Глаза цвета янтаря

– Здравствуйте, Оксана Васильевна! – Наташа чуть коснулась губами щеки свекрови. – Как Женя?

– Не видит ничего, не слышит. Уже третьи сутки, – сказала она и начала тихо плакать. – Это я во всем виновата! Показалось, что картина в зале низко висит. Залез Женечка на стремянку. Уж не знаю, как, чего… Начал гвоздь вбивать…. вижу, назад завалился,… стремянка упала, и его прямо по голове… Господи, прости меня!

Наташа усадила ее на стул и налила воды в стакан. Устроившись рядом, попыталась успокоить, но Оксана Васильевна была на грани истерики.

– Не казните себя! – участливо проговорила Наташа. – И не такое бывает! Это просто несчастный случай. Главное, он жив! Вот что, – решительно сказала она, – вы сейчас поедете домой, отоспитесь, попытаетесь успокоиться, а с Женей я побуду.

– Что ты, Наталья! Как я его оставлю? Да и ты устала, только с самолета.

– Думаете, лучше будет, если и вы сляжете? Вам необходим отдых. А завтра приедете и смените меня. – Наташа ободряюще улыбнулась. – К тому же я уверена на сто, нет, на двести процентов, что все будет хорошо и Женя поправится.

– Да? Ты уверена? – с надеждой в голосе спросила Оксана Васильевна и даже всхлипывать перестала.

– Абсолютно! – твердо ответила Наташа.

Когда свекровь ушла, Наташа обессилено опустилась на стул возле постели и тихо заплакала, не сводя глаз с лица мужа. Оно было настолько бледным, что казалось серым, закрытые глаза запали, черные волосы скрывала повязка, рот был искривлен.

«Бедный!» – подумала Наташа и попыталась успокоиться.

Потом осторожно сжала его вялые безжизненные пальцы. Задумавшись, она сидела тихо и неподвижно, не замечая времени. На душе у нее становилось все тоскливей. Но она заставила себя думать о хорошем, считая, что Женя даже в таком состоянии чувствует ее настроение.

Она низко склонилась к нему и зашептала:

– Милый, держись! Я с тобой.

И в этот момент Наташа увидела, как его веки дрогнули. Она замерла, подумав, что это ей показалось, и стала пристально вглядываться в его лицо. Послышался слабый затрудненный вздох, и его веки медленно приподнялись. Наташа надавила на кнопку вызова медсестры.

– Ната…, – услышала она хриплый шепот Жени и попыталась улыбнуться, но слезы брызнули из ее глаз.

Тут дверь распахнулась, и в палату торопливо вошли врач и медсестра. Они склонились над больным. Наташа, постояв какое-то время в нерешительности, удалилась в коридор. Она опустилась в кресло, стоящее у стены, и закрыла в изнеможении глаза. Из забытья ее вывел мужской голос.

– Простите, кем вы приходитесь пострадавшему?

Она увидела склонившееся к ней лицо врача. Он смотрел мягко и участливо, и Наташа почему-то испугалась.

– Я? – спросила она и сжала руки.

– Не волнуйтесь, – мягко проговорил врач и улыбнулся ей, – Евгений вышел из коматозного состояния. А это, на данном этапе, главное.

– Я его жена, – ответила Наташа и встала. – Можно, доктор, этой ночью я побуду с ним?

– Побудьте, – разрешил он. – Можно поспать на кушетке. В шкафу есть подушка и плед. Устраивайтесь. Медсестра рядом, если что.

Он кивнул ей и ушел.

Когда она вернулась в палату, Женя спал. Лицо его уже не было таким бледным, исчезла страдальческая складка возле рта. Наташа легонько погладила его щеку и вздохнула.

Рано утром приехала Оксана Васильевна. Лицо ее сияло от радости. Наташа расцеловалась с ней и отправилась домой, договорившись сменить ее на следующий день. Когда она вошла в квартиру, то только и смогла, что бросить сумку в коридоре, скинуть туфли и добрести до своей спальни. Она, не раздеваясь, упала поперек кровати и провалилась в глубокий сон. Она спала так крепко, что не слышала телефонных звонков, и очнулась только под вечер.

«Женя вне опасности, – было первой ее мыслью. – Надо маме позвонить, успокоить ее».

Наташа взяла телефон со столика и набрала номер. Рассказав матери последние новости, она спросила, что там у нее новенького.

– Тут тебе какой-то Сергей звонил, тобой интересовался, – услышала Наташа. – Я сообщила, что ты срочно вылетела к мужу.

Наташа почувствовала, как ее сердце куда-то ухнуло, а потом сильно заколотилось. Но она взяла себя в руки и ответила безразличным тоном:

– Не знаю никакого Сергея! Ошибся кто-то.

Попрощавшись с матерью, она положила трубку и посмотрела в окно.

«Откуда у него мой телефон? – недоумевала она. – Хотя, мог у Ленки взять…»

Наташа закрыла глаза, улыбнулась и неожиданно почувствовала томление, разливающееся по всему телу. Она явственно ощутила его поцелуи и вздрогнула.

– Забыть, забыть, забыть! – прошептала она, тряхнула волосами и встала.

Зайдя в ванную, стянула с себя измятое платье и залезла под горячий душ. Подставив лицо под воду, замерла, наслаждаясь прикосновениями бегущих струй. Но вода ее не успокоила. Непонятно откуда взявшееся желание нарастало. Наташа выключила воду, прислонилась спиной к стене, облицованной розовой кафельной плиткой и поставила одну ногу на край ванны. И замерла, стараясь успокоиться. Потом повернула голову вправо и посмотрела на свое отражение в большом зеркале, забрызганном мельчайшими капельками воды. Ее изучающий взгляд скользил по длинным ногам, изящной линии округлых бедер, переходящих в тонкую талию, упругой высокой груди с торчащими крупными розовыми сосками, и остановился на лице, которое она с трудом узнала. Темные мокрые пряди упали на лоб, почти закрывая его, веки были чуть опущены, от длинных влажных ресниц на щеках лежали тени, глаза мягко мерцали, словно янтарь под водой, пухлые розовые губы были приоткрыты, так цветочный бутон раскрывается утром в ожидании жарких солнечных поцелуев.

Наташа завороженно смотрела на свое отражение, мысли ее путались. Вдруг раздался телефонный звонок, и она, вздрогнув, сдернула с вешалки большое махровое полотенце, завернулась в него и выскочила из ванной. Босиком побежала в спальню, оставляя на блестящем паркете мокрые следы маленьких узких ступней.

– Алло, я слушаю, – быстро произнесла она, с трудом переводя дыхание.

– Наташа, это ты? – услышала мужской голос.

– Да, – ответила немного растерянно.

– Узнала? Это Сергей. Хочу спросить,… когда назад-то собираешься? Насколько я знаю, с твоим мужем уже все в порядке. Твоя мама мне все рассказала. Она у тебя очень милая. Я сейчас у нее в гостях. Что скажешь?

Сергей замолчал. Наташа, не сказав ни слова, положила трубку и отключила телефон.

Вернувшись в ванную, она тщательно вытерлась, не глядя на себя в зеркало. Затем, надев цветастое трикотажное платье, пошла на кухню и сварила очень крепкий кофе. Слегка перекусив, Наташа занялась распаковкой вещей. Раскрыв сумку, заметила в углу маленькую коричневую косметичку. Достав, высыпала из нее в ладони янтарные бусинки и задумалась, машинально перебирая их.

Она чувствовала странную внутреннюю дисгармонию, и это нехарактерное для нее состояние выводило из себя. Стыд при воспоминании о поездке в лес не проходил, и в то же время Наташа ловила себя на мысли, что не прочь повторить такой опыт еще раз, чтобы вновь ощутить то головокружительное и острое наслаждение, которое заставило ее тогда полностью потерять голову. Она вдруг осознала, что почти все время вспоминает Сергея, и ее неодолимо тянет к нему против воли.

«Да что же это такое?! – мысленно возмущалась она. – Ведь я совсем не знаю этого человека! Конечно, внешне он очень привлекателен, но явно избалован женским вниманием. И как он решительно действовал! Захотел и получил, с этим не поспоришь».

Наташа вновь и вновь вспоминала подробности их последней встречи и никак не могла успокоиться. Она бросила бусинки на стол и подошла к окну.

Вечер был тихий. Солнце расплывчатым красноватым шаром висело над домами в дымке смога. Вереница машин медленно ползла по проспекту, как большая дергающаяся гусеница. Периодически раздавались резкие гудки, говорящие о раздраженном состоянии водителей.

«Опять пробки», – машинально отметила Наташа и отошла от окна.

Она опустилась в кресло и закинула руки за голову. Взгляд ее бездумно скользил по комнате, выдержанной в светлых спокойных тонах, потом остановился на картине молодого украинского художника, висящей на стене напротив нее. Странное сплетение резких, хаотичных, плохо сочетающихся по цвету и форме линий и кругов вдруг неприятно поразило ее. Наташа неожиданно отметила, что полотно совсем не вписывается в цветовую гамму ее спальни.

«И зачем я это купила? – подумала она. – Авангардисты просто издеваются над нами. А сколько я заплатила за эту мазню! Ужас!»

Наташа закрыла глаза и тут же вспомнила полотно Клода Моне «Чайки». Но сквозь его воздушные нежно-сиреневые тона мгновенно проступило лицо Сергея, его лукавый пристальный взгляд.