату.

– Вы же сами только что говорили, что я неподкупна и только поэтому вы готовы иметь со мной дело, – заметила я. Оплата – это, конечно, хорошо, но браться или не браться за эту работу, я собиралась решить вне зависимости от данного условия. – Если человека можно купить, всегда найдется кто-нибудь, кто даст больше.

– Это разные вещи, – возразил принц. – Купить можно кого угодно, даже меня. Весь вопрос в том…

– …сколько заплатить? – скривилась я. Такая банальность и такое презрение к окружающим. Очень характерно для членов королевских фамилий.

– Нет, отчего же. Вопрос в том, чем именно заплатить, – возразил он. – За деньги можно купить не всех. Одним нужна власть, другим – дружба, кому-то – возможность самовыражения. Назначь свою цену, только и всего.

– Ваше высочество, а почему вы мне это предлагаете? – решилась спросить я. – Вы же можете просто приказать, и все тут.

– Могу, – бесстрастно кивнул он, – и что? Мне нужен человек, который будет добросовестно выполнять свою работу, а не тот, кто примется стонать под грузом свалившихся на него дел. Но ты не ответила. Я жду.

Я пожала плечами. Сказала же: если берусь за работу, то выполняю ее добросовестно. Денег у меня и так больше, чем лично мне нужно. И вообще у меня есть все то, чего я хочу. Нет, абсолютно счастливым человеком я, конечно, не являюсь и в собственной жизни меня далеко не все устраивает. Но то, что мне не нравится, никакому принцу не исправить. Это ведь только он думает, будто ему все на свете подвластно. Хотя если уж совсем размечтаться…

– Ну? – кивнул он, будто действительно читал мои мысли. – Говори.

– Ладно, – согласилась я. – Если на то пошло, то я хочу дельфина.

– Кого? – опешил принц.

– Дельфина, – повторила я. – Это такое млекопитающее.

– Я знаю, что такое дельфин, – не без раздражения перебил меня Рауль. – Зачем он тебе?

– Ну как же! – Я мечтательно закатила глаза. – Почти все интересные животные есть в оранжерее или, во всяком случае, мне доводилось с ними работать прежде. А вот с дельфинами – никогда. Слишком сложные условия. Требуются большой искусственный водоем или часть морского берега, свежая рыба в качестве корма ну и так далее. В общем, если вы так уж хотите дать мне стимул, готова поработать за дельфина.

Принц смотрел на меня с каким-то непонятным выражением лица, наверное, пытался вычислить, издеваюсь я или просто сошла с ума. Ну все, сейчас отправит меня либо в темницу, либо в лазарет для душевнобольных, в зависимости от того, к какому выводу придет. Но Рауль лишь тоскливо спросил:

– А рыбка в аквариуме тебе не подойдет?

– Не-а. – Я решительно мотнула головой. – И черепашку в коробочке тоже не предлагайте.

– Ладно, – неожиданно легко согласился он. – Будет тебе участок на побережье и все необходимое оборудование. Только учти: бегать за дельфином с сачком я не собираюсь, добывать его будешь сама.

Я кашлянула в кулак, на мгновение представив себе эту картину.

– Надеюсь только, что дельфин никак не отразится на твоей работе с собаками, – добавил принц. – В последнее время они у тебя и без того нервные.

– Почему это нервные? – возмутилась я. Кто посмел возводить напраслину на моих собачек?

– Почему – не знаю, но на людей-то бросаются. Мне камердинер все уши прожужжал о том, как на него напал какой-то твой волкодав и с лаем гнал через весь сад, заставив в конце концов забраться на забор.

Судя по тону, которым это было сказано, принц не слишком-то переживал за своего камердинера. Так просто упомянул эту историю, поскольку к слову пришлось. Впрочем, насколько я знала его высочество (а знала я его очень мало), тем же самым тоном он говорил обо всем.

– Ваше высочество, – вздохнула я, – при всем уважении к вашему камердинеру, – (коего я не испытываю), – мои волкодавы – звери очень спокойные и почти никогда не подают голос без команды. Крупные собаки вообще ведут себя значительно более смирно, чем маленькие. За вашим камердинером гналась обыкновенная декоративная болонка. Это ее он испугался настолько, что действительно с разбегу влез на изгородь, перетоптав при этом с полдюжины роз. Садовник еще долго поминал его незлым тихим словом.

– Каким именно?

Все то же бесстрастное выражение лица. Нет, все-таки я ничего не понимаю в манерах власть имущих.

– Помилуйте, ваше высочество. Если я повторю это слово в вашем присутствии, меня сгноят в темнице.

– Для этого обычно требуется более веская причина, – фыркнул Рауль. – Однако факт остается фактом: твоя собака напала на моего слугу.

– А нечего было распускать руки, – заявила я. – Пусть скажет спасибо, что я спустила на него всего лишь болонку. В следующий раз так легко не отделается.

– Ладно, – хмыкнул принц. – Будем считать, что по существу мы договорились. Прежде чем перейдем к детальному разговору, пойди в ванную комнату и умойся как следует.

Кивком головы он указал на дверь, расположенную справа от входа. Теперь я поняла, что за помещение там располагалось. Но только особой радости это осознание не принесло. По спине пробежал холодок.

– Я думала, мы эту тему уже проходили, – мрачно заметила я.

– Да проходили, проходили, – отмахнулся он. И тут же гаркнул: – Лицо свое умой от этих художеств, а то на тебя смотреть тошно!

Вжав голову в плечи, я послушно просеменила к двери.

– И давай договоримся раз и навсегда: меня не интересуют твои сомнительные прелести, – припечатал напоследок принц.

– Почему это сомнительные? – с вызовом спросила я, оборачиваясь.

Рауль выжидательно изогнул брови; на сей раз во взгляде отчетливо читалась усмешка. Ну да, все верно, мне следовало бы определиться. Либо старайся отвратить от себя мужчину всеми правдами и неправдами, либо отстаивай собственную привлекательность. Третьего не дано. Я поспешила сменить тему: