Музыкантша

– Так вот. Наш папа работает на секретной работе. И сейчас у него новое задание. Чтобы нас не нашили плохие люди, нам надо спрятаться. На время. А потом мы вернемся. Но чтобы получше спрятаться, нам нужно сменить имена. Теперь меня зовут Лида, а папу Петя. А фамилия наша Акуловы. Тебя зовут Ангелина, но мы тебя будем звать Анжелой, как раньше. Поняла?

Анжела кивнула.

– Повтори.

– Мама Лида и папа Петя.

– Умница. Это никому нельзя рассказывать, иначе нас могут убить. Что поделаешь, – Марго метнула на Эдика полный ненависти взгляд, – такая у твоего папы работа. Как тебя зовут, скажи.

– Ангелина Акулова.

– Молодец. Какая же ты у меня умница! – Марго поцеловала дочь. – Есть хочешь?

Анжела отрицательно помотала головой.

– Мам, а как же Казимир Георгиевич?

– Казимир Георгиевич, деточка, теперь будет заниматься с другой девочкой. – Это Эдик решил вступить в разговор.

– Я не хочу… – голос Анжелы сошел на шепот.

– Теперь, дочка, ничего не поделаешь… Иначе нам крышка. Там больше не безопасно. И все, хватит вопросов! Я тоже много что хочу. У тебя еще вся жизнь впереди, а я… – Марго отвернулась к окну, чтобы скрыть набежавшие слезы. – Ладно, иди на верх, станция скоро, я выйду, поесть куплю. И не хнычь, прошу! И без тебя тошно!

До деревни пришлось добираться на перекладных. Разбитый автобус довез их до развилки, откуда нужно было добираться пешком около пяти километров. Транспорт не подвернулся, и идти пришлось на своих двоих, поэтому, когда на горизонте показалась деревня, Марго уже совершенно выбилась из сил.

– Где дом – то? – От усталости она запыхалась, и голос ее срывался.

– Уже недалеко. Давайте, последний рывок.

Они прошли еще немного по улице, когда Эдик остановился.

– Вот наше новое пристанище.

Марго с удивлением взирала на покосившуюся лачугу, обнесенную дощатым еще более кривым забором. Калитка скрипнула, пропустив их внутрь. Краска с дома облезла, и вид у него был довольно жалким, если не сказать больше.

– Там внутри нормально. Жить можно. Я потом договорюсь с кем – нибудь, подшаманят… места здесь зато что надо… красота…

– Да, места что надо… – Марго снова была на грани истерики. – Вода, отопление есть?

– Вода в колодце, есть газ. В баллонах. Удобства во дворе. Отопление печное.

– Вот так приключение… Сбылась мечта идиотки…

– О чем ты это, Лидочка?

– Да о том, Петенька, что в детстве любила о приключениях читать, и до смерти хотелось такой же жизни… вот и получила. И правда говорят, бойся своих желаний, они могут исполниться.

– Накаркала, значит…

Они вошли в дом. Внутри был беспорядок, но в принципе, Эдик не обманул – было довольно сносно. Если хорошенько убраться и не принимать во внимание обстоятельства, приведшие их сюда, то обстановка была даже колоритной. Марго вздохнула, велела Эдику натаскать воды и принялась за уборку, благодаря чему к вечеру изба приняла вполне жилой вид. Эдик затопил печь, и стало тепло. Марго достала из сумки еду, предусмотрительно купленную на станции, и они поели. В старом шкафу было постельное белье, одеяла и подушки. Марго, уже ничего не спрашивая, постелила всем постели, и они улеглись спать, измученные последними событиями и долгой дорогой.

Утром Эдик сбегал в магазин, а Марго вышла во двор. На соседнем участке возилась женщина, на вид лет 60 – 65. Марго окликнула ее.

– Мамаша! Можно вас на минутку!

Женщина подошла. Вблизи она выглядела еще старше. На голове ее был повязан платок, а ногах были надеты галоши. Она вытерла руки о передник и прищурилась, разглядывая Марго.

– Что милая?

– Простите, не знаю, как вас зовут…

– Баба Зина зови. Меня все так здесь зовут.

– Мы вчера приехали, беженцы из Узбекистана… Дом вот от родственника достался. По мужу…

– От Семеныча? Не знала, что у него родственники имелись… помер один, как перст…

– Мы и сами случайно узнали. Это дальний родственник… Муж о нем и не слышал раньше… нам переждать пока, а там посмотрим…

– Ну что ж… живите… коли так…

– Я спросить хотела, школа у вас здесь есть? У меня дочь во второй класс перешла, август уже…

– Есть, милая, есть. И дети здесь есть, и магазин, и медпункт. А как же… Здесь тоже люди живут. Мы хоть и на отшибе, но держимся пока. Не все разъехались. Да и что сейчас в городе делать? Маета одна… А тут и огород, и скотинка, и куры… Ты не переживай, с голоду не помрешь… Я покажу, где мясо брать, молоко… ничего, жить можно. Вон кругом что творится, а тут тихо, спокойно… Глядишь, понравится еще, уезжать не захочешь. А школа в соседнем селе, километров за десять. Но автобус каждое утро приходит, забирает, отвозит. Тут еще десять школьников есть.

– У меня дочь на скрипке играет…

– Ну уж это, милая, не знаю… врать не буду… Откуда скрипка здесь? Спасибо, хоть учат чему – то…

– Понятно…

– Ты спрашивай, ежели что надо. Я советом всегда рада помочь. Да и так, по хозяйству…

– Хорошо. – Марго обернула на скрип калитка. Пришел Эдик. – Муж вернулся, пойду я, спасибо.

– Да не за что. – Баба Зина поправила платок и заковыляла вглубь участка, а Марго пошла навстречу мужу. – Как звать – то тебя, доченька? – Крикнула уже вдогонку.

– Лида. Мужа Петром, а дочь Ангелина.

– Вот и ладненько, вот и познакомились… – баба Зина вздохнула и присела на скамейку возле дома. «Надо же, как мир чудно устроен, – подумала, – у Семеныча и родственники, оказывается, имелись… а он, старый хрыч, ни ухом, ни рылом… знать не знал и ведать не ведал… так хоть помирать веселее бы было. Эх, да что там говорить!» – баба Зина достала из кармана засаленного передника семечки и, отключившись от мира, начала их щелкать.

Постепенно жизнь у невольных переселенцев начала налаживаться. Анжела пошла в школу, Эдик нанял местных мужиков и они как могли подремонтировали дом. В райцентре удалось купить кое – какую мебель, плиту и более менее сносно обустроить быт.

Под руководством бабы Зины Марго весной засадила огород, и начала потихоньку приторговывать сначала свежей зеленью, а потом и овощами. Это приносило пусть и небольшой, но доход. Деньги, которые Эдик, как он утверждал, привез с собой, он тщательно спрятал, и выдавал Марго небольшими порциями на покупку самого необходимого. Он боялся, что если они начнут сорить купюрами, то их могут вычислить те, от кого они так далеко спрятались. В принципе Марго разделяла его точку зрения, но порой, в приступе жестокой хандры, она устраивала мужу страшные скандалы по этому поводу. К тому же Эдик начал пить. Порошок, который он привез с собой, как догадалась Марго, подходил к концу, и здесь его достать было просто негде. Эдик стал чрезвычайно нервным и раздражительным. Он так нигде и не работал, и баба Зина весьма неодобрительно посматривала в его сторону. На Марго же засматривался местный тракторист Савва. Савва был вдовцом, жена его умерла от сердечной болезни, и он ужасно страдал от одиночества. Марго иногда захаживала к нему на огонек, и не брезговала грубыми мужицкими ласками. В этом плане Эдик давно уже был далек от совершенства, а Марго без мужского внимания чахла, словно цветок, который давно не поливали.

– Лидуша, солнышко, да брось ты этого алкаша! Переезжай ко мне! Ну, милая! Так славно мы заживем! – Савва гладил Марго по мраморным плечам, уже потерявшим девичью хрупкость, и ставшими округлыми и налитыми. – Вон ты какая красавица! Неужто охота себя гробить? Красоту свою этому ироду дарить? – Савва клал голову на грудь Марго и вздыхал. – Ягодка ты моя! Сладенькая…

Марго от этих ласк таяла, как снежная баба весной. Жар внизу ее живота разгорался, как лесной пожар, и она льнула к Савве с новой силой.