Нейро

Илья поймал Умского в коридоре.

– Ваня, ты что, согласился на замену?

Умка виновато посмотрел через очки.

– Извини, Илья. Без тебя, разумеется, окончательно не решат, но… Кто-то из ИТ-отдела к Олеговичу ходил. Он поддержал.

Дёмин досадливо поморщился и поспешил к директору. Тот спокойно выслушал и сказал, похлопав Илью по плечу, что Лиза – отличный кандидат, так даже лучше, что в паре будет женщина.

– Глазунья… Глазунова у нас недавно, но дело даже не в этом. Она разрабатывала программу… а как же чистота эксперимента?

Денис Олегович благодушно улыбнулся:

– Глазунова художник, сценария она не знает… Я не вижу причин отказать ИТ-отделу. Если вы, Илья Витальевич, так категоричны, то мы вернём Умского.

Дёмин хотел было сказать, что да, возвращайте Умку, но подумал недолго и махнул рукой: ладно, давайте свою Глазунью. Не хотел казаться женоненавистником каким-нибудь. Потерпит её час или два в виртуальном мире, а потом они разбегутся по своим отделам.

– Ну вот и хорошо, – кивнул директор.

Постепенно раздражение у Ильи улеглось, осталось чувство лёгкой досады. Он вспоминал Лизу с её круглым лицом без косметики, вздёрнутым носом, невидимыми бровками и волосами непонятного цвета – не тёмными и не светлыми, и хмурился.

***

В тот день, когда было запланировано испытание, за Дёминым на работу увязался Малыш. Его Илья и раньше брал с собой раза два или три. Пёс обычно не мешал, устраивался под столом и сидел тихо как мышь. Сегодня он всем видом показывал, что хочет на прогулку: скулил, смотрел на дверь и вилял хвостом.

– Ещё немного, и я буду считать тебя настоящей собакой, – пробурчал Илья, – ладно, идём!

Малыш послушно побежал за Дёминым к парковке, запрыгнул в машину, а когда приехали, проскользнул через проходную «Заслона».

Илья заметил на информационной панели свою фотографию и остановился. Вот Олегович, всё-таки разместил! Сидел Киборг за рабочим столом, улыбаясь во весь рот, как будто премию получил. Серые глаза были прищурены, тёмные волосы коротко острижены, значит, старый снимок. «Илья Дёмин, талантливый инженер, наша гордость…»

– Киборг, ты сегодня с питомцем? – послышался голос Алексея Лихачёва. – Некому покормить и пописать вывести?

Илья обернулся:

– Завидуй молча. Мне, может быть, партнёры платят за ходячую рекламу. Малыш, к ноге!

Лихачёв мелко рассмеялся:

– Ну-ну!

Дёмин оставил пса в кабинете, переоделся в униформу и поспешил в лабораторию. К его неудовольствию, Лиза уже была на месте, врач заканчивал её осматривать за перегородкой.

Подошёл директор испытательного центра, поздоровался за руку с Дёминым и Лизой, справился о настроении и самочувствии.

– Всё хорошо, Денис Олегович, – смутилась Глазунья.

– Порядок! – улыбнулся Илья.

Антон проверил исправность нейрошлемов и приборов.

– При опасно высоком пульсе мы вас отключим, согласно правилам, – сказал Смешной больше для Лизы, – если кто-то исчезнет, то второй не паникует и просто ждёт. Мы вернём напарника после стабилизации. Всё понятно?

– Да, – ответила Глазунья.

На Лизу и Дёмина надели нейрошлемы, соединили их.

– Ни пуха ни пера! Запускаю!

Не успел Илья ответить, как оказался в темноте.

Очнулся он от ровного, очень сильного гула, похожего на шум двигателей самолёта. Это и оказался самолёт, маленький, веретенообразный, с округлой дверью и двумя рядами сидений вдоль иллюминаторов. Киборг резко повернулся к окну, ощупал стенку самолёта, стекло – настоящие. Внизу зеленела бескрайняя тайга.

Дёмин был одет красно-чёрный комбинезон и высокие ботинки, на голове плотно сидела какая-то матерчатая шапочка, даже не шапочка, а шлем. За спиной висело что-то тяжёлое, похожее на рюкзак, лямки туго обхватывали плечи, грудь и ноги. От рюкзака тянулся ремень, прикреплённый карабином к тросу вверху самолёта.

В голове у Ильи щёлкнуло. Ведь это не ремень, а вытяжной фал, не рюкзак, а ранец с парашютом. Аккуратно, как по полочкам, расположились в голове десятки терминов, программа подготовки парашютиста, а также прочная уверенность в совершённых тридцати прыжках.

– У-у-у, это колоссально!

Не вдруг он вспомнил про напарницу, огляделся и заметил скорчившуюся на сиденье Лизу, она с ужасом смотрела на вереницу иллюминаторов и зелёную обшивку самолёта.

– С прибытием! – Дёмину пришлось орать, так сильно ревели двигатели. – Ну как, бодрит же, да?!

Глазунья шевельнула белыми губами.

– Что?! Не понял!

– Я высоты боюсь…

Лиза проговорила это по-прежнему тихо, и он скорее угадал, что именно она сказала, чем услышал. И остолбенел.

«Боится высоты! – мысленно поразился Илья. – Такие девушки даже с балкона вниз не смотрят. Зачем же, милая Глазунья, ты напросилась на испытания? Или мечтала, что ждёт тебя романтическое путешествие на белом корабле? Умку выжила, а теперь трясёшься, глаза на мокром месте».

Его распирало от желания взять и высказать всё, но почему-то не стал.

– Если боишься, тогда сиди в самолёте!

Лиза посмотрела затравленно, и Дёмин догадался, о чём она подумала, да и нетрудно было понять. Что по её вине сорвутся парные испытания, к которым так долго готовились.

– Сколько у тебя прыжков? – прокричал он.

Глазунья замотала головой:

– Что вы, Илья Витальевич, какие прыжки!

– А если подумать?

Взгляд у Лизы стал осмысленным.