Ева. Крепость

Ева. Крепость
Ольга Николаева

Действие книги происходит в 22 веке. В мире после нескольких кровопролитных войн и ядерных взрывов не осталось ничего живого. Уцелеть удалось лишь группе людей, которые смогли основать небольшой город под названием «Крепость». В этом городе свои законы, суровые и непоколебимые уже несколько десятилетий. Каждый человек в городе живет и работает для жизни и процветания города. Но все ли жители довольны той судьбой, которую избрала для них Крепость? Молодая девушка по имени Ева, едва успев выйти за стены школы, поняла, что предначертанное ей будущее далеко от идеала и хотя открытая борьба с режимом не входит в ее планы, все же в нарушении некоторых законов города ради своего личного счастья она не видит ничего дурного. Через некоторое время перед Евой и перед ее лучшей подругой Аней встает нелегкий выбор, от которого зависят не только их жизни, но и жизни молодых людей, с которыми они состоят в отношениях.

Пролог

– Ева, Ева, очнись. Ну, давай, приди в себя. – Надрывный незнакомый голос бесцеремонно ворвался в мой сон. – Черт, она не просыпается! Малышка, прости! – произнес голос и… треснул меня по щеке. Я открыла глаза. Где я? Как здесь очутилась? Господи, как раскалывается голова! Да, что голова? Все тело как будто один сплошной оголенный нерв.

– Ну, наконец-то! – с облегчением выдохнул голос рядом со мной. – Как ты себя чувствуешь?

Он еще спрашивает. А кто треснул меня по лицу? А кто? Я попыталась приглядеться в этого человека. Черт, почему здесь так темно? Парень, молодой, короткостриженый, вроде красивый, хотя я не особо что знаю о мужской красоте. Но почему он обращается ко мне по имени? И так… ласково. Как же болит голова!

– Ева, почему ты молчишь? Ты как? Можешь встать? – снова участливо спросил голос.

Я попыталась ему ответить, но во рту было так сухо, что язык просто отказывался ворочаться. Словно прочитав мои мысли, парень взял мою руку и со словами «Пей, это вода» вложил в нее небольшую фляжку. Я жадно припала губами к горлышку и пила, пила, пока не осталось ни капли. Кажется, будто вода не попадала в мой организм уже неделю.

– Кто ты? – наконец смогла выдавить я из себя слова, которые терзали меня последние несколько минут. Мои глаза уже настолько привыкли к темноте, что я уже могла разглядеть не только самого человека напротив, но и его эмоции. Страх, паника, злость и отчаянье – да, этот парень совершенно не умеет держать себя в руках, про такого говорят «у него все на лице написано». Хотя я такая же.

– Ева, я Андрей, твой муж. Ты не помнишь меня? – он почти шептал, и казалось, что ему так больно, что он просто физически не может говорить громче. Но что он сказал?

– Кто? Муж? – я рассмеялась. – Какой такой муж? У меня нет мужа и быть не может, – парень молчал. Я смотрела на него и чем больше смотрела, тем больше начинала злиться. – Кто ты? Я спрашиваю, кто ты? – Не выдержала я и руками оттолкнула его от себя так сильно, что парень, сидевший возле меня на корточках, от неожиданности свалился на спину. – Что тебе от меня нужно? – заорала я.

– Что здесь происходит? Ева, ты чего орешь? – я обернулась на еще один незнакомый голос, который явно обращался ко мне. Он стоял в дверях, еще один парень, высокий, стройный, он был явно озабочен моими криками. На всякий случай я примолкла. Теперь, когда дверь была открыта, я смогла лучше оглядеться по сторонам. Кажется, я в каком-то амбаре или сарае. На полу везде сухая трава, а на улице, видимо, ночь и очень холодно. Света от открытой двери стало не намного больше, а вот мороз я почувствовала сразу.

– Она ничего не помнит. Они добились своего, – ответил своему приятелю первый парень, потом он тихо встал с земли и, не отряхиваясь, отошел к стене напротив меня. Интересно о чем он говорит? Кажется, он действительно верит, что он мой муж. Муж! Да, быть такого не может. В Крепости нет жен и мужей уже больше пятидесяти лет. Но почему я ничего не помню? Ни как я сюда попала, ни почему у меня болит все тело. – Герка, что теперь делать? Что? – зло спросил Андрей у своего приятеля и ударил кулаком в стену.

Парень со странным именем в три прыжка преодолел расстояние между нами и схватил меня за руки. – Ты и меня не помнишь? – спокойно спросил он.

– Нет. А ты что, тоже мой муж? – усмехнулась я.

– Ну, по крайней мере, чувство юмора тебя не покинуло, – скривился второй парень. – Нет, не муж, я твой брат, родной, близнец. – Не успела я фыркнуть на его слова, как он достал фонарик, включил его и показал мне мое же запястье на левой руке. Моя татуировка, две параллельные линии по бокам и две параллельные линии сверху и снизу. Она у меня с рождения. Всегда хотела знать, что она означает. Ни у кого из моих знакомых, такой татуировки не было. Вдруг Гера поднял свою левую руку и посвятил фонарем уже на свое запястье. Та же татуировка. Прежде чем я успела что-то осмыслить, он посвятил себе на лицо. Светло, слишком светло. Глаза только что привыкшие к темноте, не хотели вглядываться в этот луч света. Но я заставила их. Я смотрела на парня долго, не отрываясь, и чем дольше смотрела, тем больше понимала, что в его словах может быть какая-то правда. Нет, он не был моей копией, но цвет волос, разрез глаз, черты лица. Черт, да он похож на меня! Сильно похож, да просто мужская версия меня самой, – мелькнуло в моей голове.

– Похож, да? – усмехнулся «братишка». Ладно, обо мне ты уже задумалась. Теперь давай вернемся к нему – сказал Гера и кивнул в сторону парня у стены. Он схватил мою правую руку и направил свет фонарика на ладонь. Кольцо! Кольцо на безымянном пальце. Старинное. Я схватилась за него другой рукой. Сняла, одела. Мое. Не понимаю, когда и как оно очутилось на моей руке, просто не помню, но точно знаю, что оно мое. Ни с того, ни с сего, у меня хлынули слезы! – Я уткнулась в плечо незнакомому человеку и зарыдала. – Почему, почему я ничего не помню? – всхлипывала я. – Кто это со мной сделал? Что еще я забыла? – И тут, тут меня осенило. Я отстранилась от плеча названного брата, посмотрела на фигуру у стены и стала ощупывать свое тело. Руки, ноги, грудь, живот. Мой взгляд снова устремился к стене, но первого парня там уже не было, в момент он очутился возле меня. Я смотрела то на одного, то на второго, а они, не открываясь, смотрели в мои глаза. Казалось, они ждут этого момента, момента озарения, возвращения памяти. Но этого не происходило. Нужно рассуждать логически. Муж, брат, изменившаяся я. Возможно ли это? Может быть, я сплю? Нет, у меня все слишком болит, а во сне не может быть физической боли. Может это розыгрыш? Какой муж, какой брат? Ерунда какая-то. Но кто из моих знакомых мог меня так разыграть? Я задумалась. Нет, таких смельчаков не найдется. Да и у моих знакомых нет в знакомых молодых парней. Тогда…

Я еще раз посмотрела на этих двоих. Я всегда гордилась тем, что умею хорошо разбираться в людях. И сейчас, сию минуту, глядя на двух совершенно незнакомых мне людей, я отчетливо осознала, что они не врут, эти двое не врут мне. Они действительно те, кем представляются. Я вижу участие в их глазах, боль, страх, надежду и любовь. Любовь! Какая-то теплая ниточка этого чувства пробежала по моему телу. Единственное, кого я люблю в своей жизни – это свою подругу, мы с ней родные души, моя любовь взаимна и в ее глазах я ежедневно вижу тот же огонь по отношению ко мне. Но неужели я теперь люблю кого-то еще?

– У меня есть ребенок? – спросила я у Андрея. – Он взял меня за руку, но продолжал молчать. У него такие теплые руки, подумала я и вырвала свою ладонь из его «оков», – Я спрашиваю, у меня есть ребенок? – теперь я обращалась уже к ним обоим, хотя зачем обращалась. Ведь и так уже знаю ответ.

– Да, – наконец, произнес Андрей. – У нас с тобой есть ребенок. – Я почувствовала, что меня окунули в бочку с ледяной водой. Ответ вроде уже и знала, но до конца не могла осознать. Я не могла поверить в происходящее. Еще вчера у меня никого не было, а теперь куча родни и ребенок. Смесь непередаваемых чувств захватила меня.

– Где? Где он? Почему ты здесь, а его нет? – жестко спросила я, схватив Андрея за плечи. Андрей опустил голову.

– Ева, он у них, в Крепости, – прошептал Гера. – Прости, у нас ничего не вышло. Ты и он… Мы могли вытащить только одного. Но мы вернемся за ним, как только ты оправишься, и все немного утихнет. Слышишь? – Я смотрела на «братишку», видела, что он шевелит губами, пристально всматриваясь мне в глаза, что-то обещает, но я уже не понимала, что он говорит, и не хотела понимать. Я кое-как встала на ноги, парни попытались посадить меня обратно, но я отбилась от их рук и пошла. Куда пошла? Я стала кругами ходить по сараю, в голове кружились сразу миллионы мыслей. Муж, брат, ребенок, Крепость. Интересно, у меня мальчик или девочка? Хотя какая разница? Иногда я останавливалась и смотрела на моих спутников, вглядывалась в их лица, пыталась вспомнить. Ничего. Муж, брат, ребенок, Крепость. Как я могла все забыть? Ладно, мужа, брата, но как я могла забыть, как была беременной, как рожала, как я могу не помнить часть себя? А может это все же сон? Такого не может быть на самом деле? Хотя почему не может? Значит, сыворотка. Вот как она действует.

– Андрей, уже светает. Я пойду, посмотрю, что там творится. Думаю, нам скоро нужно будет уходить. – Это были первые слова за последние пару часов, которые я смогла четко осознать.

– Я никуда не пойду, пока вы не расскажете мне все. С самого начала. Я хочу вспомнить, – сказала я, повернувшись к новоиспеченным родственникам.

– Ева, это не так просто. Тебе вкололи препарат забвения. Думаю, что доза была недостаточной, чтобы лишить тебя воспоминаний навсегда, однако сейчас ты должна просто довериться нам. Мы должны уходить, нас могут преследовать.

– Довериться? Я тебе не верю. Я вышла замуж, нашла брата, родила ребенка, бросила его. В это тяжело поверить. Нет, ну, допустим, я верю, что ты мой брат и что он отец моего ребенка, но я ни за что не поверю, что бросила малыша и сбежала с вами, – я взглянула на Андрея и увидела, как он снова опустил голову. – Или я не сбегала? Вы меня похитили?

– Герка, давай я ей все расскажу, а ты пока покарауль за дверью. Может ей, и правда это поможет? Не силой же ее тащить?

– Ладно, – слегка поколебавшись, согласился «братишка». Я пойду присматривать за территорией, а ты Андрей, начни с ее прошлого. То, что она наверняка помнит и сейчас. Ева, какой день ты помнишь последним? День посвящения? – Я призадумалась.

– Да. А сколько времени прошло?

– Через неделю будет год – ответил Андрей.

Год… Я не помню год своей жизни. Невероятно. Может это все ложь? Я прохожу какой-нибудь виртуальный тест? Я ущипнула себя еще раз, а потом еще. Нет, все по правде.

– Ладно, Андрей, слушай инструкцию. Начни с того, что Ева рассказывала тебе о себе, о детстве, о подругах, об Ане, – тут Гера запнулся, что-то не так. Но не успела я спросить про нее, как «брат» продолжил. – Потом переходи на день посвящения и дальше по порядку, но старайся, как только скажешь что-нибудь значительное из забытого, возвращайся к какому-нибудь моменту, который она помнит и сейчас. Может под давлением мозг перестанет разделять воспоминания на забытые и остальные и выдаст всю линейку событий жизни. Будем надеяться, что это так. Я пошел, а вы начинайте. У вас не больше часа.

– А что будет потом? – вдогонку спросила я, но Гера, наверное, не услышал и уже вышел за дверь.

– Потом нам придется уходить. Здесь небезопасно. Но не волнуйся, нам есть куда идти, – грустно улыбнулся Андрей.

– Заинтриговал. Я думала, что кроме Крепости ничего нет. Но как я поняла, мы за ее стенами? – Андрей кивнул. – Ладно, сейчас это неважно, начинай, – сказала я и приготовилась вспоминать.

– Ты была одной из двенадцати девочек в комнате, – начал говорить Андрей и я погрузилась в воспоминания.

Глава 1.

Я была одной из двенадцати девочек в комнате. Шесть двухярусных кроватей, по тумбочке с каждой стороны. Все мы были не просто одногодками, все мы родились в один день. Почему-то умники Крепости уверены, что люди, родившиеся в один день, лучше ладят между собой, они одинаково мыслят и у них приблизительно одинаковый уровень интеллекта. По мне так это полный бред. Например, я совершенно не похожа на Лизку или ее подружек, весь мир которых вертится вокруг их причесок, маникюра и выбора цвета глаз на сегодня. Наверное, они и пару себе будут выбирать по «хайеру», хотя кто им даст самим выбирать?!!. Ну, или допустим Аня – она моя лучшая подруга, но при этом мы совершенно разные по характеру. Она спокойная, молчаливая, рассудительная и очень умная. К Анютке можно пойти с любой проблемой и не потому, что можно порыдать у нее на плече, а потому, что она хороший советчик. Подруга всегда знает что сказать, как помочь, как исправить уже содеянное. А ведь помогать исправлять приходится часто, так как я полная ей противоположность. Главная моя беда – неумение держать язык за зубами. Честность и прямота в Крепости не в почете, а я не умею любезничать, лебезить и кланяться в пояс тому, кто мне не нравится. Еще одна моя ненавистная всем педагогам черта – это любознательность. И дело касается не столько стремления к знаниям научным, а больше к знаниям мироустройства, точнее крепостиустройства, если можно так выразиться. Например, я от корки до корки прочитала книгу одного из основателей Крепости Александра, но так и не поняла, почему именно его труд стал основополагающим в новом мире. Мне кажется, другие основатели писали не хуже, а некоторые даже и лучше, и интереснее. Например, у Петра – Основателя, очень интересно описан тот период, когда на Земле все люди жили кланами и почему, по его мнению, нельзя было избежать Великой Войны. А ведь если бы не случилось той Войны, люди бы возможно до сих пор жили семьями и у каждого ребенка были мама, папа, дедушка, бабушка, сестры, братья, а не соседи по комнате. Я снова посмотрела на свою татуировку на запястье. Сколько я себя помню, столько я пытаюсь понять, что же она означает. В Крепости не делают татуировок детям, да и вообще любые рисунки на теле подлежат строжайшему контролю со стороны правительства. Хотя чему удивляться. Не только рисунки, да все подлежит контролю, слова, действия, маршруты передвижения, даже знания. О да, как же я была однажды удивлена, когда у нас с Аней отобрали книгу о древнейшей истории человечества, а библиотекарю, выдавшему нам этот манускрипт, было, вынесено строгое предупреждение с занесением в личную карточку сотрудника. Самое интересное, что эта книга не относится к запрещенным к прочтению, а является учебным пособием, но изучать мы ее должны были в следующем семестре, а библиотекарь недосмотрела и выдала нам ее раньше положенного. И вот из-за такой ерунды был скандал на всю школу. Как вспомнишь, так вздрогнешь. От смеха!

– Чего ты ухмыляешься? Опять что-то задумала? – с укором спросила меня Аня, прервав тем самым мои воспоминания.

– Боишься? – подмигнула я ей.

– Конечно. Завтра день посвящения, самый важный день в нашей жизни, а ты снова разглядываешь свою руку и явно думаешь не о том.

– Да все о том я думаю. А ты не занудничай. Уже весь мозг мне вынесла со своим посвящением. Завтра будет завтра, вот завтра об этом и подумаю. Я в отличие от тебя не считаю этот день самым важным в жизни, не хочу все важное сводить лишь к одному дню.

– Ты невыносима, – резюмировала Анютка и легла на свою полку кровати.

– Как ты думаешь, я когда-нибудь узнаю, что означает этот знак на руке? – спросила я еле слышно.

– Не знаю, – выдохнула Аня и замолчала.

– Мне кажется, что это очень важно, но почему то никто мне не говорит, как она появилась и что означает. Вспомни, сколько раз я спрашивала о ней у директора интерната и главы надзора за детьми и воспитательниц. Знаешь, у меня недавно появилось чувство, что я где-то видела подобный знак, просто не обратила на него внимания, а теперь вот это чувство не покидает меня. А, может, я уже выдаю желаемое за действительное? Эй, Анька, ты меня слышишь или спишь уже? – крикнула я в тишину, свесившись с кровати.

Она не спала, а лежала, уткнутая в одну из своих умных книг о природе человека и эволюции видов.

– Чего молчишь? Я ведь с тобой разговариваю.

– Знаешь, вдруг посмотрела на меня подруга каким-то странным отрешенным взглядом. А ведь ты права. Я тоже где-то видела твой знак. Вот ты сейчас сказала и я вспомнила. Но где? Нет, кажется, он был не совсем такой, но похожий. Подожди, подожди. – В сущности, я никуда и не спешила, время было уже позднее, комендантский час давно наступил, а Анюткина мозговая деятельность давала мне надежду на разгадку самой значительной тайны в моей жизни.

– Нет, не помню. Может и правда ты мне настолько часто показывала свою татушку, что она мне уже мерещится? Короче, давай спать, – оборвала мои надежды Анька и повернулась на бок. Ну, вот. Сон – дело святое, а завтра важный день, – ее не растолкать с проблемой, которой уже скоро семнадцать лет. Придется и нам спать – сказала я странному знаку на своей руке, но все равно еще долго не могла уснуть.