Лабиринты любви

У Иры были другие планы на вечер, но она знала – отказывать нельзя. Это было негласным правилом их встреч.

После недолгой паузы она сказала бодрым тоном:

– Как это здорово! Вместе не соскучимся!

– Машина приедет через 20 минут.

Встреча была действительно скучной, но дорогая выпивка и вкуснейший шведский стол с морепродуктами и тайскими фруктами компенсировали тягомотину. Ира постаралась уединиться и насладиться природой и едой. К счастью, у Кирилла были переговоры, и ее внимание не требовалось. Он ей последнее время стал надоедать. Раздражали его просьбы и приставания, больше всего нервировало то, что Ира не в силах планировать свое время. В любой момент мог случиться подобный «вызов».

На обратном пути Ира еще раз подняла тему про поездку в дом отдыха с ИХ ребенком, но Кирилл сказал, что у него другие планы, и как обычно отказался знакомиться с дочкой. Когда Ира вышла из машины, стукнуло 12 ночи. Район Чистых прудов слабо освещался, и девушка чуть не подвернула ногу, пока дошла до подъезда своего 16-этажного дома. Она была навеселе. Поездка на дачу откладывалась – нельзя в таком состоянии с утра садиться за руль. А поздно ехать тоже нет смысла – на Ярославке будут нереальные пробки.

Ира приняла душ, плюхнулась на диван и затянулась. Ей стало очень тоскливо. Приподнятое настроение от алкоголя сменилось апатией. Она не хотела оставаться одна… Прощальный поцелуй, и он поехал к жене, у него своя жизнь – Ира на подхвате. Она всегда понимала свою роль и старалась не думать об этом, но сейчас не могла переключиться. Печальные мысли, поднимаясь из ниоткуда, оставляли все более глубокие червоточины на сердце.

Ира, уходя от мужа, надеялась, что Кирилл бросит жену. У нее был хороший козырь – дочь. По крайней мере, он думал, что дочь его. А уж чья Маша на самом деле – мужа или Кирилла – совершенно не важно. Пусть оба думают, что их – так финансово удобнее. Но с дочкой Кирилл знакомиться не спешил. Дети вносили хаос в привычный образ жизни, ребенок не входил в планы Кирилла. А самый милый возраст заканчивался, ребенок становился вредным, и чем дальше, тем сложнее будет прививать отцовские чувства.

Ира начала нервничать и чуть не потеряла Кирилла, начав давить относительно женитьбы. Этот мужчина не терпел давления и чувствовал женские манипуляции. Ире стоило больших усилий сгладить острые углы в отношениях и все оставить на «своих» местах. Что будет с ней лет через 5, когда он найдет себе помоложе? От Кирилла напрямую зависело ее благосостояние.

Кирилл не собирался уходить из семьи. Его устраивала спокойная домашняя жизнь. Да, хотелось секса с молодой, да, хотелось теплоты, которой давно не было дома, но все это можно иметь в браке с Таней. Зачем что-то менять? Его устраивало настоящее положение вещей. Он видел, что после развода Ира хотела большего, чем встречи раз в неделю, но мужчина быстро привел ее в чувство, объяснив ее место. Ира вновь стала ласковой и послушной.

Несмотря на то, что Ира делала ставки на Кирилла, бывшего мужа отпускать не собиралась. Для нее стало полной неожиданностью его женитьба через год после развода. Ира ослабила хватку как раз тогда, когда добивалась свадьбы от Кирилла. У нее не было времени встречаться и звонить бывшему. «Такой козел! Как мог он меня так быстро забыть! Как мог он забыть дочку! – в ярости размышляла Ира, – она такая кроха еще. И ведь сразу нашел какую-то бабу! А говорил, что любит меня. Он должен был добиваться меня, а не переключаться на других! Я всегда знала, что бывший – кобель и недоносок». И подружки ее охотно поддерживали, постепенно забывая, что это Ира бросила мужа и ушла из семьи.

Как всегда, в подобном состоянии она утешила себя мыслью, что нужно жить сегодняшним днем, все мужики – сволочи, и на этой позитивной ноте открыла дорогое французское вино – подарок Кирилла.

Глава 3. 25.09, суббота

Анастасия Северова

– Марина! – орала сестра в трубку. – Он подал на развод! Как это может быть?!

– Настя, ты дома?

– Да, – голос сестры дрожал.

– Я еду к тебе. Не уходи никуда, – Марина не стала долго разговаривать, наспех собралась и поехала на Арбат.

Муж уехал к дочке, поэтому вся суббота в ее распоряжении. Коля всегда говорил, что едет часа на два, но оборачивалось это полным днем.

Субботняя утренняя Москва была свободна от машин. Складывалось ощущение, что мчишься по городу двадцатилетней давности, когда по дорогам изредка проезжали «Жигули», «Москвичи», троллейбусы и автобусы. В «Шоколаднице» на Арбате Марина купила несколько штучек разных пирожных, пару гамбургеров и, проехав через закрытый дворик, от которого у нее был ключ, оказалась на месте. Ей открыла сестра.

– Отнеси на кухню. Где Аля? – Марина отдала шуршащие пакеты и скинула в прихожей плащ.

– У себя, – крикнула Настя из кухни, звеня посудой.

Заглянув в детскую, Марина увидела, что племянница сидит на полу и раскачивается из стороны в сторону.

– Настя, что ты ей сказала? – Марина мигом оказалась около сестры.

– Я ей сказала правду, – голос звучал монотонно и равнодушно.

– Что ты делаешь? Разве так можно?! – Марина взяла сестру за плечи, – не наживай больше проблем, чем имеешь!

– Не нарывайся на грубость, – Настя передернула плечами, чтобы освободиться от рук Марины.

– Какой ужас! Я забираю Алину.

– Твое дело, мне все равно, – Настя достала коньяк.

Марина затрясло, но она взяла себя в руки, подошла к Алине, села рядом и крепко обняла ее:

– Алин, я забыла, как зовут эту куклу? – и указала на пупса, которого Аля сжимала в руках.

Девочка ничего не ответила. Тонкие блестящие волосы струились по узким плечам, Аля была строением в их породу. Сейчас она казалась еще тоньше обычного, как будто за это утро похудела на несколько килограммов. Взгляд был направлен в одну точку, девочка почти не мигала.

– Аля, собирайся, пойдем погуляем, – властно сказала Марина, – Настя, я буду часа через два. Оставайся дома.

Настя ничего не ответила на властный тон старшей сестры, а Алина пошла одеваться. Вскоре они стояли во дворе. Девочка была как в тумане, никакие попытки тети вывести ее на разговор не имели результата.

– Так, идем на бульвар. Там много собачек, – и Марина крепко обняла племянницу, – Аленький, я с тобой, не переживай ни о чем.

У Али по щекам покатились слезы. Марина взяла ее на руки и крепко прижала к груди, как будто можно было выдавить таким образом все беды и печали из маленького человечка. Они вышли на Гоголевский бульвар к фонтану-памятнику Шолохову. Фонтан уже не работал, и Марина подошла к бетонному склону.

– Давай заберемся к лошадкам?

От девочки вновь не было ответа. Многолетние липы скидывали свою листву, как будто хотели накрыть покрывалом семейные проблемы.

Марина поняла, что ей не справиться с депрессией ребенка и созвонилась с мамой:

– Мам, что делать? – тихо спросила она, – нельзя Алю вести обратно домой. У Насти опять истерика.

– Мы дома, веди ее к нам. Завтра что-нибудь придумаем.

Бабушка Али не работала, поэтому часто выручала молодых родителей. И жила она в паре кварталов от Насти в Левшинском переулке. Проходя мимо Успенской церкви, Марина засмотрелась на золотые маковки с резными крестами. Так хотелось, чтобы Господь помог им всем: и ей, и Насте, и Алине. И почему столько проблем сразу навалилось на еще недавно столь благополучную семью.

Со скрипом открылась железная дверь старинного дома. Племянница, оказавшись в доме бабушки, как будто начала дышать и перестала быть мертвенно бледной.

– Аленький, бабушка-то нам пирожков напекла твоих любимых!

На теплые слова тети девочка первый раз за день улыбнулась.

– Вот и молодчинка! Пойдем пить чай.

***

Когда Марина вернулась к сестре, бутылка коньяка опустела. Гремела музыка «Рамштайн», и Настя громко подпевала.

– Настя, мы переживем это. У тебя есть дочь, я, мама, папа, любимая работа. Это очень много! – Марина подтянула узкие джинсы и села на пол около кресла, в котором развалившись сидела сестра.

– Где Алина?