Ты (не) для меня

– Я заплачу тебе. Тебе, понимаешь?

– Я не танцую, простите. Но могу пригласить кого-нибудь еще из нашего коллектива.

– Ты не поняла! Просто скажи мне, где и как ее поймать. И за это получишь деньги.

Глаза у девчонки бегают. Мечутся в панике.

Она таких богатых предложений, наверное, никогда еще не получала. В уме прикидываю сумму – в нашем филиале не все такую зарплату за два месяца получают.

– Хорошие деньги. И тебе ничего делать не нужно. Просто показать, где я могу ее встретить. Все.

Еще немного дожать – и она точно согласится. Главное, не позволить ей окунуться в сомнения.

Полез в карман пиджака за бумажником. Не моя привычка – сорить деньгами без повода и без дела, но этот раз – исключительный. Уровень адреналина в крови – зашкаливающий. Он кипит и шарашит по мозгам, не позволяет ни на секунду задуматься. Я должен поймать эту кошку сумасшедшую! Чего бы это ни стоило!

– Я не имею права давать вам такие сведения. – Администраторша сипит, нервно облизывается, пугливо следит за моими руками… Но не сдается, ты посмотри-ка!

– Трехкратного размера мало? Серьезно?

Когда это меня останавливало? Да я весь этот клуб несчастный выкуплю с потрохами! Но своего добьюсь!

– Назови сама, сколько нужно, чтобы ты перестала сомневаться. Не бойся, говори, что хочешь? – Бумажник уже приоткрыт, банкноты светятся своими хрустящими боками. Они не могут не гипнотизировать…

– Она хочет, чтобы ты ушел отсюда, мужик. – На мое плечо сзади ложится чья-то ладонь. Не очень большая, но весьма ощутимая. Она как будто хочет вдавить меня в землю – всего, целиком.

– А кто тут у нас научился читать мысли?

Раздраженно оборачиваюсь.

Мне здесь не нужен никто лишний. Ежу понятно, что девчонка не пойдет на подкуп в чьем-то присутствии.

– Вам лучше уйти, мужчина. И больше не возвращаться. Сегодня – как минимум.

Высокая. Стройная. Красивая. С шикарнейшей фигурой. На такую смотришь – и слюна во рту сама собой собирается, без всякого на то позволения от хозяина рта. Цаца, конфетка, закачаться можно!

Пока не поймаешь на себе этот взгляд… Как будто насквозь прожигает. И леденит. Так, наверное, кобры своих жертв изучают. И эта – кобра. Пусть и шикарно выглядит.

– А вы, собственно, кто, дамочка?

Она убирает ладошку с моего пиджака и демонстративно вытирает платком. Чем вызывает улыбку: так откровенно меня еще никто не пытался унижать. И так бессмысленно, чего уж там.

– Я, собственно, сейчас попрошу вот этих двух парней, чтобы они показали вам нужную дорогу. Заметьте, совершенно бесплатно!

Она раздвигает свои ярко-красные губы в улыбке, которую проще назвать оскалом. Еще чуть-чуть – и вылезет раздвоенный язык. Но это уже галлюцинации. Или моя буйная фантазия, которую до сих пор волнуют совсем другие картинки. Те, на которых только я и кошечка в белом купальнике. И никого лишнего!

– А с каких это пор в элитных заведениях охранники выставляют клиентов, готовых платить в три раза больше, чем просят? Я бы, на месте хозяина этого борделя, выгнал всех нафиг отсюда. И вас, дамочка, в первую очередь!

Ну, глупо было бы ждать, что эта дамочка сразу так и сдастся. В ней все говорило: будет сражаться. Даже под страхом увольнения.

– Вы, милейший, адрес попутали. У нас – не бордель. И за такие оскорбления можно и по лицу схлопотать.

Охранники за ее спиной не моргнули даже. Но что-то в их рожах подсказывало: не врет мадам.

– Это угроза?

– Это предупреждение. У нас, вы знаете, очень часто клиенты спотыкаются. Падают. И все такие неуклюжие, представьте себе, – все время носы ломают. У вас такое лицо симпатичное, жалко будет, если оно тоже испортится…

– Я вчера заплатил за девочку. Она танцевала. А сегодня вы тут все внезапно сбрендили и застыдились? Нечаянно протрезвели? Может, немного хлебнете, чего-нибудь покрепче, и снова вспомните, чем тут надо заниматься?

– Ты заплатил не за ДЕВОЧКУ, а за ее время. Которое она любезно согласилась потратить на приватный танец. Разницу замечаешь, дядя?

– Я хочу еще один танец. В тройном размере плачу. В чем проблема? У вас инфляция еще жестче? Может, надо в десятикратном?

– Ты вчера эту девочку подставил, нарушив правила. И ее заставил нарушить.

– Это какие же, интересно? – Что-то вспомнилось такое, случайное, на устах кошечки… Она же говорила «нельзя», но я не слушал. Думал, играет…

– У нас запрещены любые физические контакты с танцовщицами. На камерах все было видно. Ты нарушил, наказана – она.

Твою ж мать! Гребаная провинция! Как будто в монастырь попал…

– Поставили в угол, на горох? Или что еще пожестче придумали?

– Нет. Она теперь без зарплаты. И еще месяц будет отрабатывать штраф.

Как обухом по голове долбанула. Мощно так.

– Повтори-ка еще раз? Мне послышалось?

– Нет. У нас все строго. И чтобы никакие скунсы, вроде тебя, не искали здесь проституток, девочки должны вести себя по правилам. Контактов с клиентами быть не должно. – Ее бровь надменно поднимается. Завуч в школе, вот на кого она похожа. И на змею заодно.

– И за контакты вы их оставляете без денег?

В целом, похрен на эти правила. Меня это не касается – если думают, что девочки не шабашат за порогом, то сами дураки. Но, мать твою! Это же я кошечку, выходит, подставил?

– Один такой штраф – и все очень хорошо запоминают, что правила нарушать нельзя. Не только та, которую наказали.

– Сколько она должна?

– Это не ваше дело. Мы разберемся сами.

– Я хочу оплатить. Это был мой косяк. Девочка не виновата.

– Она все равно не будет сегодня танцевать для вас. Можете не напрягаться так.

– Да причем здесь танец? – Злость накатывает. Адреналина уже нисколько не осталось. И возбуждение куда-то пропало тоже. Только злоба. Причем – на самого себя. – Сколько нужно отдать, чтобы она не пострадала больше?

Она называет сумму. Смешную, по моим понятиям.