Графиня по вызову

Однако по дороге меня перехватили. Посреди коридора нарисовался Рэм.

– Леди Аделина! – приветливо окликнул меня он. – Вы не откажетесь немного со мной побеседовать?

Словно специально меня здесь поджидал.

– Не откажусь, – решила проявить покладистость я и вошла в гостеприимно распахнутую миньоном дверь.

А по дороге успела внимательно к нему приглядеться. Хорош. Так и тянет облизнуться. Сейчас он был одет чуть менее официально, чем на балу. Коричневый камзол, оттенок которого отлично гармонирует с зеленью глаз, расстегнут и распахнут. Благодаря этому отлично виден высокий стоячий воротник белоснежной рубашки. А вот платок не повязан, что позволяет рассмотреть загорелую шею. Хм, если у него вся кожа такая же… Захотелось расстегнуть несколько пуговиц рубашки, чтобы заглянуть поглубже. А заодно можно было бы избавиться и от жилета.

А между тем Рэм закрыл за собой дверь.

– Не пугайтесь, – обезоруживающе улыбнулся он. – Я просто не хочу, чтобы нам помешали поговорить.

Не пугайтесь? Милый мальчик, требуется значительно большее, чтобы меня испугать.

Но я лишь умеренно улыбнулась и мягко склонила голову.

– Присаживайтесь. – Рэм указал мне на мягкий зеленый диван. – Хотите чего-нибудь? Может быть, налить вам вина?

– Нет, благодарю вас. Я только что с женской половины, меня напоили там чаем.

Чай был, но дело не в этом. Одно из правил, которых я стараюсь строго придерживаться: не есть и не пить наедине с малознакомыми людьми. Если, конечно, интуиция не говорит мне, что они безопасны: своей интуиции я, как и Лидия, доверяю. В данном случае интуиция ничего подобного не говорила.

Рэм переубеждать меня не стал. Опустился на диван рядом со мной. Широкий рукав его камзола коснулся моего платья.

– Вам понравился вчерашний бал? – поинтересовался он.

Улыбается, а глаза искрятся. И что же ты задумал?

– Очень понравился, – дала я правильный ответ на соответствующий этикету вопрос.

– А обед? – продолжил расспрашивать Рэм. – Как вы находите мастерство здешних поваров?

– О, превосходно! – откликнулась я, с трудом сдерживая смех. – Мне очень понравилось. Особенно сорбе.

Улыбка все-таки заиграла на моих губах. Кавалер едва заметно нахмурился, не понимая, что именно могло меня насмешить. Мне же очень хотелось задать ему вопрос: «О чем вы думаете, когда смотрите, как леди Милони ест десерт?»

– Рад это слышать, – вернулся к стандартным формулировкам он, придя к выводу, что причину моего веселья все равно сейчас не поймет. Потом пристально прищурился и склонился чуть ближе к моему лицу. – И что же, вам абсолютно все вчера понравилось? Или, может быть, чего-то все же не хватало?

Дожидаться ответа он не стал. Зеленые глаза оказались так близко, что было нереально смотреть в оба сразу. Я ощутила на щеке тепло дыхания, а затем губы Рэма коснулись моих.

Я даже не думала возражать. Арману я не солгала: ну, нравятся мне не в меру наглые мужчины. А этот к тому же и вправду хорош. Кроме того, должна же я поддержать кардинала. Уж коли его высокопреосвященство недвусмысленно намекнул, что я способна на супружескую измену, следует подтвердить это фактически. Нехорошо, чтобы сам кардинал Эрталии ошибался. Ну и, наконец, клиент против измены не возражал.

И я слегка приоткрыла рот, пока не слишком страстно, но все же отвечая на поцелуй. Рэм обхватил мою нижнюю губу, затем легонько прикусил ее и переключился на верхнюю. Мои руки сами собой обвили его шею. От него приятно пахло каким-то древесным парфюмом.

От этого конкретного мужчины я ожидала, что все будет страстно, порывисто и быстро. Поэтому меня приятно удивило, что Рэм стал снимать мою одежду, вместо того чтобы просто задрать юбку. На стул полетело платье, нижняя юбка, корсет, камиза и даже чулки. Правда, последние приземлились на ковер, так и не достигнув стула, но на это никто особого внимания не обратил. Характерно также и то, что Рэм умудрился, не замедляя темпа, избавиться параллельно и от собственной одежды. Меня всегда впечатляла такая способность; никогда не понимала, как некоторым мужчинам такое удается. Казалось бы, простейшая математика: на то, чтобы раздеть двоих, требуется вдвое больше времени, чем на одного. Ан нет!

Уложив меня на диван, Рэм опустился рядом на колени и принялся неспешно ласкать мое тело. Я предоставила ему право полностью взять инициативу на себя: было любопытно посмотреть, к чему это приведет. И по мере того, как руки и губы мужчины плавно двигались по моей коже сверху вниз, становилось ясно: он не ласкает меня просто так, наугад, но и не выбирает те точки, прикосновение к которым доставляет особое удовольствие лично ему. Вместо этого он целенаправленно и методично исследовал мое тело в поисках особенно чувствительных зон. Удавалось ему совсем неплохо.

Его горячее дыхание коснулось моего уха, после чего язык мягко пощекотал ушную раковину. Удивительно, насколько сильно будоражила такая нехитрая ласка. Аккуратно прикусив напоследок мочку, Рэм приподнялся, и теперь в игру вступили его руки. Указательный палец коснулся моего подбородка, по-хозяйски его приподнял, а затем стал медленно спускаться вниз по шее. По телу пробежала волна предвкушения. Я довольно прикрыла глаза, откидывая голову назад. И снова ощутила теплое дыхание на своей коже. На этот раз Рэм коснулся моего подбородка кончиком языка и провел тонкую дорожку к расположенной в самом низу шеи впадинке. Чуть-чуть на нее надавил, заставив меня почувствовать, как в горле образовался ком, и сразу же отпустил. Здесь ему все уже было ясно, и настало время передвинуться ниже.

Вытянув мою правую руку, Рэм пощекотал языком впадинку на локтевом изгибе. К этому прикосновению я осталась довольно-таки равнодушна. Ничего неприятного, но не более того. Он сразу же это понял и задерживаться не стал. Тем более что впереди было еще столько вариантов. Плечи, запястья, ложбинки между пальцами. Именно последние оказались наиболее чувствительными.

Это «исследование» оказалось настолько приятным, что я продолжала вести себя пассивно, что в целом для меня нехарактерно, предоставляя ему пока полную свободу действий.

Ничуть не пожалела об этом, когда дело дошло до груди. Есть женщины, которым неприятны прикосновения к самым пикантным ее зонам. Но я не относилась к их числу. И когда пальцы Рэма стали раз за разом смыкаться и размыкаться на набухшем соске, застонала в голос. Но этого Рэму показалось мало, и он обхватил второй сосок губами. Я с шумом втянула воздух, сложив губы трубочкой, а затем судорожно выдохнула, тоже через рот. А он все продолжал играть, то целуя, то теребя языком, то едва ощутимо покусывая. В этот момент я была чрезвычайно близка к тому, чтобы перехватить инициативу, с рычанием затащить его на диван и незамедлительно взять свое. Но все же сдержалась.

Его руки принялись ласково поглаживать низ живота. По телу побежали волны жара. Еще немного спустившись, рука скользнула между моими бедрами. Да! Я зажмурилась и сжала зубы, но эти всепоглощающие ощущения длились недолго. С этой зоной все было понятно и так, а потому она словно не представляла для Рэма интереса. С лукавой улыбкой – дескать, мы сюда еще вернемся – он резко переместился, на сей раз обхватывая мою стопу. Пятка… О нет, щекотно, а щекотку я не люблю! А вот поглаживания внутренней стороны бедер, от колена и выше, кружили голову. Не столько за счет чувствительности кожи самой по себе, сколько от чувства предвкушения. Приближение к заветной зоне, дразнящее обещание скорого блаженства, и снова спуск пальцев в сторону колена – такая череда предвкушений и разочарований сводила с ума.

Забравшись на диван, Рэм снова взял мою ладонь и поднес к своим губам.

– У тебя холодные руки, – прошептал он, подув на ладонь и едва ощутимо коснувшись языком впадинки между средним и указательным пальцем. – Ты здесь мерзнешь? Там, откуда ты приехала, теплее? Откуда ты родом, напомни?

Его вторая рука как бы между делом скользнула к моей груди. Изучив мое тело, он принялся играть на нем, словно на лютне. Ощущения охватили все мое сознание, погружая разум в пелену тумана. Очень хотелось просто дать правдивый ответ, чтобы как можно скорее избавиться от необходимости разговаривать и сосредоточиться на гораздо более приятных вещах. Пальцы Рэма снова сомкнулись на моем соске, и все-таки я заставила себя на мгновение вынырнуть из обволакивающего тумана и вспомнить свою легенду.

– Из Рэнтли.

– Никогда не слышал. – Голос звучал мягко и расслабляюще, а пальцы и не думали останавливаться. – Это маленький город?

– Очень маленький. Провинция на севере Ристонии.

Черт бы тебя побрал! Светскую беседу можно отложить на попозже.

– Вот как? И долго ты там жила?

Вторая рука выпустила мою ладонь и, тоже переместившись к груди, стала копировать движения первой.

Я замычала от все больше накапливающегося напряжения. Я вообще никогда не жила в Рэнтли; просто отстань от меня со своими разговорами!

Что мы там придумывали?.. Черт, до чего трудно сосредоточиться. Ах да.

– Совсем недолго, всего два года, – прошептала я. – Потом мы на время уехали за границу.

– Вот как? – Движения пальцев стали более интенсивными. – Тебе и правда больше повезло с заграничными поездками. И где вы жили?

Меня вдруг словно окатило холодной водой, и это купание моментально прочистило сознание. Слишком много вопросов вы задаете, молодой человек, и, кажется, я начинаю понимать, что происходит. Рассчитываете, что, разомлев под вашими умелыми руками, я стану податлива как воск? А дойдя до состояния исступления, не удержусь и, возможно, сама не заметив, сболтну какую-нибудь ерунду, благодаря которой меня можно будет уличить во лжи? Достаточно ведь мелкой нестыковки, расхождения в каких-нибудь сроках или названиях – а дальше меня можно будет на этом основании передать для проработки вашему дяде? Или вы думаете, что, проговорившись о какой-нибудь мелочи, я дам вам ниточку, которая доведет умелого следопыта до истины? Любопытно, почему вы так заинтересовались именно моей персоной. Или вы всех гостий герцога проверяете подобным образом?

Что ж, ладно. Хотите поиграть, граф? Давайте поиграем.

– В Галте.

– Отличное место, как говорят. – Его язык проложил вертикальную дорожку по нижней части моего живота. – А в школу ты тоже ходила там?

– Нет, отец отдал меня в пансион после возвращения.

Было безумно трудно сосредоточиться на правильности ответов, в то время как тело билось в сладко-болезненной агонии. Но было в этом и свое очарование. Необходимость сдерживать чувства и не идти у них на поводу до конца по-своему обостряла впечатления.

– И какие предметы давались тебе лучше всего? – Одна рука продолжила ласкать мою грудь, другая же спустилась ниже и обосновалась в стратегической зоне между ног. – Попробую угадать. Танцы, магия и флористика?