Ведьма в шоколаде

И хоть одиночество неприятно кололо своими острыми краями, я с удовольствием и каким-то умиротворением засыпала.

***

Этой ночью Уиллторн долго смотрел на шоколадную лавку. Умбрины скользили по стенам, присматривались. Они должны были расти, набираться сил, но с появлением ведьмы это стало невозможным. Из-за чего тени злились.

– Нет! – отрезал Уиллторн, когда одна из теней угрожающе провела когтями по окну, в котором виднелся точеный профиль девушки. Она сосредоточенно колдовала над котелком и совсем не обращала внимание на то, что происходит снаружи. Что ж, оставалось только надеяться, что личные проблемы ведьмочки не позволят ей что-то заподозрить.

Уиллторн не боялся эту Дейзи. Но ее излишнее любопытство принесет некоторые проблемы.

– Хватит, – бросил он умбринам.

Те разочарованно зашелестели, но нехотя убрались от окна, не решившись ослушаться.

Мужчина поднял руку, с которой сорвался темный сгусток магии. Он юркнул между погасшим фонарем и стеной, скользнул по каменной кладке бульвара и замер перед наглухо закрытой дверью другого дома.

Умбрины стремительно проникли через окна, заполнили собой все пространство дома, отчего внутри стало нестерпимо темно. Тьма клубилась в углах, придавала дому зловещий и заброшенный вид. К утру они должны были освоиться и поутихнуть.

Взглянув на небольшие карманные часы, мужчина направился прочь. Оглянулся в последний раз на лавку, но ведьмы уже не было видно.

Ее шоколадная лавка была последним домом, необходимым Уиллторну. Осталось придумать, как его заполучить.

***

Наутро, когда Крину с трудом удалось меня разбудить, первым делом рванула в душ. Как все же мне повезло, что я попала в лавку, которая торгует едой. Нет, в глобальном смысле все случившееся вряд ли можно было назвать везением, но в целом и общем все сложилось не самым плохим образом.

Дело в том, что лет так… двадцать назад, после неприятной и массовой эпидемии отравлений, в Градде начали действовать жесткие законы в отношении таких лавок. И наличие места, где повар и подавальщики могут вымыться, было одним из обязательных требований. Лавка явно строилась под продуктовую, потому что крохотный и холодный, но душ был.

С утра вода в нем казалась особенно ледяной, но зато отлично смывала сонливость. Я вернулась в комнату и потянулась было к одному из платьев, но остановилась, услышав вкрадчивое покашливание зеркала:

– Кому-то было велено надеть униформу…

И впрямь, я напрочь забыла об очередной гадости Фолкрита. Не скажу, что настроение с утра было прямо отличное, но все же после того, как я нацепила платье, оно напрочь испортилось. Я с досадой извлекла из свертка красное платье с дурацким черным галстучком. Оно даже не закрывало колени!

– Это бордель или шоколадная лавка? – бурчала я, надевая весь этот ужас.

– Довольно… оригинально, – прокомментировал Крин.

Я смотрелась в его зеркало, и призраку (или кем он там был) пришлось исчезнуть, но от комментирования отказаться не смог.

К платью прилагалась миниатюрная шляпка-цилиндр, что крепилась к волосам при помощи заколочки. Гулять, так гулять! Я взбила каштановые кудри, нацепила шляпу и выбрала обувь, о которой Фолкрит почему-то забыл – высокие кожаные сапожки, которые, убегая из дома, я сунула в сумку неясно зачем. Из зеркала смотрела симпатичная ведьма, даже, можно сказать, сексуальная. Никогда не видела себя в таком образе, но что-то в нем было.

Правда, нынешняя Дейзи не могла не хулиганить, так что я взяла с полки флакон с зельем и брызнула несколько капель на платье. Это зелье было моей контрольной работой, которую я выполнила на отлично. Платье медленно приобретала сочный сапфировый оттенок.

– Надеюсь, хозяину понравится, – усмехнулась я.

– Надеюсь, это не выльется в итоге в кровавое убийство, – ответил Крин. – Мне совершенно не улыбается наблюдать здесь море крови и кучу костей. И так хлама полно.

Показав зеркалу язык, я спустилась вниз.

А там, едва взглянув в окно, обомлела. К моей лавке тянулась неплохая такая очередь, будто кто-то пустил слух, что сегодня здесь раздается халява. Был в этой очереди владелец фруктовой лавки, стояла, позевывая, подавальщица из бара на соседней улице, а дополняли картину еще пятеро незнакомых мне мужчин.

Нет, что-то подсказывало, что это не за конфетками тут очередь тянется. И прежде, чем разворачивать полевую кондитерскую, надо выяснить, что за стихийный митинг у моей двери.

– Утро доброе, господа! – объявила я, появившись на пороге. – Чем обязана?

Они осторожно переглядывались, и никто не решался начать.

– Ну, – пожала плечами, – нет так нет…

– Зелья бы, госпожа ведьма, – робко подал голос один из мужчин.

– Да-да! – поддержали его остальные. – Вы шляпнику сделали, мы слышали!

– У них с женой все так хорошо стало! – добавила подавальщица. – И нам бы…

– Капельку!

– Заплатим!

Я тяжело вздохнула. Все же репутация – штука исключительно хрупкая. Один раз с попойки нацепила дурацкую шляпу, теперь весь квартал считает меня темной ведьмой! И ладно бы зелье от сварливости, а если они попросят что-то исключительно темное?

Впрочем, того зелья оставалось еще пол котелка.

– Ну, значит так! За зелье, господа, придется поработать.

Они все закивали с таким неиссякаемым энтузиазмом, что я даже порадовалась этому неожиданному утреннему визиту.

Все пришедшие так или иначе были связаны с лавками, тавернами или просто торговлей, так что организовать их не составило труда. Двое мужчин вытаскивали и устанавливали столы рядом с лавкой, еще один вешал плакат, сообщающий о том, что у нас сегодня дегустация. Женщины эти столы накрывали, расставляя тарелочки и вазочки. Я тем временем делала большой котел чая. Вместе мы справились намного быстрее, чем я бы ковырялась одна, и как закономерный итог – все добровольно-принудительные помощники получили по небольшому флакону вожделенного зелья.

Мало того, что свалила всю работу, так еще и осталась с комплиментами – за зелье благодарили так, словно я спасла их жизни, не меньше. Настроение, разбитое дурацким нарядом, снова поползло вверх, ведь впереди еще ждали сюрпризы, которые я обещала Фолкриту!

Постепенно народ начал подтягиваться к лавке. Кто-то проходил мимо и даже не смотрел в нашу сторону, кто-то нерешительно останавливался поодаль и смотрел, как ведут себя другие. Вокруг столов собралось человек двадцать.

– Не стесняемся, дегустируем! – надрывалась я, и со стороны казалось, будто и впрямь стараюсь. – Женщина, ну куда вы в мешок-то гребете, честное слово!

Народ пробовал шоколад, одобрительно кивал головой. Не обходилось и без излишне наглых экземпляров. Когда один тучный мужчина, не сильно-то и скрываясь, набил карманы кексами, я не выдержала и щелкнула пальцами. По плану это должно было случиться позже, но ради такого дела я не я буду, если не достану козырь!

Кексики, вдруг обнаружившие в себе глубокий внутренний мир, во внешний вышли гордо и ловко. Маленькие шоколадные ножки и забавные ореховые мордашки появились словно из ниоткуда. Кексы выбрались из карманов воришки под всеобщий смех и вернулись на стол, где отвесили благодарным зрителям поклоны.

После такого есть их, конечно, ни у кого рука не поднялась. А кексики-то оказались теми еще нарциссами. Они буквально купались в лучах всеобщего обожания. Закончили кланяться и устроили импровизированное представление, лихо сплясав что-то вроде танца котелков, только в бисквитной вариации.

Я, признаться честно, тоже увлеклась, и не сразу заметила Дрэвиса Фолкрита. А тот, между прочим, вышагивал по проспекту рука об руку с дорогой сестрицей Сарой. Та гордо несла на себе полкило бриллиантов и смотрела на все вокруг так, словно обозревала владения.

Они решительно направились в нашу сторону. Что ж, все для дорогих гостей – я быстро сбегала в лавку и под общее одобрительное "О-о-о!" вынесла поднос с маленькими булочками. Пышные, ароматные, с изюмом и корицей, они так и притягивали взгляд, манили, звали их попробовать.

– Господин Фолкрит! – просияла я. – Сара, дорогая сестра! Присоединяйтесь к нам, попробуйте булочки по старинному рецепту!

Фолкрит был, зараза такая, подозрителен и умен. Моя довольная мордашка его, надо сказать, довольно сильно смущала, поэтому булку брать не торопился. А вот Сара… милая Сара, привыкшая держать лицо на публике, одарила меня снисходительной улыбкой и изящно, двумя пальчиками, взяла сладкое угощение.