Обычная история обычного солдата

– Вы это к нам откуда, такие чистенькие? – Спросил, поднимаясь с кровати и откладывая в сторону книгу, здоровенный мужик с ярко-рыжей шевелюрой.

Оглядев друг друга мы засмеялись, потому что были похожи на чертей из преисподние. Дорожная пыль, грязь осевшая на лицах и одежде говорили о том что мы явно не из дома.

– Петр, – протянул руку рослый парень, – а потом, улыбнувшись добавил. – Можно просто «Рыжий»

По очереди мы пожали руки и представились, Петруха ввел нас в курс дела, рассказал где баня, где кухня, а так же о том, что все в напряженном настроении потому что через пару дней намечается серьезная мясорубка.

Глава 3

Через два дня

– Ну ребята с Богом, артиллерия уже проработала танки пошли вот и нам пора.

– С Богом ребятки – перекрестившись, пробормотал Кузьмич, а я привычным движением проверил свой оберег.

Вперед всех рванул Коромыслов со словами «ну держись сучий потрох» за ним и все остальные, но уже выкрикивая обычное «За Родину!». Обходя с фланга прикрывая наши танки, вперед бежали бойцы. В руках мой родненький ППШ как продолжение руки, иногда мне кажется, что он сам как живое существо, и самостоятельно ведет бой. Вот и сейчас ощущение, что это не я бегу по выщербленной земле, а кто-то другой выполняет все движения, а я всего лишь наблюдатель и вижу, как вокруг творится ад. И если он действительно существует, то там должно быть так же.

Справа загорелся танк, фриц поганый все же попал, надо бы тоже подобраться поближе и гранатой гадов фашистских. Алешка что кричит и показывает кому то рукой видимо просит прикрыть, но это не мне так что не буду отвлекаться. Не слышно не голосов, не криков, только взрывы снарядов, да жуткий гул от танков.

Так что там с нашим подбитым танком, а вижу, ребят вытащили. «Бабах ох ёй» прямо рядом бомбануло. Упал на землю, сердце из груди выпрыгивает, дыхалки не хватает, но так вроде цел, руки ноги слушают, поднял голову, но все равно от дыма ни чего не видно. Ползу по-пластунски, кашель падлюка разбирает, нос землей забит. Глаза вроде чуть прозрели, так что цель вижу, тут с боку стон услышал, подполз, а это тот самый солдат, который был недовольный нашим приездом. Подобрался к нему поближе

–Ё… как же тебя так. – Рука вместе с плечом буквально наизнанку вывернуты, я подобрал куски свисающего мяса и попытался собрать, так как было. Руки у меня дрожали и вытащив из-за пазухи тряпицу, специально на такой случай припасённую, попытался перевязать. Кое как скрутив, уложил бойца по удобней и пробормотал воющему от боли, чтоб он держался, там уже санитары должны подоспеть, а я дальше рванул. Ноги не слушаются, руки дрожат, но надо вперед, вон танк 85 без защиты, я к нему и ППШ мой верный работает как положено. Смотрю, удачная позиция достал гранату и под днище немецкому «Тигру». Бабах, ого знатно получилось, разворотило бедолагу. Потом опять бег, опять стрельба, дополз до окопа и буквально свалился в него.

Боже мой когда же это кончится, опять поблизости снаряд разорвало опять в грязи лежу, опять кашель разобрал, и из рта куски земли вылетают. Откашлявшись и тяжело дыша, прислонился к прохладной земле лицом слегка остужая, разогретую до красна голову. Немного отдышавшись, огляделся, рядом боевые товарищи, кто лежит, кто сидит. Но все в относительном порядке, мало знакомый дед стонет с перевязанной окровавленной головой, а рядом с ним Петруха хлопочет вот и Степан неподалеку разложился.

– Вроде все стихло, глянь Рязанов чего там? – Прохрипел Зинченко, подозрительно тряся головой, или контузия, или тик не иначе. Я приподнялся и выглянул, действительно было тихо, встал в полный рост и увидел как оставшиеся немецкие танки и хромающие солдаты покидают поле боя.

– Отступают! – радостно возвестил я, и перевел взгляд на своих. Рядом сидел Степанюк.

– Ты как Иван? – На что тот лишь устало кивнул, видимо сил на разговоры уже совсем не было.

– Рыжий, ты Акимова не видел? – задал вопрос, глядя на всегда бодрого здоровяка.

– Неа не видал, здесь по крайней мере его нет.

Подползший Коромыслов постучал меня по плечу и сказал.

–Ежели тут нету, знама там остался. – Сердце болезненно кольнуло, неужто Алешку зацепило. Все же верный товарищ.

Бой закончился, теперь уже не по-пластунски идем пожинать плоды. Собираем брошенное оружие, как нашими так неприятелем, танкисты занялись своими боевыми конями, а нам теперь самое сложное собрать и похоронить мертвых. Санитары уже позабирали раненых, я вызвался копать могилу, уж лучше копать, и руки заняты, и мыслей меньше. Копаю, а сам посматриваю на тела которые складируют рядом. Все ж свои родные, хоть многих и не запомнил как зовут, но все парни были хорошие.

– Вот и дружек твой, отмучился бедолага – произнес равнодушный голос над ямой.

Я бросил лопату и выпрыгнул из почти готовой могилы. Руки трясутся, легкие так и просятся из горла вылезти, я подполз к своему другу, не раз спасавшему меня. Глаза у Акимова были открыты, и смотрели в равнодушное небо, лицо расслабленное и от этого выглядевшее как будто юным. Я взял его за лицо и заглянув в него, сначала не понял почему все так расплывчато. Только потом осознал, что это слезы, и грудь подозрительно трясется. «Да что ж это такое, что я баба что ли, чтоб рыдать». Прикрыл глаза товарища и тихо прошептал.

– Что же ты Алёшка, а как же мамка твоя, как сеструха, что же ты их совсем без мужика оставил. – Тут я почувствовал, как меня по плечу кто то стучит.

– Иди Рязанов, вон подсоби ребяткам оружие пособирать, а мы тут сами. – Сказал старшина.

– Есть – привычно отрапортовал я, но все равно остался, чтобы проводить усопших в последний путь.

Душу рвало на части, глядя как земля постепенно накрывает истерзанные тела солдат. Старшина говорил прощальные слова благодарности, а потом Кузьмич читал заупокойную молитву. Мы устало побрели на позицию, впереди еще много работы, прежде чем забудешься тревожным сном.

Глава 4

На следующий день

Опять взрывы, опять стрельба, опять бег но уже даже усталости не чувствуется, ни чего не чувствуется сплошное равнодушие. Ни чего не хочу, даже молитву Клавкину сегодня не взял с собой, все надоело, война эта проклятая, смерть, боль. Бегу отстреливаюсь, враг сегодня свирепствует, но и мы не сдаемся. Бабах..

– А, а, а, ё… больно то как, – тут я почувствовал, что всю правую сторону как огнём шибануло, бочина, нога, – ну все видать отвоевался. Боль такая что мозг отключается, зубы в крошево стираются, а из рта вой звериный выходит, и чувствую что темнеет вокруг. Все конец, и вспомнилась мне родина и мать с отцом и жинка как она мне молитву пришивала, а ею пренебрёг вот и наказал меня Боженька.

– Эх, Клава, Клава прости. – На последнем вздохе прохрипел я, и вдруг мне почудился родимый жинкин голос.

– Толя, Толенька, где ты? И столько надежды и тревоги в нем, что я улыбнувшись провалился в бездну.

Боль, какая же боль, повернул голову, и сначала не понял вроде бы нога и ботинок мой, а почему напротив глаз, это ж как меня скрючило, или ногу оторвало? Только не это, попробовал пошевелить, больно аж в глазах темнеет, но ежели больно знать нога на месте, только вывернута. Начал вспоминать, что да как и понял, что видать осколком меня лупануло. Прислушался вроде тихо, снаряды не слышны, знать бой закончился, только вот кто ж победил. Хоть бы мы, а то не дай Бог немчуре достанусь, тогда б уже лучше сразу помереть.

Тихо вокруг, где то вдалеке вроде голоса слышны, но ни чего не разобрать. И нога болит, и ребра, да так что дышать трудно. Попытался крикнуть, ещё больней стало, вдох, выдох, дышать сложно, попытался перевернуться и от боли опять в пропасть провалился.

Очнулся, слышу голоса поблизости, и речь наша русская. От радости я даже застонал, хотел позвать да из груди только хрип. Вдруг услышал шорох, будто идет кто то, да так осторожно, повернул голову и увидел собаку.

Овчарка, черная, довольно крупная с высунутым языком, вроде как рада меня видеть. Это была собака санитар у нее опознавательный знак на ошейнике. Она подошла поближе и наклонилась надомной, принюхалась и хвостом завиляла. Я с трудом поднял руку и вставил палочку в петельку, что были привязаны у неё на шее. Таким образом, санитары узнают, что она нашла раненого. Собака отбежала и громко залаяла, а я улыбнулся «Значит помощь скоро»

Эпилог

В больнице я был долго. Нога, слава Богу срослась, но была немного короче другой, поэтому дорога в пехоту мне была закрыта, кому нужен хромоногий пехотинец. Полгода я пробыл при госпитале, выполнял разные поручения, в основном слесарничал, затем на пару месяцев вернулся на фронт, но в наступлениях не участвовал, то окопы рыл, то кашу варил, а там уже и ПОБЕДА.

Был награжден медалями, вернулся на родину и вот что самое интересное. Когда жене рассказывал про все свои приключения, она мне сказала. Что в тот день, когда я был ранен, она прилегла в обед поспать после ночной смены и вдруг говорит «подскочила как ужаленная» – потому что услышала взрывы, а потом мой голос и сама выскочила из дома и крикнула – «Толя, Толенька, где ты?».

И про молитву её рассказал, как мне привиделось, и опять же она сказала, что чувствовала, как будто за ней кто-то наблюдает. Так что досих пор думаю, как оно так, толи души наши где-то там пересекаются, толи волшебство какое. Ну вот пожалуй все, и весь рассказ про боевого пехотинца Рязанова Анатолия, вот только, почти все что я поведал, правда.

Конец.

От автора: История почти правдивая про моего деда. К сожалению его давно уже нет в живых и рассказ на половину вымысел. Но то, что он воевал в пехоте, был ранен и награжден медалями, это чистая правда. А также момент про молитву, собаку и голос на расстоянии, все было на самом деле, эти истории я с детства помню. К сожалению, про остальные подробности узнать не у кого.

Я очень горжусь своим дедом, а так же всеми кто участвовал в военных действиях и был в тылу.

С ДНЕМ ПОБЕДЫ!!!

– УРА!!!

– УРА!!!

– УРА!!!