Музыкантша

Эдик схватил спортивную сумку и начал беспорядочно швырять туда вещи. По выражению его лица, на котором была запечатлена крайняя степень испуга, Марго поняла, что он не шутит. Она встала и оделась, потом разбудила дочь и велела ей одеваться. Анжела хныкала, но Марго прикрикнула на нее, чтобы замолчала, и начала собирать вещи.

– Мам, мы куда?

– Не знаю, у папаши своего спроси!

– Уезжаем, дочь, из этого бардака на хрен!

Марго со злостью укладывала тряпки в чемодан.

– У Анжелки концерт завтра между прочим! Ты бы хоть об успехах ее спросил, папаша! Она уже лауреат нескольких конкурсов! У нее будущее!

– Было будущее, детка… там, куда мы отправляемся, будущего нет. Там есть только существование.

– Надеюсь, не вечное? – У Марго навернулись слезы.

– Я тоже надеюсь. Пойми, отлежаться надо. Мне жаль, что я Анжелке карьеру порчу, но она потом наверстает, если живы останемся. А если нет, то и карьера ей не пригодиться. Согласна?

Марго вытирала слезы. Эдик выглянул в окно.

– Машина пришла, выходим.

Они вышли из подъезда, Эдик озирался по сторонам. На месте водителя сидел незнакомый парень. Марго с Анжелой забрались на заднее сиденье. Анжела прижимала к груди скрипку. Парень довез их до вокзала и уехал. Эдик сходил за билетами, и через полчаса они погрузились на поезд.

– Куда едем?

– В деревню. Очень глухую.

– Прекрасно!

– Не начинай, я же сказал, отсидеться надо! Располагайтесь, я сейчас. – Эдик оставил Марго с дочерью в купе, а сам вышел. Вернулся он немного успокоенным, дрожь в руках унялась.

– Рассказывай, что случилось, и куда мы едем? – Марго уже успела взять белье и застелить постели. Анжела влезла на верхнюю полку.

– Тебе какая разница, что? Меньше знаешь, лучше спишь. А насчет того, куда, так я уже сказал.

– И кто нас там ждет в этой деревне?

– Я дом там купил. Заранее. На чужое имя. Там и заляжем на дно. Кстати, вот твой новый паспорт. Ты теперь Лидия Матвеевна Акулова.

– Отлично! Лидия Матвеевна! А Анжелка кто? Впрочем, дай сюда, я сама посмотрю. Ага! Вот. Ангелина Акулова. Поздравляю, доченька. Тебе больше повезло, чем мне. А ты кто? Давай уж знакомиться до конца.

– Петр Иванович Акулов.

– Петенька? Прекрасное имя! Что, Петруша, хотите? Чайку? Марафетику?

– Заткнись!

– Господи! Ну почему это все со мной! – Марго уронила голову на руки. – Давно развестись хотела! Что теперь с нами будет? Меня же на работе искать будут!

– Да не волнуйся ты, я обо всем позаботился.

– Это как же?

– Да так. В нашей квартирке найдут три сожженных обезображенных трупа, и мама опознает нас.

– Ах! Так значит, мы благополучно скончались! Царствие нам небесное! Аллилуйя!

– Да, скончались. И благополучно воскресли. Для новой жизни. Отсидимся немного, потом вернемся, когда все стихнет.

– Так за что же нас грохнули, если не секрет? Да еще и с особой жестокостью?

– Ограбили. Деньги требовали. Пытали. Все просто. За что еще у нас убивают?

– Действительно, не за что. Ну, а с квартирой что?

– Я ее завещал, кому следует. И машину тоже. С собой только деньги взял, на первое время хватит. А с учетом деревенской жизни и на сто лет достаточно будет.

– Сто лет?! Мы что, там сто лет жить будем?!

– Это я так, шутить пытаюсь. Нет, конечно.

– Ладно. Дай закурить. – Марго успокоилась. – Я так понимаю, что сделать уже ничего нельзя, а значит, делать ничего не будем. Так, Петенька?

– Так, Лидуша.

– А насчет дома…

– В наследство скажем, достался. А мы беженцы из Узбекистана.

– Какая прелесть! Беженцы! Школа там хоть есть? Анжелке в школу надо. Хорошо, хоть первый класс успела закончить.

– Думаю, есть. Школы везде есть, с этим у нас проблем нет.

– Все. Устала я. Пойду чай закажу.

– Иди, по вагону особенно не шастай, глаза не мозоль!

– Слушаюсь.

Марго, теперь Лидия, принесла чай и отхлебнула глоток. Горячий напиток обжег горло, и она вдруг отчетливо ощутила вкус новой жизни. Этот вкус показался ей горьким и неприятным. Она позвала дочь.

– Анжела, дочка! Слезай!

Девочка нехотя слезла.

– Слушай, милая! Ты же у нас взрослая девочка? Все понимаешь… Можно тебе доверить тайну?

Анжела кивнула.