Мой мир. Вторжение. Книга вторая

– Ничего хорошего, – заговорил я.

– Что случилось? – отозвался Табот, – Что-то не так с Миленой? Ей хуже?

– Нет, не думаю. То есть, она идет на поправку. Но причина ее прыжка мне, похоже, известна. Точнее, есть догадка.

В лабиринте послышались шаги и шорохи. Табот поднялся со скамьи, отряхнулся и посмотрел на меня и Власа:

– Перекусим в студенческой столовке? Там народу хоть и много, но все в своих беседах. При таком шуме никто и не заметит нас. Как идея?

– Да, перекусить не помешает, – одобрил Влас.

Я же лишь молча встал и последовал за ребятами, вновь окунувшись в свои мысли.

Сейчас меня волновало лишь то, как признаться в этом Таботу. Если девочки в самом деле лишали себя жизни из-за Трэвора, то предсказать реакцию Табота не так уж и трудно. Тем более, что он ученик разгульного математика. Куда ни глянь – все плохо. Но что теперь толку? Сказать все же придется.

Мы зашли в столовую к студентам. Обстановка не отличалась от преподавательской, но атмосфера была определенно другая, более оживленная.

Дети общались, занимали места рядом со своими товарищами, громко смеялись, активно двигались, мало кто был поглощен трапезой.

Табот кивнул в сторону свободного стола в углу:

– У нас зарезервировано, – заулыбался он. Пока ребята занимали вешалки, я захватил немного еды и большую кружку чая с корицей. Ребята общались с девушкой, которую я видел на своих занятиях. Насколько я помнил, ее звали Амелия. Короткие черные волосы, хитрые глазки, красная юбка в клетку со сборками, черный пиджачок поверх белоснежной рубашки и такие же белые кроссовки. В руках она держала черный дипломат, а на шее аккуратно был завязан галстук той же расцветки, что и юбочка. Мне на миг подумалось, что именно так выглядела мисс Аттора в молодости. Девушка взяла свой поднос и присела ко мне:

– Здравствуйте, мистер Тернер. Меня мальчики пригласили.

– Можно просто Малкольм.

Девушка мило заулыбалась и принялась пробовать обед. Судя по ее лицу, еда была совсем горячей, поэтому она решила немного переждать. К нам присоединились Табот и Влас со своими подносами.

– Амелия, это Малкольм. Малкольм, это Амелия. Она в курсе всего, от нее можно не скрывать. Так что там плохо?

– Доешь сперва, – скомандовал я.

Такие новости несомненно испортят ему аппетит. Пусть сперва поест, все остальное потом. Пока мы ели, ребята общались о своем: об учебе, об увлечениях, обсуждали последние новости и события. Когда на столе остались лишь чашки с напитками, все пододвинулись к столу почти вплотную, а Табот взглянул на меня:

– Толкуй.

Я поставил чашку на стол и тяжело вздохнул. Мне хотелось скорее подобрать слова, чтобы не тянуть, но в голову ничего не шло. Все это оказалось сложней, чем я думал. Какие-то догадки без веских доказательств, череда возможно случайных событий… И тут я понял, что сказать.

– Есть у меня кое-какая неподтвержденная информация. Я мало что знаю о событиях в этих стенах, поэтому ваша помощь не помешает, чтобы разобраться. Дело такое… помнишь, как Трэвор оставлял конверт с письмом в лабиринте?

– Трэвор? Мистер Аулвулл? – спросила Амелия.

Табот утвердительно кивнул.

– Дак вот… у Милены в комнате много писем от него. Она забирала их рано утром, до побудки, и оставляла там же. Трэвор забирает их между парами, не иначе.

– Что в этих письмах? Что за странная переписка такая между учителем и ученицей? – удивился Влас.