«Подарок» на день рождения

В тот день он и две его пятимесячные сестрёнки-близняшки остались дома одни. Папа был на работе, а мама ушла на молочную кухню, наказав сыну приглядывать за спящими сёстрами.

А вскоре из-за короткого замыкания в квартире вспыхнул пожар. От искры из розетки огонь стал по обоям распространяться дальше. Витя вовремя заметил грозившую им опасность. С поразительным самообладанием он завернул одну из девочек в одеяльце (ведь на улице была зима) и вынес её на лестничную клетку. Потом вернулся в объятую пламенем комнату за второй близняшкой. Почуяв запах дыма, на площадку выскочили обеспокоенные соседи. Они-то и успели подхватить теряющего сознание мальчика со спасённой малышкой на руках. Шестилетний герой надышался угарным газом, подпалил волосёнки, но всё же сумел вынести из огня обеих своих сестрёнок».

Вадим как заворожённый смотрел на экран. Передача о юном спасателе тронула его до глубины души.

«Скажи, Витя, – навис над мальчишкой репортёр с микрофоном, – тебе было очень страшно?»

Ребёнок засмущался, а потом утвердительно кивнул: «Да. Но Даша с Ирой ещё маленькие. Они не могут ходить, и мне их стало жалко».

Репортёр повернулся на камеру и продолжал что-то увлечённо комментировать, только Вадим его уже не слышал. Перед глазами стоял отважный щуплый мальчуган. Даже не первоклассник. Он был самым обычным дошколёнком, но у него оказалось большое и храброе сердце. Вот уж действительно не каждый взрослый способен на столь геройский поступок.

Вадим закрыл глаза и горько усмехнулся: «Не каждый…».

Он щёлкнул пультом, выключая телевизор. Увиденный сюжет разбередил свежую рану. Она ещё не успела затянуться тонкой плёнкой забвения, а по ней уже снова рубанули острым топором.

Тяжело поднявшись со стула, Вадим шагнул к окну и открыл форточку. Он задыхался.

Задыхался от горечи и стыда за свою слабость, за бездействие. Даже сопливому пацанёнку удалось преодолеть в себе чувство страха и не спасовать перед опасностью, а он, здоровый взрослый мужик, струсил, растерялся.

А ведь их действительно можно было спасти. Хотя бы одну из них…

Вадим вдруг чётко осознал всю бесполезность своего существования, словно долго ехал куда-то на автомобиле в полной темноте. Потом фары осветили дорогу. А впереди пустота, ничего нет.

События последних дней, тоска по родным и бессонные ночи только обострили чувство вины. Утренний сюжет расставил всё по местам. Елена Сергеевна права: он трус и убийца, и его поступку нет оправдания.

Приговор был вынесен незамедлительно. Осталось только привести его в исполнение.

Вадим прошёл в ванную и срезал верёвку. Подёргал её в руках – крепкая, должна выдержать. Он осмотрелся. Выбор пал на прихожую. Когда-то он собственными руками забивал в потолок анкерные болты для будущей шведской стенки. Со стенкой не получилось, зато крюкам теперь выпала другая роль. Позорная, но справедливая.

Он подставил табурет и стал привязывать конец верёвки к одному из анкеров. В это время в дверь неожиданно позвонили. Вадим вздрогнул. Кого, интересно, там принесло в такой неподходящий момент? Но ничего – постоят и уйдут. Не обращая внимания на помеху, он продолжил вязать узел для петли. За дверью послышались чьи-то приглушённые голоса, возня, потом кто-то снова надавил кнопку звонка.

«Как в театре, – пришла вдруг в голову неожиданная мысль. – Последний третий звонок, и… финита ля комедия». Он спокойно, без суеты просунул голову в петлю, затянул под подбородком узел.

Всё.

Несколько секунд агонии – и его мучения закончатся навсегда. Он закрыл глаза, мысленно прощаясь с близкими и друзьями, но неожиданно в замочной скважине по-хозяйски завозился ключ. На мгновение показалось, будто с прогулки вернулась Наташа. Сейчас она войдёт в прихожую вместе с коляской и весело скажет: «Папочка, мы пришли, встречай нас».

Ерунда, конечно, но ведь кто-то же ломится в квартиру?

Раздражённый тем, что ему помешали, и в то же время не желая шокировать визитёра своим экстремальным видом, Вадим принялся стаскивать с головы петлю. Но не тут-то было. Упрямый узел крепко затянулся и не торопился отпускать свою жертву. А это означало, что встречать незваного гостя придётся с верёвкой на шее. Абсурдная ситуация, ничего не скажешь!

Когда дверь наконец распахнулась, он увидел на пороге Елену Сергеевну. За её спиной маячил Пашка с первого этажа.

Тёща охнула и бросилась к Вадиму.

– Вадик, не смей, одумайся! – закричала она, крепко обхватив его за ноги.

Следом за ней в прихожую ввалился Пашка и сразу рванул на кухню. Через мгновение вернулся с ножом в руках. Вадим не успел опомниться, как с его шеи срезали верёвку, а затем торопливо сдёрнули с табурета на пол.

– Ну ты, земеля, даёшь! – покачал головой сосед. – Как же тебя угораздило?

Вадим молчал – он был подавлен.

– Паш, оставь нас, пожалуйста, одних, – попросила Елена Сергеевна. – Забирай свои ключи и ступай.

Парень обшарил взглядом прихожую и недовольно засопел:

– Эй, зёма, ты куда ключи дел? – Он потряс Вадима за плечо. – Ты меня слышишь: где ключи от машины?

Не глядя на него, Вадим кивком указал на тумбочку под зеркалом и тяжело опустился на табурет.

Пашка сгрёб с полки свою связку.

– Ну, знаешь, не ожидал я, что такой крепкий пацан, как ты, полезет в петлю! – Он с осуждением покачал головой. – У меня две бабы и жизнь тоже не сахар, но чтобы лишать себя жизни… Грех это.

Елена Сергеевна легонько подтолкнула его в спину.

– Паш, иди уже. Не до тебя сейчас.

Сосед шмыгнул носом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Тёща дождалась, когда они останутся наедине, распахнула светлую норковую шубку и встала рядом с Вадимом.

– Зачем ты это сделал?

Испытывая одновременно стыд, досаду и разочарование, он опустил голову:

– Я больше так не могу.

Невыносимо хотелось плакать. Чтобы не показать свою слабость, он до боли прикусил изнутри нижнюю губу. Не хватало ещё расклеиться перед тёщей, словно малый ребёнок! Хватит с неё представления с верёвкой.

– А я могу?! – Елена Сергеевна даже слегка повысила голос. – Я потеряла самое дорогое, что у меня было, – дочь и внучку. Мне тоже очень больно и тяжело, но это не повод, чтобы накладывать на себя руки!

Вадим пристально взглянул на тёщу снизу вверх:

– Елена Сергеевна, я ведь трус. Или вы забыли?

Женщина немного помолчала.

– Вадим, я, кажется, обидела тебя тогда на поминках, – тихо сказала она.

Её слова вызвали горькую усмешку:

– Вы не обидели. Вы просто… размазали меня по стенке.

Тёща присела на край пуфика, вытянула вперёд и скрестила стройные ноги в замшевых сапожках.

Она смотрела на него и не говорила ни слова. Вадим по-своему расценил её молчание.