Дикарка или Замуж за лесника

– Подожди, это все было специально. Как будто с Юлькой сгорела ее дочь, а ты вроде как наша девочка, еще одна дочка. Понимаешь?

– Но зачем? Сразу бы сказали мне, что я не родная… Зачем надо было придумывать? Я же все равно чувствовала, что не вписываюсь в вашу семью.

– Да откуда мы знали, что там надо или не надо?! Когда ты появилась у нас, мы все впали в ступор. Мы сами долго не могли прийти в себя после случившегося, и не знали, что с тобой делать. Нам пришлось привыкать к тебе. У меня возраст начался подростковый сложный, у мамы трудности были на работе… Ты свалилась к нам как снег на голову, и мы должны были тобой заниматься. Но мы привыкли к тебе. Правда. Даже несмотря на то, что ты совсем другая, не такая, как мы – мы старались, чтобы тебе с нами жилось хорошо. И мне кажется, нам это удалось. Ты ведь была совершенно диким, забитым, запуганным созданием, когда папа привел тебя к нам. Ты вздрагивала от любого громкого звука, шарахалась в сторону, если кто-то поднимал руку расчесаться или взять что-то с полки. Твоим любимым местом стал угол между кроватью и шкафом, куда ты засовывала комом одеяло и сидела на этом коме.

Света бросила на нее удивленный взгляд.

– Мне снятся до сих пор сны, как я сижу в грязном доме на куче тряпья…

– Ты не рассказывала.

– Рассказывать? Нет, это слишком страшно, чтобы рассказывать. Но я помню, что в детстве я своими ночными криками из-за кошмаров мешала тебе спать. Мама жалела тебя. Она тебя жалела… Ей-то я никто, а ты дочь.

– Ты ей тоже никто, но она о тебе заботилась.

Света пристально посмотрела в глаза сестре. Марина считает свою мать доброй, та, наверное, тоже считает себя доброй. Приютили чужого ребенка, старались, чтоб ей было хорошо.

– Она вынуждена была это делать. Ей ничего не оставалось, как принять меня. Против воли. И тебе пришлось возиться со мной, выслушивать мои крики по ночам, когда меня мучили кошмары. Но, думаю, в детском доме мне было бы еще хуже… – Света отвернулась, чтобы скрыть слезы. Ей нестерпимо захотелось прибиться к чему-то или кому-то родному и теплому, чтобы почувствовать любовь, а не вынужденное терпение себя…

На прикроватном столике зазвонил будильник. Марина выключила его – ей пора было вставать и собираться на работу. Ну что ж… Света встала, криво, сквозь слезы улыбнулась сестре и вышла вон из комнаты.

В коридоре она столкнулась с матерью. Та удивилась, увидев, что Света выходит из комнаты Марины, и на лице ее появилось беспокойство – Света с Мариной никогда не были близки и держались особняком. Так что же делала Света у сестры?

Света скрылась в своей комнате, и тут же через щель посмотрела, что будет делать мать. Увидев, что та зашла в комнату Марины, девушка усмехнулась. Как предсказуемо! Теперь мать и дочь у нее за спиной обменяются информацией. Интересно, как отреагирует мать на то, что Света теперь знает все? Улегшись на диван, девушка стала ждать прихода к ней матери или отца. Она была уверена, что они захотят с ней поговорить, но время шло, а никто к ней не заходил. Света слышала их шаги и тихий говор на кухне. Они собирались на работу, завтракали, потом Света услышала стук входной двери. Значит, кто-то из них уже ушел. Она подошла к окну и скоро увидела, как из подъезда вышел отец. Потом дверь снова хлопнула и скоро из подъезда вышла Марина. Света ждала, что сейчас мать точно войдет к ней, но ничего подобного! Входная дверь хлопнула в третий раз – мать тоже ушла на работу. Итак, с ней никто не собирался разговаривать… Вместе с горечью, Света почувствовала и облегчение. И почему она решила, что мать или отец захотят с ней разговаривать? С чего бы это?

Оставшись одна в квартире, она вышла на кухню, сама себе наделала сырников, наелась ими, и на душе ее повеселело. Да ну их всех! Сейчас она уберется и поедет в лес. Сдались ей все эти родственнички! Приютили сиротку! Добрые какие! Но ее волновал сейчас другой вопрос. Правда ли отец купит ей однушку в городе? Это было бы просто замечательно! Если они все считают ее обузой, если она им как кость в горле, то должны купить. Дураки! Если бы они знали, как они все со своей вынужденной добротой надоели ей!

Убравшись в квартире, Света облачилась в спортивные штаны и майку, спустилась вниз к гаражам, вывезла велосипед и отправилась на нем в лес.

Глава 5

Отец действительно купил ей квартиру. Еще в сентябре она жила вместе с семьей в поселке, а в октябре уже имела собственную квартиру в новой девятиэтажке в самом центре города. До института теперь ей было всего лишь полчаса ходьбы. Света просто не верила своему счастью. С самого рождения ее окружали чуждые ей, мучающие ее люди. Сначала родная мать-алкашка над ней издевалась, потом, в три года, она попала в семью дяди, где ее вынуждены были терпеть. Но наконец-то возле нее не было никого нелюбящего, и можно было расслабиться! Одна! Она совершенно одна, без чуждых ей людей! Без их постылого влияния!

Маленькая однокомнатная квартирка стала для нее прибежищем, ее настоящим домом. Первое время она обустраивала ее, отмывала, наводила уют.

– Я буду заезжать к тебе! – пообещал ей отец, помогавший перевозить ей вещи, но Свету его обещание не обрадовало. Зачем ей это надо? Вот еще! Она с содроганием вспоминала последние недели, которые жила вместе с семьей. Мать, почувствовав свое скорое освобождение от девчонки, которая всегда была для нее обузой, совсем перестала себя сдерживать и постоянно раздражалась на нее. Марина же будто отгородилась от нее невидимой стеной, а отец, тщетно пытающийся найти подходящий вариант квартиры, постоянно был на взводе. Света кругом чувствовала себя виноватой и практически не выходила из своей комнаты, стараясь не попадаться никому на глаза. Никто с ней так и не поговорил о ее происхождении и о том, как она появилась в их семье. После того случая с солдатом мать совсем отвернулась от нее. Свете было очень тяжело. Если бы она хотя бы знала, что отец подыскивает ей квартиру, то это наполнило бы ее надеждой, но родители не посвящали ее в свои планы. Они, казалось, вместе с Мариной взяли и отрезали ее от себя, объявили ей бойкот. Их молчание убивало Свету. Она постоянно пребывала в мрачном состоянии и не хотела жить. Если бы не частые отлучки в лес да начавшаяся в сентябре учеба, она бы не выжила.

– Свет, посмотри, у нас в институте дискотека будет на Новый год! Ты пойдешь? Мы с Генкой идем, – Оля показала на большое объявление у входа.

– Пойду, – кивнула Света. – Я теперь живу рядом и потому могу позволить себе такое удовольствие.

– Может, ты там себе кого-нибудь найдешь…

Света только улыбнулась в ответ, но подруга попала в точку – она действительно надеялась познакомиться на дискотеке с каким-нибудь парнем. Пожив немного одна, осмыслив всю свою жизнь, Света поняла, насколько одинокой и несчастной была все годы своего существования, несмотря на то что жила все-таки с родственниками, а не в детдоме. С самого рождения она была лишена любви и ласки. Ее никто никогда не любил, никому она не была нужна. Родная мать растила ее в нечеловеческих условиях, дядя и его жена просто терпели ее, двоюродная сестра тяготилась ею. Сейчас она ушла от них, и ей хотелось создать с кем-то теплые, любящие отношения, чтобы наконец-то чувствовать свою принадлежность кому-то, найти приют своей душе, почувствовать любовь.

Она не звонила своим родственникам, не приезжала к ним, и мать с Мариной как будто забыли о ней. Один только отец, то есть дядя, иногда заезжал к ней, чтобы снабдить ее деньгами. Света деньги брала – надо же ей было на что-то жить, но неизменно при этом чувствовала неловкость. Скорей бы уже самой зарабатывать, чтобы ни от кого не зависеть…

Когда первые восторги по поводу отдельного проживания немного улеглись, Света начала понимать, что ей не хватает леса, не хватает открытых свободных пространств степей. Ее дом находился в центре города, и в открытые окна постоянно доносился шум дорог. Магазины, рынки, институт, парки, скверы – все было рядом, но, выйдя на балкон, она с содроганием смотрела со своего девятого этажа на бесконечные дома, на вереницы машин на дорогах и людей на тротуарах. Она осознала, что стала заложницей этой квартирки и никуда ей не деться от окружающего ее со всех сторон шумного города. Пойти некуда, кругом одни дома, дороги и люди. И даже если отправиться погулять в парк или сквер, то будешь ходить там кругами по асфальтированным дорожкам, как цирковая лошадь. Такие прогулки казались ей какими-то искусственными, и она с тоской смотрела со своего балкона вдаль за дома, на горизонт, где виднелись покрытые лесами холмы и открытые участки степи. Город, казалось, лишал ее жизненных ресурсов. Она чувствовала себя в плену у окружающих ее со всех сторон шумных, наполненными ядовитыми выхлопами каменных джунглей. И даже учеба на так обожаемом ею лесном факультете не совсем освобождала ее от тоски по свободе. Часто она думала о том, что наличие любимого человека могло бы спасти ее от этой тоски. Она с замиранием сердца наблюдала за развитием отношений между Генкой и Олей, и ей тоже хотелось, чтобы в ее жизни появился какой-то человек, который бы так же преданно и нежно, как Генка Олю, любил ее. И вообще ей хотелось узнать, какого это, когда тебя любят. В ней с детства сидело это безграничное желание любви, чтоб кто-то всегда был рядом, чтоб заботился о ней, выслушивал ее, чтоб она могла рассказать о себе кому-то все-все, поделиться и чувствовать при этом, что ее понимают… В большом многолюдном городе она чувствовала свое одиночество гораздо острее, чем в поселке, где имела возможность бывать на дикой природе. К новому году, когда она прожила в своей квартирке уже несколько месяцев, она поняла, что если в ее жизни не возникнет любви, или у нее не будет возможности бывать на природе, то она сойдет с ума от одиночества и безысходности в этих каменных загазованных джунглях.

Новогодняя дискотека приближалась, и Света ждала ее с большой надеждой. Она чувствовала, что ее просто переполняет желание любить и быть любимой. Это желание буквально разрывало ее на части, и она не находила себе места. Откуда это все вообще в ней взялось? Еще летом, когда она гуляла на практике с Ваней, а потом у себя в поселке с солдатом, ничего в ней такого не было. Но сейчас в ней все невыносимей разрасталось желание любви. Казалось, что она уже кого-то любит, и что ее кто-то любит. Но где он, объект ее любви? Кто он?

Она осознавала, что вся ее жизнь похожа на сплошную задержку дыхания, постоянное подавление себя, сдерживание, уход от жизни. Только в лесу или в степи она начинала дышать, раскрываться, расслабляться полностью и получала неизменное утешение и вновь могла жить дальше. Она как будто впитывала в себя бесстрастие природы, и сама становилась бесстрастной. Но сейчас ни леса, ни степи рядом не было, и она задыхалась без них. Вот если бы в ее жизни была взаимная любовь, то тогда бы все было бы по-другому, тогда бы она не тосковала в этом ужасном шумном городе.

За неделю до дискотеки Света не выдержала и отправилась на вокзал, чтобы сесть на какую-нибудь электричку, которая бы увезла ее из города в пригород. Ей было все равно, в какую сторону ехать – лишь бы выехать за пределы давящих на нее каменных джунглей. Она села в первую попавшуюся электричку и долго ехала, глядя с облегчением в окно, за которым городские улицы и дома постепенно сменялись сначала поселками, потом дачами. Она вышла на конечной станции под названием Серебряная Речка, и сразу же ее окружила тишина. Повсюду искрился снег. Чистый воздух, яркое солнце, а за станцией виднеются пятиэтажные дома поселка. Но Света не пошла в сторону поселка, а отправилась через степь к дачам, стоящим на краю замерзшей, покрытой снегом речки. Она шла по утоптанной тропинке, и никак не могла надышаться чистым воздухом, не могла наглядеться на безлюдное, открытое пространство степи. Наконец-то она на природе! И как же тут тихо… Вот окончит она институт и обязательно обменяет свою городскую квартирку на квартиру в пригороде. Обязательно это сделает.

Небо над головой было огромным – в городе такого неба не увидишь. Тишина, огромное небо, искрящиеся, покрытые снегом просторы… Она чувствовала, как тишина и бесстрастие безлюдной природы наполняют ее, а тоска и невыносимая жажда любви покидают. Наконец-то в ее душу снова входит покой. Наконец-то…

Грохот музыки оглушал, от него даже закладывало уши, цветомузыка мигала – новогодняя дискотека была в самом разгаре. Огромный зал был полон танцующих студентов. Оля, Генка, Света вытанцовывали в одном кружке с отличницами Леной и Оксаной, а любительница мужского пола Аня зажигала поодаль среди группы больших накаченных парней.

Света заметила, что Оля то и дело обеспокоенно посматривает на нее. Подруга с недавних пор как будто стала опекать ее. У Оли был Генка и она чувствовала что-то похожее на вину перед Светой из-за того, что та все еще одинока. Света удивлялась Олиной опеке, считая, что подруга ведет себя по отношению к ней, как заботливая и даже несколько навязчивая мамаша. И это Оля еще не знала, в каких условиях ее подруга жила до трех лет, что ее родители, так охотно купившие ей квартиру на самом деле ей не родные. Но Света и не думала делиться с Олей своей тайной. И так подруга ведет себя с ней почему-то, как с маленькой. Опекает ее, жалеет, и даже в последнее время не по имени ее зовет, а просто «Малыш».

«Малыш, ты в столовую пойдешь с нами?»

« Генка, помоги Малышу донести сумку!»

«Малыш, ты что это опять загрустила?»

– Малыш? – удивилась Света, когда Оля назвала ее так впервые. – Мы с тобой ровесницы, и я ростом тебя выше. Это ты у нас маленькая, а я высокая. Это тебя надо называть Малышом!

– Нее, Светик! Ты посмотри на меня и на себя! Я выгляжу гораздо взрослее и уверенней тебя, а ты еще наивная, глупая девчонка. В лесу хочешь жить, о леснике мечтаешь. У меня все гораздо прозаичней и реальней – я крепко стою на ногах, а ты еще нет.

– Это, наверное, из-за того, что ты самая старшая в семье. Тебе приходилось нянчиться со своими младшими сестрами, а я сама младшей была.

– Не, тут другое. Ты в принципе малышка… Как будто тебя не донянчили, не дорастили.

Если бы Оля знала, как она была права! Ее слова будто открыли Свете глаза на себя саму. Недонянченная, недорощенная, не согретая любовью, ищущая утешения не у людей, а у природы… Интересно, а способна ли она сама на любовь? Или ей теперь всю жизнь будет хотеться, чтоб кто-то дорастил ее, и донянчил, любя при этом безгранично? А ведь именно этого ей и хочется! Хочется кого-то сильного рядом, жертвенно и самозабвенно любящего. Материнской любви она не получила, и теперь уж и не получит никогда, но если появится в ее жизни любящий мужчина, то… Но разве можно встретить такого мужчину, чтобы он нянчился с женщиной?

За размышлениями Света не заметила, как заиграла медленная музыка. Генка тут же обнял Олю за талию, и они вдвоем закружились в парном танце. Оля, несмотря на довольный вид, беспокойно посматривала в ее сторону, как будто она оставила маленького ребенка и занялась собой. Вот еще! Света растерянно посмотрела по сторонам. Медленная музыка застала ее врасплох. Вдруг ее сейчас пригласят на танец? Вон Лену с Оксаной уже пригласили, и Аня, конечно, тоже медленно кружится с очередным ухажером…

Одна среди танцующих пар, Света чувствовала себя неловко и решила отойти к стене, чтобы не так бросаться в глаза. Но в этот момент кто-то молча потянул ее за руку, приглашая, таким образом, на танец. Это был крупный парень с бычьей шеей и литыми, выпирающими из-под рубашки мышцами. Он притянул Свету к себе, хотя она и не дала согласия на танец, и стал медленно, как и все вокруг, кружиться с ней. Девушка чувствовала под своими ладонями его мощные мышцы, чувствовала, как он плотно прижимает ее к себе, к своему животу, бедрам. Он смотрел ей в глаза, он дышал ей в лицо. На мгновение ей показалось, что она попала во власть любящей силы, что она достигла прибежища… Что-то твердое упиралось ей в промежность, но она не сразу поняла, что происходит. Но это непонимание длилось недолго. В самой середине танца, она уперлась в грудь похотливого парня руками, сдвинула свои бедра в сторону, чтобы тот не смог тыкаться в нее своим членом, и со всей злостью, на которую была способна, перекрикивая музыку, проорала ему в ухо:

– Убери свои руки с меня! Отпусти!

Она была готова к сопротивлению, но парень тут же выпустил ее из своих железных объятий и с сожалением сказал:

– Очень жаль! Мы с вами могли бы продолжить знакомство!

Все вокруг танцевали, и Оля с удивлением смотрела, как ее подруга, оттолкнув большого парня, с расстроенным лицом идет среди медленно кружащихся пар к выходу. Оставленный студент, поскорее ушел в сторону, чтобы не «светиться» среди мирно танцующих парней и девушек.

На следующий день Света пришла в институт с заплаканными глазами. Оля уже сидела на своем месте и обеспокоенно смотрела, как она, похудевшая за ночь, приближается к ней.

– Светик, что случилось? Почему ты так рано ушла с дискотеки? – словно заботливая наседка, кинулась она с вопросами, когда Света уселась возле нее. – Тебя тот парень обидел? Да?

– Да это какой-то козел, а не парень! Извращенец! – Света в двух словах рассказала о том, что произошло вчера.

– Фу, какой придурок! Просто гад! – возмутилась Оля.

– Ага! А я еще надеялась познакомиться с кем-нибудь на дискотеке. Познакомилась, называется… У тебя с Генкой совсем все по-другому, у вас любовь… А это что такое? Так противно! Ты не представляешь, как это противно! – у Светы на глаза навернулись слезы. – И почему мне везет на каких-то мерзких дураков? Нет, чтоб встретить нормального парня, типа такого, как Генка, так нет же! Кстати, что-то твоего жениха не видно… Где это он?