Пустой город

Пустой город
Ольга Медведева

Роман «Пустой город» больше похож на повесть, рассказывающую о сегодняшних украинцах. В нем изложены факты и реальная жизнь. С наступлением независимости, население Украины бежит в разные стороны с родной земли в поисках спокойной, безопасной жизни для своих семей. Не останавливают их трудности и обман. Они готовы отказаться от традиций, веры, предков, чтобы не возвращаться в ад. Никто не хочет назад в черную дыру Украины. Тяжело осознавать, что этот трудолюбивый народ никому не нужен.

Пустой город

Ольга Медведева

Не доводите человека до безумия.

Он оттуда уже не вернется.

    – Омар Хайям

Иллюстратор Сергей Плотник

© Ольга Медведева, 2021

© Сергей Плотник, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0055-2906-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Осень в столице обещала быть теплой. Как по заказу теплый и не продолжительный дождь, капал по выходным дням. И то, по ночам, пока жители спали. С утра можно было одеть, легкую куртку либо кофту. Что и делали жители, пока бежали на остановку, добираясь до работы. Большим минусом в столице был надземный транспорт. Автобусы маленькие, не удобные, не справляются даже днем с потоком пассажиров, а уж в час пик, – то это особая тема. Киевские автобусы, желали быть не только комфортнее, им бы размеры поменять. У большинства начинала болеть голова до того, как они попадали на свои рабочие места. Надо быть экстрималом, чтобы умудриться попасть в такой автобус. Пассажирских мест в автобусе – 15, а стоячих набивалось 50. Вот так он и ехал, нарушая все правила перевозки. Влезь в такой автобус на середине его пути, было нелегко. Люди стояли на одной ноге, дыша друг другу в затылок, а те, которые висли на подножке, то дышали ниже линии талии. И так до самой конечной остановки, до метро. А там начиналась своя песня.. И только переступив порог родной работы, падая на свой рабочий стул, можно было вздохнуть с облегчением, тяжело дыша. Опускались руки, плечи, а в голове медленно переставали жужжать провода. Если тебе повезло, ты приехал на работу вовремя, то можно было на ходу выпить кофе. В противном случае – жди перерыва.

Выбежав с подъезда, девушка быстрым шагом шла на остановку. Теперь их стало двое. На остановке стоял молодой мужчина в строгом костюме. По всей видимости, он тоже работал в офисе, как и девушка. Увидев приближающий автобус, он поднял руку, чтобы остановить его. Увы. Не повезло. Проехал мимо. Мужчина нервничал. Посмотрев на пришедшую девушку, проговорил: «Это уже второй проехал мимо». Теперь у девушки тоже начинала болеть голова: как добраться вовремя на работу. Достав телефон с сумки, она набрала номер и сообщила, что возможно опоздает. С третьей попытки он всё—таки остановил довольно полный автобус. Пропустив девушку вперед, они поместились на нижней ступеньке. Тупенька не была рассчитана на двух пассажиров, поэтому девушке пришлось носом уткнуться в пиджак временному соседу. Виновато подняв на него глаза, попросила извинение. Им повезло, до самого метро ни кто не выходил. Водитель периодически выкрикивал: «здесь выходят»? Не получив ответа, проезжал остановку. И так до самого метро. Наконец, на конечной остановке все вываливались с автобуса, каждый бурчал что-то свое. И так каждый божий день. Утром в одну сторону на одном дыхании, а вечером – в другую, но уже не с такими нервами.

Добравшись до работы, она влетела вовнутрь. Сослуживцы тоже только приехали и раскладывали папки с бумагами на столе. Все были недовольны транспортом, даже те, которые ездили только на метро.

– Сил нет. – Влетев в помещение, произнесла Алиса. – Каждый день одно и то же. Ни какого здоровья не хватит. Надо работу искать рядом с домом. Ежедневная экономия времени 4 часа. Меня сейчас мужик просто затолкал в автобус и сам непонятно как вместился. Я всю дорогу дышала ему в воротник. И повернуться нельзя. Мы ехали вдвоем на одной ступеньки. Я даже ноги не могла поменять. А спиной к нам стояла бабенция 65 размера. Её пятая точка загораживала весь обзор. – Она подняла голову и посмотрела на двери. – А возле дверей уже очередь стоит. Чего людям не спится?

Сослуживцы добавили свои комментарии, а охранник открыл двери для приема посетителей. Рабочие часы побежали, отсчитывая секунды. Все посматривали на свои часы в ожидании перерыва. Алиса принимала клиентов, оформляла документы. Нетерпеливые клиенты лезли на голову уже сидящим клиентам за столом, задавали кучу вопросов, на которые не сразу ответишь, особенно, если вписывались в компьютер данные клиента. Создавался балаган. Клиенты говорили, чтобы вошедший занимал очередь, тот в свою очередь отвечал, что у него только вопрос. В обеденный перерыв, охранник закрывал двери. Этот час можно было спокойно пообедать, выпить кофе и даже подышать воздухом около дверей офиса. Говорили в основном о работе. В офисе все были замужние, со своими проблемами. Алисе хватало своих, поэтому, когда начинали обсуждать свои семьи, то она выходила на улицу. На бульварной дорожке хватало людей. Она провожала их взглядом. Что-то ей нравилось, а от чего-то появлялась на лице улыбка. Часто её строгий костюм, не подходил на то, что видела на молоденьких девушках. Но все равно, в эти минуты она давала отдохнуть всему организму. А потом снова начинали толпиться посетители и снова с каждым надо разобрать его проблему. Вечером ехала на съемную квартиру. Выходила на остановку раньше. Посетив супермаркет, с пакетом продуктов, медленно шла к дому.

Золотая осень пролетела. Дни становились короче, чем хотелось бы. Опять меняли время с летнего на зимнее, что ещё больше укорачивало продолжительность дневного времени. После 16 часов вечера, наступала ночь. Было холодно и темно. После 18 часов, у многих заканчивался рабочий день. В потемках народ добирался до своих жилищ. В квартире ещё не включали отопление. Существовал график. Одним, по этому графику везло больше, их давно включили. Другим повезло меньше – они ждали.

Алиса, войдя в квартиру, снимала ботинки, надев тапочки, вносила их в свою комнату. Там же она снимала осеннее пальто. После душа, надевала спортивный костюм, теплые носки. После этой процедуры, можно было выпить чая с чем-нибудь. Чайник стоял у неё в комнате, поэтому её появление на кухне, было крайне редко. За окном на небе появлялись звезды. Чтобы рассмотреть их, Алиса выключала свет, поднимала глаза и через оконное стекло рассматривала их, держа в руках кружку с горячим чаем. Немного позже, брала телефон, чтобы позвонить вначале матери, потом мужу. И так коротала время в своем одиночестве. С наступлением выходных дней, обязательно выходила на улицу и гуляла. Казалось, на улице было теплее, чем в квартире.

Человек, живший от зарплаты до зарплаты, мало развлекал себя посиделками в кафе. Развлечением была работа. Дни для него все были похожи. Забывая о дате, дне, недели. Уже пробежала осень. Ты забыл, какие были дожди. Проходив всё в той же куртке или пальто зиму, продлил позднюю осень и не заметил наступление весны. Прожив так немного времени, в душе наступало равнодушие: вначале к числу, потом погоде, а через некоторое время к народу, среди которого вынужден существовать, позже – ко всему остальному.

2

Эта зима не похожа на прежние зимы, когда снега было почти по колено, а мороз рисовал на окнах картины. Температура днем опускалась ниже 25 градусов, не говоря уже о ночи. Все праздники, которые обычно ждут с надеждой на лучшее, к которым готовятся, прошли с пасмурной погодой. Старики не помнили такой теплой зимы, говорили, что ничего доброго с этого не будет. Март месяц выдался теплым, может, даже через-чур. На улицах было жарко. Синоптики предвещали скорые дожди. Люди быстро сняли с себя лишние одежды. Не было зимы, какая будет весна, ни кто не хотел предсказывать. Хотелось тепла. Вместо этого на земной шар упал очередной вирус. В общественных местах люди стали одевать маски. Все хотели защитить себя от напасти. Ещё не было слышно о тяжелых последствиях, но уже каждый день новости начинались с этой эпидемии.

3

На трамвайной остановке было пусто. Женщина вышла с Управления по работе с иностранными гражданами. Оглядевшись по сторонам, не знала куда идти. С семи часов утра выстояла очередь около здания, чтобы в 9 войти вовнутрь и взять талончик к инспектору. Потом столько же времени высидев под кабинетом, так и не получила ответа на свои вопросы. Эти молодые инспектора принимали только документы. На вопросы они не могли ответить, причем, ни на какие. В канцелярии сидела совсем молоденькая девушка, которая могла дать только бланк, где можно было написать вопрос. В этом Управлении в основном работали молодые люди. Может студенты, а может те, которые и вовсе не поступили учиться после школы. Оглядывая мимо проезжающий трамвай надо было сообразить куда идти. Затягивалось получение документа на временное проживание в Польше, а ей так хотелось забрать несовершеннолетнего сына, чтобы жить вместе. Постояв около дверей Управления, прошла на остановку и присела на лавку. Новых мыслей в голове не появилось. Откуда им появиться, если ни кто, ничего не может сказать убедительного. Надо набираться терпения. Совсем не хотелось ехать в родной край, на нищенское существование. Хотя и там можно было заработать на минимальное проживание. Почему-то здесь она себя чувствовала комфортно, точнее сказать – спокойно, только не хватало сына, очень скучала. Ещё немного посидев на остановке, пропустив несколько трамваев, поехала на квартиру, где снимала комнату. Сегодня у нее был выходной день. Она взяла его, чтобы с пользой дела провести его. Не получилось.

В трамвае у многих пассажиров на лице были одеты маски. Они были похожи на собак в наморднике. Отовсюду было слышно, что пришел вирус. Жители столицы смотрят и слушают новости, узнают страшные вести. Все ждали карантин, который похож на очередной грипп и продлится недолго.

Проехав несколько остановок, она вышла. Медленно перешла дорогу, на мосту спустилась, еще раз перешла дорогу и остановилась на остановке, дожидаясь своего автобуса. Не видя солнечного дня, наконец, доехала до своей остановки. Вспоминая, что у неё есть в холодильнике, всё же вошла в магазин за продуктами.

Войдя в квартиру, женщина наткнулась на соседку по комнате. Оксана тут же задала кучу вопросов, не давая опомниться. Тася вздыхая, смотрела на неё. Бросив сумку на кровать, следом за ней и сама присела. Наконец, произнесла: «Боже, как же всё надоело. Вот когда надо было родиться, чтобы не мучиться самой и детей не мучить»? Переведя глаза на Оксану, снова вздохнула. «Ничего не узнала. Пускали только в канцелярию. Дальше коридор перегородили. Показала СМС охраннику, а он меня всё равно не пустил. Сказал, чтобы ждала другую СМС. Пока сидела на остановке, пришла СМС. Все визиты к инспекторам перенесли, двери закрыты, ни кого не пускают. Карантин. Ещё ничего не объявили, а уже закрыто. Зря прокаталась. Долго настраивалась, быстро всё закончилось».

– У нас на работе польки поговаривали, что не сегодня, так завтра, всё закроют. Хорошо, если этот карантин продлится две недели. Только они говорят, что закроют надолго, он рассчитан на несколько этапов. Надо же придумать такое? Если работы не будет, придется ехать домой. Чего тут сидеть? – Опустив глаза и вздохнув пару раз, Оксана снова нарушила тишину. – Не понимаю, чего с обыкновенного гриппа, делать такую мировую проблему? Вот посмотришь, они теперь, даже если у тебя заболела пятка, будут писать, что это вирус. Я помню, как мы учились в школе. Каждую зиму нас заставляли шить марлевые повязки и носить их в школе. При малейшем заболевании, отправляли домой. В школе работал медицинский кабинет. – Она повела плечами, словно мороз проник за шиворот. – И надо же было всё это просрать. Теперь сиди в чужой стране, думай.

Тася сидела тихая, как мышь, была похожа на мраморную статую: ничего не шевелилось, воздухом не дышала, только ресницы хлопали на глазах.

– Не хочу домой. И потом: у тебя виза, а у меня документы в Управлении. Срок уже прошел 5 месяцев назад, а они не думают давать Карту. Потом, что-нибудь придумают и будет отказ.

Видя такое настроение Таисии, Оксана присела на свою кровать. И только качая головой, соглашалась с соседкой. Обе понимали, что в этой стране об них вытирали ноги, но их земляки всё же хватались за всякую возможность, как за соломинку, чтобы остаться дольше работать здесь и не выезжать. Видели и другое. Беженцы с Ближнего Востока всё чаще стали останавливаться в Польше, где было тихо, спокойно, а главное – они без нервов получить документы на временное проживание и пособие. Чаще, они не работали, а вот машины у них были дороже, чем у коренных поляков. Этими вопросами ни кто не заморачивал себе голову. Жителям с Украины во всех этих вопросах было трудно.

– Не понимаю только одного, если мы им тут не нужны, зачем выдавать нам визы? Сами не работают на таких зарплатах и нам толком не дают заработать. Всю черную работу делаем, а они смотрят на нас, как на врагов пролетариата. Зачем они принимают у нас документы, если не хотят давать нам Карты? Уже бы неофициально, повесили на канцелярии или на доске объявлений, информацию для нас, крупными буквами: Пошли вон. И мы бы пошли, нашли другое место. Может, там, нас принимали бы по-другому. А так, живешь надеждами. Я не хочу дальше ехать. Здесь удобно: сел вечером на автобус, а утром уже дома.

Оксана рассуждала, затрагивая больную тему, а Таисия по-прежнему молчала. В своём возрасте Оксана помнила не только Союз, её дед служил, воевал, рассказывал много о войне, часто повторял слова Георгия Жукова: «Мы их освободили, и они нам этого никогда не простят». Да, современная Европа, как могла, так и помнила своё освобождение, разрушая памятники героям войны.

– Тась, может, надо ехать домой? У тебя же образование. Ты же не глупая.

– И кому я нужна со своим образованием, тем более, не глупая? Открой наши новости и просто послушай. Можно даже через слово. На работу берут идиотов, желательно, чтобы и писать не умели. Потом сюрприз будет. Хотя, если посмотреть на наших врачей, даже те, которые в возрасте, сейчас супер-сюрприз. Работать не хотят. Только в кошельки и заглядывают, а потом диагноз с потолка. – Она облизнула высохшие губы. – А я хочу здесь зацепиться. Хочу, чтобы сын рос в нормальной стране. Только нас сюда не пускают. Ищут повода выкинуть, а мы, как тараканы, всё равно находим лазейки и лезем.

В комнате наступила тишина. Не хотелось говорить то, о чем и так много говорится, которое уже надоело так, что всё стоит поперек горла. Понятно, приехавшие украинцы на работу, не посещали общественные мероприятия, не ходили в театры, билеты в которые, не всегда могли купить живущие в своей стране поляки, не ходили в музеи. Да и как идти в тот театр, если не понимаешь, о чем идет речь. Театры и дома – роскошь. Прочитаешь объявление, посмотришь в карман, желание пропадает кормить приехавшую «звезду». На чужой земле – ты приехал работать. Многие вообще не понимают языка. Основная масса приезжих работали не с местным населением, а со своими приезжими украинцами. Поэтому особо развлекаться времени нет. Они работали. Работали по 12 часов и если им предлагали ещё 2—3 часа, они не отказывались, хотелось заработать. В свои выходные дни, если они были, не ходили в парк дышать воздухом. Организм просил пощады. Хотелось выспаться, постирать, убрать комнату и готовиться к предстоящей рабочей недели. Но, зато, за украинца платились налоги. Украинец, покупает билеты в транспорт, приходя в магазин, также оставлял там свои заработанные злотые и пополняет ими казну. Это тоже налоги. И ни кто ему за это не говорит спасибо.

Голова шла кругом от мыслей, а вместе с тем, неведомая тоска проникала глубоко вовнутрь. Таисия, сидевшая с опущенной головой, посмотрела на соседку, которая повернув голову, смотрела в окно. От темных мыслей, предложила пойти выпить чая, поднять настроение.

Время приближалось к обеду. Напившись чая, обе женщины, вновь вошли в свою комнату. Оксана рассказывала за своих подруг по работе. Она работала по ночам. Приезжала с работы в 3 часа ночи, отдыхала, а весь день могла посветить себе. Второй работы не было. Был другой выход из положения: ездила убирать квартиру, но это было раз в две недели. Поэтому днем она готовила себе что-то поесть. Не спеша прогуливалась. В основном это было посещение ближайшего магазина, потом становилась около плиты, пока ни кого не было в квартире.

Таисия работала в небольшом супермаркете, выкладывала товар на полки. Работала в две смены. Уходила рано утром, работала не менее 10 часов. Либо ехала ближе к обеду и до самой ночи. Словом, работы хватало, как одной, так и другой. Познакомились они в этой комнате. Тася прожила в ней около четырех месяцев, когда одна украинка сменила другую.

В квартире было 3 комнаты. Одну – занимали ещё 2 женщины, они были с одного села, другую – занимали муж с женой. Что было в тех комнатах, соседи не ведали.

Эта комната не была просторной, но в ней было всё необходимое для жизни: две кровати, стоявшие около стенок, смотрящие друг на друга, небольшие тумбочки, стол, два стула, а при входе – шкаф. Окно было с пластика с толстыми стеклами, что было важно. Зимой ветер не проникал в квартиру, а летом не так были слышны крики детей с площадки.

Поговорив о насущных проблемах, о погоде, вспомнив дом, женщины решили ещё раз посетить кухню, пока она была свободна. Заварив себе кофе, почувствовали весь аромат, запах которого растекался по кухне, стали обсуждать, что будет готовить одна и вторая.

Ещё не было допито кофе, когда послышался звук открывания ключом входных дверей. То пришли две соседки. Шумно ввалились в квартиру, неразборчиво переговариваясь между собой. Обычно они приходили после 16 часов вечера, а после 18.00 ехали ещё на одну работу. Сейчас они вошли взволнованные, тарахтели то одна, то другая, между разговором вздыхали, быстро скрылись в своей комнате, но через 2 минуты, пришли на кухню, немного успокоенные. Сидевшие на кухне женщины, ждали новостей. Оказалось, что соседки уже нашли машину, которая довезет их до границы. Хозяйке позвонили, пока ехали на квартиру. Особо сидеть, не было времени и они ушли собирать вещи.

Таисия с Оксаной переглянулись. Оксана взяла в руки свой бокал и допила кофе почти одним глотком. Уход соседей был из разряда оглушительных новостей. После некоторого молчания, Таисия покинула кухню. На столе в комнате лежала газета, которую ей сунули около метро. Открыв её, даже картинки расплывались перед глазами. На душе была тревога. Взяв телефон, набрала номер сына. Дома, пока было всё на месте, не было изменений. Сын ходил в школу, скучал по матери. Поговорив с сыном, решила прилечь на кровати. Обняв подушку, пробовала заснуть. Закрыв глаза и ни о чём, не хотелось думать. Надо успокоить нервную систему. Понимала только одно: деваться некуда, надо ждать. Сквозь дремоту, слышала, как Оксана тихо вошла в комнату. Через некоторое время в двери комнаты постучали и она встала. Соседки отдали ключи от квартиры, попрощались и вышли из неё. Оксана проводила их до лифта, постояв около них, пока не закроются двери лифта. В квартире снова наступила тишина. Оксана прошла в комнату и тоже прилегла на кровать. Хотелось отдохнуть перед работой.

Беду не пришлось долго ждать. Вечером в новостях объявили карантин, пока на неопределенное время. Была прочитана инструкция. В один день закрылись кафе, рестораны, учебные заведения, отменились гастроли артистов, закрыли театры, спортивные центры и другие развлечения. В галереях работали только супермаркеты, где теперь были ограничения клиентов. Работали продовольственные магазины, аптеки и транспорт. Транспорт работал, поэтому те, кто работали продавцами, неважно в магазине или аптеке, могли нормально добраться до работы. Ни кто представить не мог, что всё это задержится надолго. Закрылись стройки, где работала основная масса приезжих с Украины мужчин. Первые дни ни кто не собирался ехать в обратный путь, домой. Поговаривали, что через неделю, другую всё откроется. Паники не было. Были внеочередные каникулы. Уверенных в себе людей было мало. Через неделю эти каникулы стали приедаться. Все сидели дома. Нельзя выходить в парк, сидеть на скамейках. Те, у которых были собаки, недолго гуляли с ними. Пробежав вокруг дома, скрывались в своих подъездах, потом в квартирах. Деньги стали тратиться быстрее, чем их зарабатывали. Надо было не только в магазине тратить заработанные деньги, надо платить за жилье. Этот пункт ни кто не отменял. Заработанные деньги уходили. Родственники звонили. Пока это были просто звонки из дома узнать обстановку. Дальше будет хуже.

Варшава уже не была той столицей, которую помнили украинцы, приехавшие 15 и более лет назад. Даже транспортная система не была прежней. Автобусы стали ходить не по расписанию, часто опаздывали. Те автобусы, которые и так должны ездить раз в полчаса, могли совсем не приехать. В транспорте уже давно слышалась родная речь, может, даже чаще, чем польский язык. Сюда ехали семьями, снимали квартиры или жили в хосталах. Были свои проблемы, но ни кто не хотел покидать работу, ехать в родной край «сосать лапу». Украинцы быстро адаптировались на этой земле. Мужики работали, как волы на стройках, женщины, в основном работали на уборках. Только теперь, кто более-менее понимал и разговаривал на польском языке, работали в магазинах. Да, теперь и тут не хватало работников. От неудачников поляков часто можно услышать привыкшее слово «понаехали», хотя на такую работу и за минимальную плату, сами они не шли работать ни в магазины, ни на уборки. Это было не главное. Главное было в том, что Законы, написавшиеся в прошлом столетии, а может раньше, не менялись. Теперь, когда можно сделать ксерокопию документа, заверить её у нотариуса или у инспектора, сидевшего за столом со своей печатью, почему-то требовали оригинал документов, который не имел срока хранения. Таким документов является свидетельство о рождении. Как можно забирать документ, подтверждающий твоё существование на этом свете? Его через 3 дня в том же Управлении, можно было не найти. Взамен выданные справки имели срок годности до трех месяцев. А что дальше? А дальше, если правильно прочитать эту справку, тебя не существовало. Ни в какой голове такое не укладывается. Но, собирался перечень документов, а потом выбрасывался за непригодностью. Их не возвращали. На смену одним властям, депутатам, приходили другие, среди них было много юристов, обещающих внести изменения в Законы. Только попав в нужное кресло, им уже было не до Законов …. И всё это уходило на задний план. Как говорится – без комментариев.

4

В коридорах было тихо. На этаже было несколько кабинетов. Они были большими, поэтому их было мало. В одном из них сидел Руководитель. Совсем недавно он занял его, успел уже наделать своих ошибок. Он не учился на чужих, своих хватало. Его знали, он не скрывал своего происхождения, ему поверили. Каждый, кто переступал порог этого кабинета, чувствовал себя Богом, которому всё дозволил народ. Перевоплощение народного избирателя происходило на глазах. Открывая двери большого кабинета, блестели глаза, в мыслях проносилось: теперь я всё могу, я – Всемогущий. Перешагнув порог, этот всемогущий забывал о народе, оставленном на улицах и площадях родного края. Народишка в очередной раз хотел стабильности. И в этом не старом, не зачуханном Руководителе, видели «своего», казалось народного избранника. По мнению большинства, как раз он может привести страну к порядку, поднять ее на поверхность, на свет божий. С его приходом может, наконец, начнёт работать производство. Основная масса опять мечтала. Лишь небольшая часть людей махали рукой назад, вспоминая прежних руководителей. Вспоминали Ленина, который в свое время показывал рукой вперед, так теперь, эта основная половина народа, махали назад. Говорили много, быстро, не разборчиво, каждый на свой лад.

В кабинете сидел молодой мужчина сорока лет. На его столе, прямо по центру, лежал перекидной календарь, в черном стакане стояли, как солдаты, ручки и карандаши. Перед ним стояло кофе, в которое он уткнулся почти носом, чуть дальше – несколько листов бумаги. С утра его «достали» своими звонками высокопоставленные лица. Каждый требовал свой долг. Освободившись от звонков, выпив кофе, он ждал своего соратника. Нервы не давали покоя. Пройдясь по кабинету, по красным дорожкам, он подходил то к одному окну, то к другому. Смотрел на двор, в котором ни кого не было. Лил дождь. Его шума и капель не было слышно через толстые стекла. Нынешнему хозяину всё нравилось в этом кабинете. Даже шторы, пахнувшие пылью, его не пугали. Был один минус, о котором не хотелось думать. Он сам напоминал о себе. С этим минусом, чувства уверенности уходили. Чтобы поднять в себе дух, через минуту думал о прекрасном и снова хотелось жить, любить и ходить по этому кабинету. Снова звонил телефон в приемной. Он вздрогнул, перепугался. Секретарь ни с кем его не соединяла. Уже было легче. Было время подумать о будущем, не только о своем, о личном. Может, надо было подумать о судьбах людей. На людей пока времени не было. Кредиторы давили. Руководитель посмотрел на часы. Коллега, кабинет которого находился на этом же этаже в конце коридора, уже полчаса, как шел к нему. Он прилег в свое удобное, мягкое кресло, которое располагало скорее ко сну, чем к работе и стал ёрзать на нем. На ум, как ни странно, ничего не приходило. Были только воспоминания с детства, потом прекрасные студенческие годы. Везде он был лидер. Не все смотрели на него, но большинству он нравился своим не посредством, умением рассмешить. Всегда улыбался. Дома ему тоже говорили, чтобы он прятался за улыбкой, потом будет легче жить. С хорошим настроением всегда легче обманывать, а с приятным лицом – вдвойне. Вспомнилась красная дорожка, которая привела его в зал заседаний, где он дал клятву на верность народу, потом в этот кабинет. Он открыл глаза. Над головой пролетела фраза: «Кто придумал эту клятву? Какой народ»? Прошло ещё полчаса, а коллега не шел. «Чего он не идет»? – Сползая с кресла, вымолвил хозяин кабинета. Почти на цыпочках, подкрался к дверям. Тихо приоткрыл двери в приемную. Секретарь листала журнал, одновременно болтала по телефону. Выпрямив плечи и распахнув двери, решился выйти с кабинета. Со словами: «Я через 5 минут буду», – вышел в коридор. Он шел в конец коридора. В том кабинете его не ждали. Он широко открыл двери.