– А ну-ка кыш отсюда! Свалиться захотели? – шугнула она подружек.
Марийка сказала, хлопая ресницами:
– Там Ира!
– Чего ты болтаешь?
Соседка заглянула в яму и вскрикнула. Она бухнулась на колени, не обращая внимания на то, что светлое платье испачкалось глиной, и попыталась вытащить Ирку. Да где там – глубоко!
– Сейчас, я сейчас… палку надо… – пробормотала соседка, озираясь по сторонам в поисках палки, но ничего подходящего не нашла. Подхватилась и что было сил побежала к дому Агаповых.
Тётя Даша, мать девочек, в это время стирала во дворе бельё, пристроив на крыльце корыто со стиральной доской. Услышала крики, подняла раскрасневшееся от пара лицо.
– Ой, Дарья! Твоя Ирка в колодце тонет!
– Где?! Господи!
Тётя Даша сорвалась, не помня себя, побежала на улицу с полотенцем в руках. Этим длинным рушником она и вытащила дочку. Ирка ухватилась за брошенный конец и сумела выкарабкаться из колодца.
Тётя Даша прижала к себе мокрую дрожащую девчонку, запричитала со слезами:
– Боже мой… ты упала, Ирочка?
Ирка замотала головой, тётя Даша перестала плакать и посмотрела на Марийку и Наташку таким взглядом, что обеим стало холодно. Плохо быть старшей, старшим достается вдвойне: и за свои проделки, и за шалости младших. Не уследила – получай!
Маша попятилась.
– А ну стой! – сказала тётя Даша и быстро отшлёпала Марийку по спине и заду мокрым полотенцем.
– Она сама пры-ы-ыгнула! – ревела Марийка и всё косилась на Татку: ей-то везёт, не побили!
Но очень скоро Наташке тоже влетело. Тётя Даша прибежала к Трифоновым и нажаловалась: «Чуть не утопили мне девчонку!»
***
Магазин назывался «Продукты», даже вывеска с надписью была, но все говорили – Цыганский, потому что рядом жили цыгане.
Бабушка сняла длинный фартук, взяла сумку и пересчитала деньги в кошельке.
– Бабака, ты куда? – выглянула из чулана Наташка.
– В магазин пойду, дождь вроде кончился. Хлеба куплю да колбаски… масла постного.
– И я с тобой!
– Ить устанешь! На руках тебя не потащу, тяжело бабаке.
– Я большая!
Идти до магазина не так уж и близко, минут двадцать, если не торопиться. Бабушка с внучкой шагали по улице, на которой тут и там строились частные домики. Наташка вертела головой и заметила, как незнакомый дядька затыкает щели между стеной и оконной рамой яркими, очень красивыми лоскутками. Да как же можно портить такие чудесные тряпочки! Надо с Марийкой прибежать сюда, когда никого не будет, и взять немного лоскутков пупсикам на пелёнки.
Прасковья крепко взяла внучку за руку, и они прошли по мостику через овраг с бурным ручьём, очень холодным от бьющих из-под земли ключей.
В небольшом магазине толпился народ, было влажно и душно. Наташка потолкалась возле витрины. Ливерка, масло, колбасный сыр – ничего интересного.
– Бабака, мне жарко… – заныла девочка.
– Ну иди посиди на лавочке, – разрешила Прасковья, – только никуда не девайся!
Наташка вышла на улицу и села на деревянную скамейку.
Возле магазина стоял большой синий грузовик, все колёса у него были облеплены грязью. Наташка сползла с лавки, забралась под кузов и, высунув от усердия язык, принялась веточкой вычищать грязь из протекторов. Она не заметила, как с буханкой хлеба под мышкой вышел из магазина какой-то человек, открыл машину, уселся на сиденье и хлопнул дверью.
Зарычавший мотор испугал Наташку, но вместо того чтобы завопить и выскочить, она осталась сидеть на корточках под машиной. Двигатель тарахтел, девочка морщилась от вонючих выхлопов, но не вылезала.
Вдруг совсем близко от неё появились ноги в коричневые ботинках, а потом побелевшее лицо с круглыми глазами – это водитель спрыгнул на землю.
– Ох… мать!
Руки у дядьки затряслись, как будто ему стало холодно. Он вытащил Наташку из-под машины, поднял в воздух и опустил на сиденье.
– Вся жизнь перед глазами пронеслась, – сказал водитель, утирая лоб. Достал помятую пачку папирос, закурил, выдохнул облачко табачного дыма. – Как тебя зовут?
– Татка.
– Чуть в гроб ты меня не загнала, Татка!
Хлопнула дверь, и машина отъехала от обочины. Наташка была в восторге: первый раз посчастливилось прокатиться на машине! Она удобно устроилась на кожаном сиденье и глазела на приборчики за стеклянными окошками, похожими на часы. В машине было всё очень красивым: руль чёрный и большой, как колесо велосипеда, блестящие ручки, зеркало за окном, в которое она видела своё маленькое вытянутое лицо.
Водитель всё ещё не мог прийти в себя и молчал, Наташка смотрела в окно на мелькающие дома и семенящих по тротуару людей.
– Ты чего под машиной делала? – спросил дядька.
–Узорчики на колесе чистила. Они были грязные, а теперь чистые.
– Ты есть хочешь, Татка?
– Нет.
– А пирожок или мороженое?
От мороженого никто не отказался бы. Наташка кивнула.
***
Бабушка вышла на крыльцо с полной сумкой – Наташки на лавке не было. Прасковья ещё не успела испугаться, огляделась по сторонам, зашла за угол магазина.
– Татка! Ты где? – позвала она.