Мой мир. Вера. Книга третья

Вся эта суматоха была похожа на сюрреалистичный кошмар. Слишком много быстрых решений за последние несколько минут. Я опять начал страшно злиться на свою предательницу-память, не позволяющую мне вспомнить ничего, что было до этого дьявольского Зеленого Креста, будь он неладен. Дождь усилился, смотреть вперед было все сложней, но я упорно огибал деревья и шагал, ведомый слабым лучом надежды, надеясь не повстречать на своем пути никого – ни людей, ни оперативников, ни монстров, пожирающих заживо.

Протерев лицо рукой, я встал под дерево и посмотрел вперед. Передо мной снова стоял проклятый дом, с которого все началось, словно никуда и не уходил. Это шутка такая? Мой разум окончательно свихнулся? Я же стоял здесь неизвестно сколько времени назад! Не могло мне причудиться!

Сзади послышался какой-то шорох. Я обернулся и, последнее, что мне довелось увидеть – лезвие топора в сантиметре от лица.

Глава II. Безмятежность

Посвяти мне свое сердце,

Подари мне свою душу.

Мною будь, как мечтой, одержан.

Как ветрами утес, разрушен.

Отдавайся мне без остатка,

Оживая с утра до ночи.

Я желанно целую, сладко,

И нужна тебе очень-очень.

Обнимай меня до рассвета.

До заката целуй устами.

Мы – заложники тет-а-тета,

Что потеряны между мирами.

Живой. Главное, что живой. Это первое, что подумалось мне. Память вернулась в то же мгновение, как я очнулся в кресле. Все вдруг встало на свои места, вот только легче от этого не было. Кровь в висках стучала, сердце колотилось с бешеной скоростью.

Это был мой первый опыт на симуляторе. Долго же я противился садиться в эту машину, и не зря. Только испытав ее на себе понимаешь, что она в прямом смысле может свести с ума. Конечно, все впечатление после симулятора сглаживает окружающая обстановка: теплый и уютный каменный камин, перед которым ты в мягком кресле, напоминающем купол, лежишь вполне себе комфортно, втягиваясь в реальность под треск горящих дров и мягкий запах ночных цветов. Не открывая глаз, я потер виски, нормализовал дыхание и расслабил каждую мышцу своего перенапряженного стрессом тела. Просыпаться от кошмаров очень неприятно. Уверен, что это чувство вам знакомо, не так ли? Так вот, просыпаться от симулятора в тысячи раз противнее. Настолько это адская машина реальна. Она проникает в твое подсознание, твою психику, выуживая все эмоции, какие вздумается, как фрукты из авоськи. Но самое ужасное во всей этой ситуации – бессилие, которое ты даже не осознаешь. Барахтаешься как рыба на берегу, пытаясь отыскать воду, и даже не подозреваешь, что заперт в духовке, а смерть стремительно протягивает к тебе свою костлявую руку. Ты все еще надеешься вырваться, спастись и вернуться в привычное состояние, но надежда – твой злейший враг. Наверное, мудрецы правы. Не всегда есть смысл бороться до последнего. Порой бывают и такие ситуации, когда менее болезненно будет просто смириться. Вот только как понять в каких именно ситуациях? Непонятно.

Я открыл глаза, уставившись в камин. С минуту просто пялился в огонь. Тихо и спокойно, без единого движения. Вставать совершенно не хотелось, но я себя переселил. Понимаю, что даже если я до сих пор в симуляции, то не осознаю этого – боль ощущается как в реальности, так и в этой клетке подсознания. Но я все равно должен ощутить жар пламени, юркие язычки, облизывающие мои вспотевшие от страха ладони. Усевшись на колени, я осторожно сунул руку в камин, держа ладонь на безопасном от огня расстоянии. Тепло. Нет, даже жарко. Но, черт меня дери, приятно. Намного лучше пережитых только что запахов, звуков, чувств. Я снова в городе Совета.

С каждым новым приключением очутиться тут все больше напоминает возвращение домой после долгого отсутствия. Ты чувствуешь, что ты на своем месте, в безопасности, тепле и уюте. Там, где определенно твоя крепость. Всегда. Город Совета стал для меня новым домом. Маленький островок безопасности в беспокойном океане всевозможных миров.

Откинувшись чуть назад, опираясь на руки, я думал о том, что еще не скоро забуду то, что произошло исключительно в моей голове. Мне казалось, что в носу все еще застряла смесь неприятных подземельных запахов, а во рту стоит металлический привкус моей же крови.

Сзади послышался скрип двери и хлопки мягких крыльев. Это был Пабло:

– Отошел, Амиго?

– Частично, – на минуту воцарилось неловкое молчание, – Нет твердой уверенности, что теперь я действительно проснулся.

– Это пройдет, даже не сомневайся. Мы даем некоторое время после пробуждения, чтобы испытуемый мог прийти в себя. Хотя некоторые предпочитают сразу же увидеть знакомое лицо, услышать любимый голос. С первого раза так и не узнаешь. Какие ощущения были при пробуждении? Хотелось кого-то видеть?

– Нет, не совсем. Хотелось… ощутить себя тут. Не знаю, как объяснить. Понять, что я настоящий, а не надуманный. Сложно сказал?

– Ну, нет, что ты, – он действительно понял меня.

Пабло стоял на полу, переминаясь с лапы на лапу, расправляя перья. Ему явно нравилось греться у камина, хотя я бы не сказал, что в городе было холодно. Птах замолчал, очищая клювом перышки, давая мне еще какое-то время, чтобы восстановиться. Время, которое действительно было необходимо.

Симулятор был очередной точкой, определенным рубежом между начинающим путешественником и осознанным воином. Никто не знал, что видел испытуемый. Важна была только его реакция на происходящее в процессе симуляции и после пробуждения. Сценарий в голове у всех был разным, судя по тому, что рассказывал мне Кобальт. Кто-то ломался, не проходя проверку. Таким обычно стирали память и возвращали их обратно в свой мир. Другие оставались на службе у Совета, но город уже не покидали. Это были продавцы, техники, строители, управленцы. Те, кто достойно проходил испытание, продолжали мотаться по мирам и устранять катастрофы мировых и межмировых масштабов.

– Нужно вернуться к Никосу, я полагаю? – не отрывая взгляд от камина, заключил я.

– Да, нужно. Но мы будем тут столько, сколько ты посчитаешь нужным.

– Лучше покончить с этим как можно скорее, – я встал с мягкого ковра, поправил мятую рубаху и направился к выходу.

Харфанг последовал за мной, хлопая белоснежными крыльями.

Какое-то противное, почти тошнотное чувство преследовало меня всю дорогу до Никоса. Не было ни тревожности, ни страха, ни омерзения. Просто всепоглощающая тошнота. Больше моральная, чем физическая.

Проходя по городу, я отметил для себя, что в нем мне гораздо спокойнее. И вполне ясно почему – тут вам никаких вторжений, нападений, врагов и опасностей. Размеренная жизнь без прикрас. Тут каждый всегда знал, что его ждет в любой момент времени. Будь это поход на рынок за снаряжением или же просто желание слоняться по городу с целью изучения местности.

Я уже предвкушал разбор полетов моего эксперимента. То, как меня будут отчитывать и разбирать каждую мою ошибку. Когда мы добрались до Никоса, он даже не обернулся:

– Как ты себя чувствуешь? – вполне спокойно и чуть строго поинтересовался он.

– Голова еще какая-то мутная, но я в порядке.

– Готов к новым свершениям? – в его голосе слышалась издевка.

– Нет, я… не думаю, что еще хоть раз куда-то отправлюсь. Больше не хочу.

После этих моих слов наступила мертвая тишина и томительное ожидание. Воздух пронзило тяжелое молчание. Мне казалось, что именно так звучат секунды до неминуемой смерти.

– Хорошо, – совершенно неожиданно выдал Никос, – Отправляйся в город, а я решу, что делать с тобой дальше.

Меня словно окатило волной прохлады. Неужели это еще не все? И что же меня ожидает в таком случае? Я решил, что разумнее всего будет поискать ответов у городских.

Добираясь до портала в город, я то и дело представлял себя дезертиром. И что же теперь со мной сделают? Ликвидируют? Может, сотрут память и отправят назад? Или ограничатся воспоминаниями только об эксперименте и отошлют на очередное задание? А они вообще умеют стирать память (как я узнал позже, да, но не всегда) или все это только слухи? Или они будут предпринимать какие-то иные меры? В очередной раз я убедился в том, что ожидание и фантазия – худшие из зол в таких ситуациях.

Слоняясь по городу, я то и дело думал, где бы мне скоротать время до часа икс. Есть не хотелось совсем, как и бродить среди толпы, протискиваясь на рынке в узкие проходы, оставленные вечно движущимся потоком существ. Я начал подумывать об оранжерее – одном из самых драгоценных для меня мест. Пожалуй, если бы вы взялись искать меня в этом огромном городе, то как пить дать, вероятнее всего, нашли бы именно там. Атмосфера внутри биокупола не напоминала мне о доме, не вызывала каких-то теплых чувств. Она просто успокаивала, умиротворяла. Это место не было похоже ни на одно другое из мне известных. Чтобы неспешно обойти все закоулки оранжереи понадобился бы не один час, это точно. Сам я побывал не везде – каждый раз останавливался на скамейках в самых излюбленных местах. Природа воистину удивительна. Такое обилие и разнообразие всевозможных растений со всех уголков случайных миров. В целях безопасности, разумеется, никаких ядовитых для кого-либо растений там не держали. Исключительно безвредная атмосфера, только и всего. Были и зоны с искусственным солнцем – некоторым видам просто необходим солнечный свет для существования. Другие находились в вечной темноте. Однако, один зал я любил больше остальных – тот, в котором находились виды растений, излучающие свет.

Каждому наставнику выделяли небольшой мирок, в котором он тренировал своего подопечного, жил и занимался делами. У Никоса тоже был такой, и мне в нем было довольно уютно. Чаще всего, это место я воспринимал не как тренировочный полигон, а как маленькое убежище, далекое от мирской суеты. Ночью меня всегда завораживала крупная, ярка луна, возвышающаяся над обрывом, и поля ярких светящихся цветов по краям озера, простирающегося далеко за горизонт. Великолепие и тишина – таким я видел это место. Для меня красота природы определялась разными параметрами, но я всегда знал одно – место, где застывает время, стоящее.

Оранжерея была для меня именно такой. Несмотря на то, что растения дышали, качались, двигались, время в этом куполе останавливалось. Кроме того, недавним собранием Совета было принято решение сменять в городе ночь и день. Это сделали для тех существ, которые живут и работают в самом городе. Им психологически намного комфортнее, когда между рабочим и нерабочим временем есть какая-то весьма ощутимая граница, помимо стрелок на часах. Конечно, ночью жизнь в городе не останавливалась. Рынок продолжал «двигаться», таверны не закрывались, но работать выходили уже ночные сменщики. Если вы когда-нибудь мечтали увидеть все разнообразие ночных обитателей всевозможных миров, то ночь в городе Совета вам в помощь.

Этот город всегда жил, но был невероятно спокоен. Каждый в нем знал, что ничего страшного тут не произойдет – не то это место, где есть потенциально опасные личности. Поэтому, среди многих миров, именно этот всегда оставался островком безопасности среди царящего вокруг хаоса и беззакония.

Приземлившись на скамью в зоне тропических растений, я начал терпеливо ждать вердикта по своему решению больше не путешествовать по мирам. Может, оно и было спонтанным, но пережитая мной симуляция частенько ломала психику. Я слышал об этом еще до того, как меня поместили в эти страшные условия – борьба у себя в голове, одержать победу в которой просто не представляется возможным. Как бы там ни было, от меня сейчас ничего не зависит. Теперь ожидаю приказов или требований, в более мягкой форме – просьбы взять себя в руки, не ныть и двигаться дальше. Я принял предложенный мне уклад, а теперь хочу дать заднюю, так сказать. И все же меня мучил всего один вопрос: осталась ли у меня свобода выбора? Не зря же то сообщество, в котором я состою, называют армией. Приказы в армии не обсуждаются, а всех, кто сбегает, объявляют дезертирами, сажают или расстреливают. Фактически, я никуда не убежал. Да и ситуация Совету не в новинку. Посмотрим, как карты лягут, господа.

Мои размышления прервал приближающийся звук хлопающих крыльев. Вне всяческих сомнений, искали меня, но кричать, мол «я здесь», мне совсем не хотелось. Меня нашел Кобальт. Этот забавный белый ворон всегда мог взбодрить какими-то не совсем уместными комментариями или шутками. Он приземлился на скамью, вальяжно переступая с лапы на лапу, почистил клювом перья и приступил к сути: