Шелковая лента

Сердце билось в горле. Поддавшись панике, Стефания взмахнула хлыстом, чтобы галопом понестись прочь. Пусть ей до сих пор нехорошо, нужно бежать! Однако в последний момент она передумала. Зачем торопиться, стремиться обратно в Овмен? Давеча Стефания собиралась выпрыгнуть из окна, молила Бога облегчить страдания, спасти от позора и унижений – не услышал ли он ее?

Брат и слушать не желает, мать твердит заученные сызмальства слова, но живет же Хлоя иначе! Тот же лорд Амати любит ее, хоть и повел себя столь предосудительно. Стефания не сомневалась, сестра окажется удачливее в браке, она и теперь счастливее, потому что познала удовольствие, хоть немного пожила без оглядки на устои и правила. Теперь виконтесса не осуждала Хлою. Стефания блюла заветы, проявляла послушание, сохранила целомудрие – и какова награда? Может, Дуглас Амати не подарок, но он не насиловал Хлою на пару с братом.

Генрих дал понять, что семья откажется от нее, но ведь есть еще церковь. Настоятель монастыря выслушает, предоставит и кров, защитит от супруга. Святой отец вразумит его, пригрозит расторжением брака. Виконт не посмеет ослушаться, не пойдет на анафему. Власть Божья сильнее власти людской.

Прислушавшись, Стефания убедилась, что рога трубят далеко. Она развернула лошадь к югу и понеслась сквозь буерак. Ветви стегали по лицу, грозя сорвать шапочку, расцарапать в кровь щеки, но она все нахлестывала и нахлестывала кобылку, стараясь не думать о волках. Господь не оставит, выведет.

Когда из кустов порскнул заяц, Стефания обмерла от страха, резко натянула поводья. Лошадь вскинулась на дыбы, всадница не удержалась в седле и полетела на землю. Кое-как поднявшись, отряхнувшись и отплевавшись от снега, виконтесса по глубоким сугробам добрела до кобылки. Она и впрямь оказалась смирной, раз не унеслась прочь, подпустила. Ухватившись за поводья, Стефания попыталась забраться в седло, но с мокрыми, тяжелыми, липнувшими к ногам юбками и без опоры в виде пня или камушка сделать это оказалось непросто. Молодая женщина беспомощно повисла в воздухе, отчаянно пытаясь подтянуться – не выходило. Ноги скользили в стременах, грозя очередным падением. Однако Стефании удалось-таки совладать с непокорным седлом. Она вновь направила лошадь в нужную сторону. Вопреки желанию пришлось перейти на рысцу, а потом и вовсе на шаг – кобылка зарывалась в снег по брюхо.

На прогалине Стефания наткнулась на цепочку свежих следов, крупных, не заячьих. Бурное воображение рисовало за ближайшим кустом волка или медведя. И точно, вроде как вон за тем деревом сверкнули глаза, мелькнул облезлый хвост. Матерый хищник показался на мгновение и исчез.

Кобылка Стефании всхрапнула, нервно попятилась.

Виконтесса завизжала и, позабыв обо всем на свете, понеслась вбок, по прогалине. Краем глаза она видела серую спину и молила Всевышнего подарить лошади сил. Если волк нагонит, повалит, у Стефании нет шансов. Пусть неведомым образом ее не растерзают, молодая женщина далеко не уйдет, либо попадет на обед к другому зверю, либо замерзнет.

Кобылка взбрыкнула задними ногами, и виконтесса едва кубарем не полетела под копыта. Она чудом удержалась в седле. Рот наполнился привкусом железа – Стефания прокусила язык.

Волк! Совсем рядом! Снег ему ни по чем, заходит справа. Один, но виконтессе хватит. Или за теми деревьями еще парочка? Серые хищники редко охотятся в одиночку. Надо бы закричать, позвать на помощь, но нельзя, виконтесса не желала снова угодить в руки мужа. Тут каждый крестьянин за господина.

Серый хищник все ближе. Бледная виконтесса видела его острый загривок, поджарое тело и понимала, на зимней бескормице волк не побрезгует худосочной женщиной. Суров и мрачен, ни вздыбленной шерсти, ни оскаленных клыков. Он загонял добычу, а не разменивался на эффекты. Стефанию бросило в холодный пот. Она обречены, кобыла скинет ее, избавится от всадницы – ненужного груза, замедлявшего бег.

Слух резанул резкий свист. Все трое: волк, лошадь, и Стефания, – замерли на мгновение, однако из леса вылетела не свора, а человек. Виконтесса пронзительно закричала и закрыла лицо руками, когда он бесстрашно прыгнул на спину зверю с ножом в руках. Кобылка воспользовалась моментом, осуществила давнюю мечту – молодая женщина полетела в снег, больно ударившись плечом о корень. Она еще крепче зажмурилась, ожидая нападения хищника, но оно не последовало. Тогда Стефания осторожно открыла глаза.

Сигмурт вытирал нож о шкуру поверженного врага. На лбу – две красных полосы. То ли собственная кровь, то ли кровь зверя.

Неподалеку замерло две лошади: в минуту опасности их инстинктивно потянуло друг к другу. Мерин младшего из Сибелгов косил карим глазом на хозяина и выглядел куда спокойнее прядавшей ушами кобылки виконтессы.

– Ну, и куда вы собрались? – сердито поинтересовался Сигмурт и, убрав оружие в ножны, направился к невестке.

Стефания отвернулась, чтобы не видеть его лица. Не в силах придумать правдоподобную ложь, она молчала. Деверь и так все понял, незачем притворяться. Какой бес привел его сюда? Не иначе, у Сигмурта нюх охотничьего пса! С другой стороны, он спас ее.

Господи, она едва не погибла!

– Тут ведь звери водятся, Стефания, нешуточные звери, – как ребенку, выговаривал Сигмурт. – Загрызут, никто не найдет. Испугались? – его смягчился. – Ничего, он мертв.

– А вы?… Зачем?

Стефания дрожала. Она кое-как села, но не могла подняться. Тело ломило, казалось, не осталось ни одного места, где бы не болело. А еще немного подташнивало.

Деверь наклонился и вытряхнул снег из-за ворота ее куртки, бережно оправил амазонку.

– Каждый северянин должен уметь завалить волка. Главное, все рассчитать и нанести верный удар. Раньше так проверяли мальчишек: достойны ли получить земли, титул, сейчас просто забава. Кровь не моя, волка, – добавил он, заметив, как пристально невестка рассматривает его лоб.

– Мне страшно! – сама не зная почему, призналась Стефания.

Наверное, на нее так подействовал обволакивавший голос деверя, но виконтесса быстро напомнила себе: Сигмурт участвовал в пытке, он не друг.

– Успокоить? – усмехнулся младший Сибелг и присел рядом на корточки.

Стефания сжалась и отвернулась.

– Хорошо, не стану, – без борьбы сдался Сигмурт. – Так куда торопились? Овмен совсем в другой стороне, ваш муж и гости тоже.

– Прошу, не говорите супругу! – взмолилась молодая женщина, порывисто ухватив его за руки. – Я все, что угодно сделаю, только не говорите! Он убьет меня, если скажете, – чуть слышно объяснила Стефания.

Если сравнивать, деверь внушал больше доверия. По крайней мере, он не накинулся в спальне оголодавшим псом, не заставлял брать в рот омерзительный орган, сейчас тоже, кажется, беспокоился, а не злорадствовал. Может, Сигмурт смилостивится и не выдаст?

– Его здесь нет. Ноэль упоенно травит волков, а я случайно заприметил одинокую цепочку лошадиных следов, когда отзывал собак. Решил проверить, кто разъезжает по угодьям брата без разрешения. Оказалось, вы. Бежать вздумали?

Сигмурт пристально посмотрел ей в глаза. Стефания потупилась. Кажется, уши покраснели от стыда.

– Молодая жена во время медового месяца, – укоризненно цокнул языком деверь. – Ноэль так плох? Или, наоборот, вы слишком хороши?

Он помог невестке подняться на ноги и смахнул снежную крупу с подала амазонки.

Стефания всхлипнула и молитвенно сложила руки на груди.

– Пожалуйста, не говорите ему! – шепотом повторила она.

Виконтессу трясло. Она едва держалась на ногах, если бы не рука Сигмурта, плюхнулась бы обратно в сугроб. Внезапно накатила такая слабость – сказывалось нервное напряжение.

– Столько страха, столько мольбы!

Деверь улыбнулся и участливо поинтересовался:

– Больно ударились?

Стефания покачала головой. Да, наверняка остались синяки, парочка ушибов, но сейчас это неважно. Она попалась, и ее ждет наказание.

Сигмурт снял перчатку и провел пальцами по щеке невестки. Она вздрогнула, попятилась и, вновь запнувшись, едва удержала равновесие.

– У вас кровь. Дура вы, могли остаться без глаза с такими скачками. Радуйтесь, что шею не сломали, – попенял он. – Дайте посмотрю.

Младший Сибелг осторожно коснулся ее кожи. Пальцы очертили абрис лица, замерли на краешке губ.

– Скажите честно: где-то болит?

Виконтесса безмолвствовала.

– Ну хватит! Хотите умереть назло мне?

– Нигде, право слово, я больше испугалась и замерзла, – пролепетала Стефания.

– А если не врать? – он пытливо заглянул в глаза и положил ладони на плечи.

Молодая женщина хотела скинуть их, но Сигмурт качнул головой: не стоит.

– Много где, – туманно ответила виконтесса. – Но все пустяки, заверяю!