Подземельный переполох

Сестра засмеялась, будто я сказала невероятную шутку.

– У тебя же нет детей, куча свободного времени! Какие дела?

– Вот поэтому и нет детей, я живу для себя любимой.

Очередной чих. Но в это раз сестра не отреагировала, была занята тем, что смотрела на меня как на дурочку, несущую чепуху.

– Мама всегда говорила, что за тобой нужен присмотр, ты странная.

– О, Господи! Мама так не говорила, а говорила, что я отличаюсь от нашего сумасшедшего семейства.

– Вот и я о том же. У нас в семье у всех по трое – четверо детей, ты одна странная.

Громкий чих.

Мы одновременно поворачиваемся к ребятне, которая замерла подле нас, слушая склоку двух тёток.

– Будь здоров, Митя! – хором сказали мы, уставились на белобрысого паренька.

Тот выпучил на нас огромные глазки.

– Мама, я не чихал.

Двое других ребят так же покачали головами в знак согласия с братом. Маленькая банда. Но такие невинные и убедительные глаза.

– Э-э-э… – протянула сестра в недоумении, но не стала наводить разборки с детьми, повернулась ко мне.

Таки добить решила!

– Так о чем это мы…

– О том, что ехали бы вы домой на следующей электричке! – огрызнулась я и направилась к двери.

Кто-то из детей захныкал. Сестра кинулась к нему, по пути ворча про мою неблагодарность. А ведь я только хотела позволить им остаться, раз детки так хотели побегать на свежем воздухе. Но под причитания сестры вылетела из дома. Ещё несколько минут назад он был оплотом тишины и покоя. А сейчас бедлам какой-то!

– Лучше картошку садить, чем говорить с этой чокнутой сестричкой! – ворчала себе под нос, хватая два ведра набранной картошки.

– Жарко. Без панамы голову напечёт.

– Пускай, все равно не вернусь в этот дурдом, – ответила я голосу и продолжила бурчать сама с собой.

Лопата, казалось, превратилась в смертоносное орудие, с таким воинственным видом я швыряла землю. Картошка испуганно смотрела на меня белыми глазками. Если бы она могла говорить, но наверняка бы сказала, чтобы я уже прекратила ворчать. В конце концов, это моя родня и никуда мне от них не деться. Всегда есть осуждающие, клюющие тебя за то, что ты живёшь не как они. А они живут правильно! А обиднее всего, что обычно это твои близкие люди. Кто, если не они, должны поддерживать тебя и принимать с любовью? Конечно, если ты не вытворяешь гадостей. Я не вытворяла. Я просто живу одна. Я ценю свободу и личное пространство. У меня есть парни для души и тела. Но вот жить я предпочитаю одна и делать то, что захочу, и ходить, куда захочу. Особенно сейчас. Когда я начала только приходить в себя.

Под этот аккорд моего ворчания лопата обо что-то ударилась. Я нахмурилась, кляня все на свете за такой ужасный день! Склонилась над землёй и почувствовала, как голова закружилась.

Панама.

Блин, я не надела панаму!

Глава 2

«Это надо же так психануть, чтобы упасть в обморок. И почему я не вернулась за панамкой в дом?» – вертелось в моем сознании.

– Больно, наверное?

Да, наверное, я точно перегрелась! Этот голос меня преследует в голове.

– Так, а почему ты мужской-то? – пробубнила я, все ещё лёжа на спине, не открывая глаз.

– Наверное, потому что я мужчина.

– Мужчина… Стоп.

За долю секунды я раскрыла глаза и вскочила на ноги. В глазах все ещё летали тёмные пятна от яркого солнца, и я толком ничего не видела вокруг.

– Кто это говорит? Не подходи ко мне!

Я вертелась как юла на месте, пытаясь хоть что-то увидеть. И наплевать мне уже, что притопчу всю пахоту.

– Не надо так резко двигаться, только же очнулась.

– Где ты, черт тебя дери?!

– Э-э-э… Не угадала. Нет! Замри! Там…

Я резко мотнула головой в сторону, и со всего маху впечаталась во что-то лбом.

– …камень, – закончил странный голос незнакомца.

Я застонала и осела. Лоб ужасно саднило, боль сильная, но терпимая. Я принялась растирать ушибленное место ладонью, кривясь от боли. Один плюс – зрение прояснилось. И только сейчас я поняла, что это не чёрные пятна плясала перед глазами, это просто я сижу в каком-то подземелье.

Что за?..

– Сильно больно? – опять этот навязчивый голос.

– Ты у меня в голове? Я все же сошла с ума, – вздохнула, – Михаил Сергеевич был прав. Совсем с ума сошла. Надо было добросовестно посещать собрания.

Усмешка.

А потом к моей руке что-то прикоснулось, пока я думала, истерить мне или нет. Может, опять вскочить на ноги? А если опять ударюсь? В общем, пока принимала решение, мою руку аккуратно отняли ото лба, и в полумраке я увидела лицо молодого темноволосого парня. Уставилась на него не моргая. Тот поначалу осматривал мою голову, а потом, под силой моего придурковатого взгляда, посмотрел на меня. Смутился. А я все ещё глазела на него. Тот даже отодвинулся от меня, прячась в тени подземелья. Я очнулась и тут же схватила его за руку.

– Постой! Ты кто такой? И где это я? На мой огород это не похоже. – Тут меня осенило. Я даже слегка визгнула. – Картошка осталась под солнцем! Сдрябнет! Сестра вряд ли додумается убрать.

Я захныкала. Парень в это время смотрел на меня, утирая нос рукавом.

– Подожди, у меня есть платок, – я потянулась в карман рубашки, зная, что носовые платки сую в каждую одежду на всякий случай.

Но вот привычка у меня такая. Достав клетчатый платочек, протянула безымянному незнакомцу. Тот посмотрел на платок как на чудо света. Помялся, но все же взял. А потом как сморкнется от души в него. Мне почему-то стало смешно.