– Серьезно? Я же больше сегодня предлагал. Могли взять сразу и не париться. Что за цирк, я не понимаю?
– Платите больше. Будем считать, что это компенсация за ее моральный ущерб.
– Она ее получит?
– Обязательно.
– Как я могу проверить?
– Никак.
– Издеваешься, что ли?
Давно себя не ощущал идиотом, да еще и при свидетелях. Эта стерва спецом надо мной измывается, и получает удовольствие от этого. Иначе, откуда взяться противной ухмылке, еле заметной, в уголке ее яркого рта?
– Я вам все объяснила, молодой человек. Дальше сами решайте. Если хотите компенсировать последствия своего поведения – ради Бога, оплачивайте. Если нет – ваше право. Мы со своими сотрудницами разберемся сами.
Психую. Вытряхиваю всю наличку, что есть в бумажнике. Всех мастей, размеров и номинала. Мелочи нет, иначе бы и ее отдал.
– Достаточно?
– Вполне.
Мадам демонстративно перебирает деньги, раскладывая их в каком-то своем порядке. Шепчет, пересчитывая.
– Можете завтра прийти и спросить у нее, все ли передано. – Кивает мне снисходительно, но взгляд ее точно теплеет.
– Приду. Не сомневайтесь даже.
– Главное, чтобы она сама захотела вас видеть.
– Я постараюсь, чтобы захотела.
Хрен знает, как этого добьюсь, но добьюсь, по-любому.
– Вероника, отнеси деньги в кассу, пожалуйста. – Мадам делает вид, что меня здесь больше нет. Демонстративно передает пачку бабла администраторше, та убегает, пряча глаза. – Ребята, вы тоже свободны. Думаю, молодой человек и сам найдет нужную дверь. Если что, я помогу.
Охранники тоже сваливают.
Я не спешу.
Неспроста она решила вот так разогнать всех по сторонам. Чего-то еще хочет, сто процентов.
– Так что, вас проводить? Или своими ножками?
– Вы хотите еще денег?
– Серьезно? Вы хотите мне еще за что-то заплатить?
– Ну, возможно, я должен еще чего-то, о чем не догадываюсь…
– Вы должны попросить прощения у человека, которого без всякого права на то приняли за проститутку.
– Разве я такое говорил?
– А назвать наш клуб борделем – не то же самое? – Только сейчас становится заметно, что она бесится. Ее корежит и бомбит лишь от одного упоминания. Надо же, какая чувствительная…
– Что ж. Прошу прощения. Честно говоря, я был уверен, что у вас – именно такое заведение…
– Так ты же не меня лапал, мил человек. Вот кого обидел – к тому и обращайся за прощением.
Она внезапно улыбается, вполне по-человечески. И становится почти милой. Во всяком случае, хорошеет на глазах.
– И запомни, на всякий случай: не нужно думать, что твой туго набитый кошелек сразу делает тебя сверхчеловеком. Иногда стоит быть просто человеком, а не богатым презервативом.
– Я похож на такого? – Неприятное откровение. Неожиданное, так сказать. Меня вообще никогда не трогало чужое мнение. А это зацепило, внезапно.
– Тебе несколько раз сказали, что женщина не готова сегодня танцевать, не может и не хочет. Было такое?
– Было. – Даже не противлюсь, когда меня аккуратно подталкивают вдоль по коридору.
– Нормальный мужик что бы сделал?
Молчу, задумавшись. Всегда считал себя нормальным. А тут сомнения какие-то…
– Ага. Не знаешь. Открою тебе секрет: нормальный подарил бы цветов букет и ушел в закат. А вернулся чуть позже.
– Ясно. Цветы завтра тоже куплю. Спасибо за совет.
– Лучше вообще не приходи. Не нужны такие моим девочкам. – Она открывает дверь, выталкивая меня в холодный, отрезвляющий ночной воздух. Втягивает всей грудью цветочные ароматы, сладко жмурится.
– Я лучше сам у девочки спрошу. Она может думать иначе. Тебя, кстати, как зовут-то, советчица?
Интересная дама. Я б такую на работу позвал, способная очень.
– Меня зовут Марьяна.
– А мое имя узнать не хочешь?
– Нет. Надеюсь, что не увижу тебя больше!
Дверь захлопывается прямо перед моим носом.
Что ж. Надо будет отправить Борю на разведку – что это за Марьяна, и какое она имеет отношение к моей кошечке. Заодно и про кошечку что-то новое прознает…
Глава 8
А это же круто, оказывается, – вот так прийти пораньше на работу! Увидеть обалделые глаза охранника, получить ключ от кабинета… Налить себе кружку кофе, не опасаясь, что кто-то будет в нее заглядывать. И спокойно заняться своими делами!