Наизнанку

– Подожди, – сказала я, когда до меня дошел весь смысл этой абсурдной ситуации. – Это ведь ты, правильно? О тебе он говорил? Вот, что ты хотела сказать мне сегодня…

Она опустилась на диван рядом со мной и жалобно посмотрела на меня, а, затем, не выдержав, отвела взгляд.

Вот черт! Ну, кто бы мог подумать. Моя сестра… поверить не могу. А я-то думала, на сегодня «хорошие» новости закончились. Злость, еще недавно обуревавшая меня, лопнула как мыльный пузырь. Это уже слишком!

– Настя, прости меня, пожалуйста, – сказала Лиля сквозь слезы. – Я знаю, что это подло, гнусно и неправильно. Но… я его люблю. Я не знаю, как так получилось. Пожалуйста, Настя, попробуй меня понять.

– Понять? – наконец взорвалась я. – Ты в своем уме?! Что я должна понять? Я не какая-то бесчувственная стерва, как многим кажется. Я живой человек! И я его люблю! Пытаюсь стереть этот несчастный любовный файл из головы и из жизни, но он как системная папка, запрашивает права администратора. А я в шоке забыла пароль! И да я буду говорить этими странными метафорами, язвить, но это не меняет главного – мне больно! И ты как никто другой должна  это понимать. То, что у него другая, это еще полбеды. Я не принцесса, а он не прекрасный принц в сказке про «долго и счастливо». Но, черт возьми, ты моя сестра! Что я, по-твоему, должна была сказать? «Вау, сестра, ты серьезно? Ты и Никита! Ну, ничего себе. Вот эта новость! Я так рада за вас!». Такой вариант ты проиграла в своей голове?

– Настя, перестань! Прошу тебя! – сквозь слезы крикнула Лиля.

– Лиль, знаешь, что самое ужасное. Я никогда не могла и мысли допустить о том, что ты сможешь так поступить со мной. Что ты ПРЕДАШЬ меня…

– Я…

– Не надо ничего говорить. Все что ты должна была мне сказать, ты не сказала. А с тем, что говоришь сейчас, опоздала на пару месяцев.

– Настя, прости, прошу тебя.

– Знаешь Лиль, иди ты к черту со своим «прости», – сказала я, схватила сумку и пошла к входной двери.

На лестничной клетке я встретила маму.

– Ты куда? Случилось что-то?

– Нет, все нормально. Я гулять, не жди меня, – бросила я на ходу и зашла в лифт.

Выйдя на улицу, я глубоко вздохнула и пошла по двору. Куда идти я не знала. Знала, только, что здесь я сейчас находиться не могу и не хочу. Как ни странно, ни одна слезинка не возжелала пролиться по щеке. Я не чувствовала ничего кроме пустоты внутри меня. Я вышла из двора и просто пошла в сторону от дома.

Не знаю почему, но ноги принесли меня в центр города к руинам старой мельницы.

Это поистине уникальное здание отражает одну из тяжелейших историй в жизни нашего города, да и страны в целом. После завершения Великой Отечественной войны оно не было восстановлено. Мельница была построена в начале двадцатого века. При строительстве мельницы, а также в её техническом оснащении были применены самые передовые технологии своего времени: несущие конструкции из железобетона, собственный электрогенератор, давший независимость от городской электросети, собственную котельную, от которой до настоящего времени сохранилась кирпичная труба, внутренние механические транспортёры.

Вплоть до начала войны в здании функционировала паровая мельница. 14 сентября 1942 года мельница понесла весомые потери: две фугасные бомбы полностью проломили крышу мельницы, погибло несколько человек. Часть рабочих была эвакуирована из Волгограда, другие же остались защищать от врага выход к реке.

Мельница занимала стратегически важный участок Ермановского района Сталинграда – один из немногих пологих спусков к Волге. С этого участка удобно и занять плацдарм на западном берегу Волги, и контролировать место возможной переправы на восточный берег. Именно этот факт заставлял советских солдат оборонять здание до последнего.

За период лета 1942 – зимы 1943 года здание получило разрушения, видимые и сейчас: крыша уничтожена прямым попаданием авиабомбы, буквально каждый квадратный метр наружных стен иссечён снарядами, пулями и осколками. Уцелеть и не быть разрушенным до основания зданию помогла изначально заложенная в конструкцию повышенная прочность и виброустойчивость железобетонного каркаса, необходимая для работы промышленного оборудования мельницы.

После окончания войны руины старой мельницы в Волгограде было решено оставить как военный мемориал – грустная страница из жизни Сталинграда.

Помню, какие смешанные чувства я испытала, впервые оказавшись здесь. В тот день стояла жуткая погода: дул сильный ветер, вот-вот должен был начаться дождь. Мне было года три, и мы с дедушкой возвращались с экскурсии. Он решил познакомить меня с разными достопримечательностями города, увлекательно рассказывая их истории. Думаю, мельница тоже входила в его план, но впечатления от видения этого исторического памятника в летнюю ясную погоду и в темный дождливый полдень разительно отличаются друг от друга. В тот миг она показалась мне весьма жуткой и пугающей. Смотрящие на мир пустые оконные проемы навивали страх и отталкивали. Я попросила дедушку поскорее увести меня оттуда.

В последствие, когда я подросла, я стала иначе воспринимать это место. Сначала меня заинтересовала его история, потом я даже начала находить в нем некоторую привлекательность. В подростковом возрасте мы тайком пытались туда пробраться, но у нас ничего не вышло.

Сейчас оказавшись здесь и вспомнив свое первое впечатление о мельнице, я грустно улыбнулась и почувствовала себя такой же разбитой и пустой.

Я оглянулась по сторонам, вокруг была уйма народа, но даже в окружении толпы, я почувствовала себя жутко одинокой. Идти домой не хотелось, оставаться одной тоже.

Я достала телефон и набрала номер Ромы Тарасова.

Рома это мой старый друг, самый близкий друг. Мы познакомились с ним в классе десятом, на соревнованиях по волейболу. Помнится, наша школа тогда проиграла им. Но дух соперничества не помешал нам стать друзьями. Потом после школы, вышло так, что мы поступили в один ВУЗ на одну и ту же специальность и студенческие годы прошли рука об руку. По школе мы даже встречались пару месяцев, но ничего толкового из этого не вышло. Зато у нас сложились крепкие дружеские отношения: он знает обо мне то, что не знают другие; он понимает меня, как никто в этом мире; он очень родной и близкий мне человек. Даже подруги, с которыми мы дружим много лет, не настолько близки мне, как он.

В такой ситуации трудно было представить кого-то другого рядом.

– Настя, привет! Рад тебя слышать. Как дела?

– Привет, я тоже рада. Что делаешь?

– Да так, по городу катаюсь, домой еду, – ответил Рома и после некоторой паузы спросил, – Постой, ты в городе?

– Хм, да, вчера приехала. Решила не говорить никому, сюрприз сделать.

– У тебя получилось! Где ты сейчас? Что делаешь? Надо встретиться!

– Я на старой мельнице. Может, подхватишь меня?

– Насть, случилось что? Что с настроением?

– Давай не сейчас, пожалуйста. Я не хочу об этом говорить.

– Хорошо, скоро буду.

Не прошло и десяти минут, как возле тротуара, где я стояла, остановилась иномарка. Рома быстро вышел из машины, обошел её и крепко обнял меня.

– Привет, как же я рад тебя видеть! – сказал Рома, немного отодвигаясь от меня, но не отпуская.

– Я тоже, – ответила я, улыбнувшись и снова прижавшись к нему, такому теплому и родному.

– Прекрасно выглядишь, изменилась немного, но в-общем все та же.

– Хм, время идет, – усмехнулась я.

– И что ты делаешь здесь? – спросил Рома, посмотрев по сторонам.

– Гуляю, – уклончиво ответила я. – Домой я не хочу, ночевать мне негде, подумала о тебе. Приютишь старого друга?

– Ну, конечно, в чем вопрос. Ты же знаешь, двери моего дома всегда для тебя открыты.

– Спасибо.

– Поехали?

– Да, едем.

Рома открыл мне дверь, помог сесть, и вернулся за руль. Не успели мы проехать и пары метров, как я спросила:

– Слушай, тут за то время, что меня не было, не открылось ничего нового? Я бы если честно с радостью развеялась немного, выпила бы чего-нибудь.