Оценить:
 Рейтинг: 5

Рассказы для взрослых. Начать новую жизнь…

Год написания книги
2024
Теги
1 2 3 4 5 ... 10 >>
На страницу:
1 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Рассказы для взрослых. Начать новую жизнь…
Ольга Александровна Помыткина

"Начать новую жизнь" – это сборник коротких рассказов про обычных людей, в основном пьющих и пускающих свою жизнь на самотек. Мои герои страдают, сочувствуют, переживают и некоторые мечтают начать новую жизнь. "И зачем я только пил… вот, если бы вернуться назад… где мои сорок лет", – говорит один герой из рассказа. Вот еще высказывание: "Надо просто найти в жизни другие интересы. Надо захотеть жить". Но, к сожалению, что-то изменить в жизни не у всех получается. А кого-то и вовсе такая жизнь устраивает.

Ольга Помыткина

Рассказы для взрослых. Начать новую жизнь…

Дед Петро

Дед Петро был особенной личностью. Он не брил свою рыжую бороду и усы лет пятнадцать, не стриг свой густой, соломенного цвета волос. Редко мылся и носил грязные одежды. От него пахло навозом и потом, словно он целый день работал на скотном дворе. Но скотину он не держал, был вегетарианцем. Он считал, что живность всякая – это отдельная личность, у которой есть душа и свои желания, и они никак не совпадают с человеческими.

Даже самое бесполезное и неприятное существо, по его мнению, не рождено просто так, оно создано богом для какой-то миссии, в этом есть особенный тайный смысл.

Я помню его доброе и умное лицо, с легким прищуром глаз; плавные движения рук его высокой и худощавой фигуры. Когда мы с ним случайно встречались на дороге, он громко здоровался и непременно заводил разговор о погоде или о положении в стране. Голос его звучал плавно, монотонно, как у рассказчика сказок. Казалось, что ни одна новость не обошла его стороной, и он непременно хотел поделиться ей с кем-нибудь, а сегодня со мной. Я его слушала, соглашалась с ним, отвечая: да и точно. Иногда я вставляла какое-нибудь умное словечко. Тогда он заводился еще больше, и мысль его текла, словно быстрая речка.

Но, иногда я встречала его у мусорных контейнеров. Он доставал каждый пакет из ящика, развязывал его, пересматривал содержимое, а потом снова завязывал и возвращал на место. Когда в пакете попадалось съестное, он перекладывал его в свой вещевой мешок. Мне же было неудобно смотреть на него в это время, я отворачивалась и делала вид, что его не знала. Я думала, что и он чувствует тоже самое, несмотря на свое спокойное и невозмутимое лицо. А может быть я ошибалась.

Собранное на мусорках отдавалось собаке и десяти кошкам, которые жили в креозотных шпалах на конце его огорода. Эти, обиженные судьбой создания и искалеченные сибирскими морозами отроки, каким-то образом радовали деда. Но только те, кто видел этих обмороженных кошек, поймет, что жалость Петра вовсе не во благо: давая им возможность жить в этих ужасных условиях, он обрекал их на терзания. Но убить он их не мог, был сердоболен, в отличие от своей жены Нины, которая терпеть не могла кошек и грозилась расправой над ними, как только муж окажется в больнице.

И это день настал.

У деда Петра была грыжа в паху, он готовился к операции. Дома, по наставлению жены, он сбрил свою бороду, усы и обстриг коротко свой длинный волос, отмылся и надел чистую одежду. Все эти приготовления давались ему нелегко, и он делал это с нежеланием.

Этот человек так изменился, что его даже собака не узнала, кошки кинулись врассыпную, а друг прошел мимо.

Вот так преображение.

В больницу он приехал рано, врач его принял, осмотрел и отправил в палату.

На завтра ему была назначена операция.

В больнице дед Петро не лежал очень давно, поэтому вид врачей он воспринимал болезненно. А его богатое воображение рисовало страшную картину: будто лежит он на операционном столе и совсем не дышит, а рядом суетятся врачи, пытаясь вернуть его к жизни, он же смотрит на них сверху испуганным взглядом и пытается понять в чем дело; да он просто умер. От этих мыслей у него перехвалило дыхание и сердце заколотилось так быстро, что тошнота подступила к горлу.

«А ведь я и не жил толком. Мне всего лишь 65 лет… Сыну моему уже сорок. Какой кошмар! Кто бы мог подумать, что моя жизнь прервется в таком возрасте… Ох, сынок, сынок, а как живешь ты… Пьешь, семью бросил, ведь жизнь так коротка. А жена моя Нина, ведь я ее любил, когда-то и она меня. А теперь вот что… я даже не обсказал, как меня хоронить», – думал больной, лежа на кровати.

До самого вечера Петро мучился. Несколько раз он пытался уснуть, даже разговор с соседом по палате был сухим и коротким. Ничего его не радовало, а только одна мысль крутилась в голове: «Это мой последний день. А если каким-то образом я выживу, то жить буду по-другому».

Утром он встал очень рано, долго смотрел на ясное апрельское небо. Солнце уже было высоко, а больничный холодный двор казался мрачным и неуклюжим. Высокие стены корпусов, выкрашенные в грязно-розовый цвет, казалось, смотрели на деда с сочувствием, как смотрят на других тяжелых больных. А дворник, появившийся на горизонте, долго чиркал своей метлой по асфальту, словно выписывал слова: а я-то буду жить, а ты – нет. И, хотя он тоже выглядел серо и невзрачно на фоне двора, он тоже был частью вселенной и был живым.

Сосед лежал с закрытыми глазами. Дед Петро посмотрел на него и обвел взглядом небольшую палату с четырьмя койками и тремя тумбочками, возле раковины стоял холодильник и стол. Стены в белой плитке, на потолке две люстры. Все здесь было чужим и холодным, несмотря на белоснежную чистоту и строгость.

В комнату зашла медсестра, она напомнила больному, что есть сегодня нельзя и позвала смерить давление.

Но давление со вчерашнего дня не изменилось, как было 160 на 90, так и есть.

– Ничего, – сказала женщина в бледно-оранжевом костюме, – сейчас я вам дам таблеточку и все будет в порядке.

– Я что-то разволновался перед операцией, – словно оправдываясь, проговорил больной, желая услышать слова утешения в ответ.

– Все будет хорошо, не волнуйтесь, вы не первый и не последний.

– Спасибо, утешили!

Дед Петро ушел в палату.

Сосед проснулся и молча смотрел в потолок.

Дворника уже не было, но двое мужчин несли кого-то на носилках.

«Вот так и меня поволокут», – подумал дед Петро.

Измученный мыслями, больной лег на кровать и, как бы ему не было тошно, смог все же уснуть. И ему приснился странный сон, в котором все перемешалось – кошки, люди, собаки, и все агрессивны и хотят его растерзать, а он, умирающий, лежит возле мусорки и внимательно обводит всех взглядом. И тут сквозь сон слышатся слова доктора: «Петр Семенович! Петр Семенович!»

Старик вздрогнул и открыл глаза, над ним стоял его врач.

– Пойдемте со мной.

– Пора?

– Да.

В операционной было стерильно чисто, пахло спиртом и еще чем-то. Врачи в белых и голубых костюмах заканчивали приготовления к операции. Больного раздели догола, накинули на него какую-то материю и попросили надеть тряпочные бахилы. Дед Петро был послушным, но руки у него тряслись и плохо слушались, а дыхание стало учащенным и появилась одышка. И, казалось, страх сковал все тело и мешал логично думать.

«Будь, что будет, – подумал он и лег на операционный стол. – Что уж теперь говорить».

Больной обвел взглядом врачей, посмотрел на окно и приготовился ждать своей участи.

Операция прошла успешно, только наркоз долго мешал собраться с мыслями. Голова кружилась, а во рту пересохло. Но, то, что он был жив обрадовало и потрясло Петра Семеновича. А слова доктора: «Как вас звать?» – были самыми желанными в эту минуту. – «Петр Семенович», – ответил он каким-то далеким и глухим голосом. – «Очень хорошо!», – произнес ласково мужчина.

«Теперь все будет по-другому», – подумал дед Петро.

Через неделю его выписали домой.

Жена встретила мужа на пороге с улыбкой. А в доме по-прежнему было грязно. Раньше он не обращал на это внимания, а теперь заметил. В спальне стояли пакеты, принесенные когда-то с мусорки им самим.

«Вот поправлюсь и наведу здесь порядок… теперь все будет по-другому».

Кошки, исчезли из его жизни, вернее пропали они по вине жены, которая всегда грозилась расправой над ними, но дед Петро о них не вспоминал.

Я встретила его уже летом. Он был опрятно одет, чисто выбрит, а запах резкого одеколона разносился по всей улице. И голос его звучал по-другому, он был строгим и деликатным. Сперва мне показалось, что я общаюсь с двойником деда Петра или с его братом, но зная, что нет того и другого, я поверила в его перевоплощение.

И возле мусорных контейнеров я его больше не видела. Говорят, что он стал и правда другим.

Не исправим

Александр Семенович пил очень часто, но пьяницей он себя не считал.

В лет сорок он начал это гиблое дело, но потихоньку, по праздникам или после работы. Работал Александр Семенович слесарем. Закинет одну стопку вечерком и доволен. А его жена Варвара Егоровна – женщина нервная и требовательная, твердила:
1 2 3 4 5 ... 10 >>
На страницу:
1 из 10

Другие электронные книги автора Ольга Александровна Помыткина

Другие аудиокниги автора Ольга Александровна Помыткина